Машка - o 78b6c334dd224691
журнальном столике. Пенни Эйвери осталось на стеклянной поверхности. Сердце сильно
заколотилось о грудную клетку, и я зажмурился.
– Должен… что же мне теперь делать?
Я поднялся и спотыкаясь поплелся к кулону. Под ним оказалась пара кружевных
трусиков, которые, могу заявить со всей уверенностью, принадлежала не Эйвери. Я взял
их в руку и перевернул.
– Какого хрена?
Как только раздался стук в дверь, я пулей пересек комнату и распахнул ее. Эйвери
не стала бы стучать, но в тот момент, мне было все равно. Мне просто хотелось, чтобы моя
жена стояла по другую сторону двери.
- Привет, - произнесла Хоуп. Она заметила выражение моего лица и просунула
голову внутрь. – Ты один?
- Я не в настроении разговаривать, Хоуп, - ответил и, развернувшись, закрыл дверь.
Но она не закрылась. Вместо характерного щелчка, позади раздались звуки шагов Хоуп.
- Ээ… это мое, мм… у тебя в руке.
Я замер и повернулся к ней, глядя на тонкое кружево. Мне пришлось приложить
огромные усилия, чтобы не повысить голос.
– Почему твои трусики находятся в моей квартире, Хоуп?
Она пожала плечами, ее лицо выдавало смущение, но не удивление.
– Должно быть обронила их, когда закончила стирку.
Я сжал клочок ткани в своей руке.
– Моя жена нашла их. И ушла от меня, Хоуп.
Хоуп сделала шаг в мою сторону.
– Мне очень жаль. Я могу позвонить ей, если хочешь. – Ее рука сжала мой бицепс.
– Она ведет себя неразумно, Джош, даже для беременной женщины. Она… мне не
хотелось говорить этого раньше, но она очень резка с тобой. Невыносимо смотреть на твое
подавленное состояние. Ты такой хороший и заботливый. Эйвери не замечает этого. И не
уверена, заметит ли. Не хочешь зайти и поговорить? Тоби спит.
За все время, я впервые обратил внимание на желание и определенные намерения в
глазах Хоуп.
- Я просто хочу, чтобы ты почувствовал себя лучше, - мягко произнесла она. – Мы
можем посидеть на диване или же… поступить так, как тебе нужно, Джош. Иногда
необходима всего одна ночь, чтобы на время отключить мысли и чувства.
Я посмотрел на нее.
Ее взгляд упал на мои губы.
– Я могу сделать так, что ты почувствуешь себя лучше.
Стоило ей только наклониться ближе, я высвободил свою руку из ее хватки.
– Ах ты, фальшивая стерва. Ты сделала это специально.
- Что? – она притворилась удивленной.
- Ты говорила, что в точности знаешь количество своего белья. – Я швырнул в ее
сторону кружевом, она поймала их на уровне груди. – Ты нарочно оставила их здесь, чтобы Эйвери нашла!
- Джош, - начала она. – Ты расстроен. И ведешь себя глупо.
Мой палец указал на дверь, внутри клокотала ярость.
– Убирайся. Убирайся, пока я не вышвырнул тебя отсюда пинком по зад.
- Псих, - отступила она. Затем замерла в холле и возмущенно продолжила. – Вы с
Эйвери стоите друг друга.
- Да, стоим, - ответил я, хлопнув перед ее носом дверью.
Спина болела от долго сидения на полу, но эта боль была необходима, чтобы
выжить. Эйвери ушла три дня назад, примерно столько же продолжался мой запой.
Руки дрожали, когда я прижал горлышко «Джека» к губам и зажмурился, стоило
жидкости проделать обжигающий путь к желудку.
Янтарная жидкость едва сочилась, но я усердно пытался высосать ее содержимое.
Отбросив стеклянную тару в сторону, она грохнулась и застучала по полу,
присоединившись к остальным около кухонного островка.
Я опустил взгляд на свои руки, согнув пальцы, почувствовал, как открылись раны
на содранных костяшках. Несколькими часами раньше, после того, как я оставил Эйвери
очередное голосовое сообщение, пошел с Дэксом на прогулку и решил сорвать злость на
дереве на заднем дворе.
Мне удалось принять вертикальное положение только со второй попытки,
придерживаясь справа от себя, постарался удержаться на ногах. Мир вокруг стал
расплывчатым и закружился, когда я попытался проморгаться от слез.
У меня было все, чего можно желать. Была Эйвери, женщина, которую я не
заслуживал, и скоро должен был родиться ребенок. Каким-то непонятным образом мне
удалось все это потерять.
На ладони оказались вытащенные из кармана ключи, принадлежавшие черному
«Доджу Дуранго», и я подавился смешком. У меня появился семейный автомобиль, но
теперь не было семьи.
«Барракуду» посчастливилось продать за выгодную цену, но после погашения
первоначального взноса за «Дуранго» и различные подготовительные расходы, у нас не
осталось денег, чтобы купить дом, как я рассчитывал.
Я специально взял дополнительные смены, чтобы увеличить сбережения. Вместо
того, чтобы видеться чаще, мы стали видеться гораздо реже. Даже после того, как принять
решение улучшить наше будущее, все закончилось неправильно. Я сам все испортил,
несмотря на то, как сильно старался удержать.
Отчетливый стук в дверь заставил мою голову резко подскочить, появились мысли,
что Эйвери больше не воспринимает это место своим домом. Она ушла без ключей? Я
огляделся по сторонам, но не смог сосредоточиться.
- Давай же, приятель, - из холла послышался голос Куинна. – Открой дверь.
Сердце пропустило удар. Мне необходимо услышать голос жены. Необходимо
знать, что она в порядке.
Доковыляв через гостиную, повернул ручку двери и распахнул ее.
Куинн прошел мимо меня в квартиру.
– Выглядишь дерьмово, - заметил он.
- Где она? Мне нужно ее увидеть.
Он покачал головой.
– На этот раз ты действительно перешел черту, Джош.
- Нет. Клянусь Богом, Куинн.
Лицо Куинна скривилось в раздражении и неверии.
– Эйвери нашла трусики вашей соседки на твоей тумбочке. Объясниться ты не
смог.
- На тумбочке? – Поморщился я, представив реакцию Эйвери, когда она
обнаружила их, и какую это причинило ей боль. – Я позволил Хоуп воспользоваться
нашей стиральной машинкой в тот день.
- Ваша машинка и сушилка находятся там, - рука Куинна указала на кладовую дверь
рядом с холодильником. – Каким образом трусики оказались в спальне?
Я потер заднюю часть шеи.
- Эйвери меня предупреждала. Она пыталась донести, что от Хоуп следует ждать
неприятностей. Но я этого не замечал. Не замечал, ослепнув от любви к Эйвери.
Мое объяснение не убедило его.
- Хоуп специально это сделала, Куинн. Оставила трусики, зная, что Эйвери найдет
их.
Куинн покачал головой.
– Бог свидетель, я люблю тебя, Джош, но выходит очень удобно. Я понимаю. Но
тебя застукали за изменой мисс «клубничному пирожному», ты лишился лучшего, что
было в твоей жизни. Так какой теперь смысл скрывать правду.
- Я никогда и пальцем ее не трогал! Ты должен мне поверить. Клянусь своим не
рожденным ребенком. Я никогда не изменял Эйвери. Даже не думал о Хоуп в этом плане.
- Не клянись ребенком, Джош. Господи Боже.
- Это правда.
Куинн изучал меня продолжительное время, после чего его лицо изменилось, плечи
поникли.
– Я тебе верю.
У меня вырвался выдох облегчения.
– Спасибо. Мне необходимо объясниться с Эйвери. Можешь это устроить?
- Нет.
- Куинн, пожалуйста…
- Тебе надо оставить ее в покое, дружище. Дэб очень переживает. Так же, как и я.
Она не в себе. Ей нужно время все обдумать.
- Она может получить время. Может получить все, что хочет, но мне нужно знать,
что она вернется. Иначе я просто слечу с катушек, Куинн, - на последнем слове мой голос
дрогнул.
На челюсти Куинна заходили желваки.
Меня сразу же начала одолевать тревога.
– Она же вернется… правда?
Куинн снял сумку с плеча.
– Не знаю. Дэб сутки не спала, приглядывая за ней.
- Она не станет вредить себе. У нее бывают приступы головной боли и видения,
Куинн. Но она не навредит нашему ребенку.
Куинн расстегнул сумку.
– Тебя не было рядом. Ее истерика продолжалась целых три часа. У нас никак не
получалось ее успокоить. Она твердила всякий бред о больнице, никакой связи с
реальностью. Это чертовски странно.
- Мне нужно ее увидеть. Рассказать правду. Перенапряжение усугубило ее
состояние.
- Усугубило? Джош, да она ведет себя так уже долгое время. Я пытался тебе
сказать. Мы все пытались. Нельзя продолжать игнорировать ее состояние. Эйвери
нуждается в помощи.
Мне сложно было бороться с алкогольным дурманом, мешавшем мозговому
процессу. И я снова разозлился на себя.
- Приведи себя в порядок, приятель. – С гримасой отвращения проговорил Куинн. –
Ты только сильнее ее расстроишь своим внешним видом. – Он направился к корзине с
чистым бельем.
- Она не сможет возненавидеть меня сильнее, чем уже ненавидит.
Куинн запихнул несколько футболок Эйвери в сумку.
– Не побоюсь предположить, не сильнее, чем ты ненавидишь себя.
