Джек Лондон - Письма Кэмптона — Уэсу
Конечно, я не влюблен. Я только что вернулся от Эстер. В субботу я поехал в Стэнфорд и пробыл там воскресенье. Время не казалось мне бесконечным, пока я сидел в вагоне. Я не смотрел каждую минуту на часы. Я с интересом и без всякого нетерпения прочел утренние газеты. Окружающая природа была очаровательна, и я нисколько не торопился достигнуть места своего назначения. Я помню, что, проходя по усыпанной песком дорожке среди кустов роз, я отметил, что сердце у меня не колотится, как ему следовало бы колотиться по положению. Солнце сильно припекало. Я вытер лоб и решил, что розы следует подчистить и подрезать. И, правду говоря, я переживал более яркие дни, видел более прекрасные пейзажи, и мир иногда казался мне более прекрасным.
И когда на веранде показалась Эстер и протянула мне руки, мое сердце не забилось, словно собираясь выскочить из груди. И голова не закружилась от восторга. Весь мир не исчез, и все на свете не пропало, оставив Эстер, стоявшую на веранде и с улыбкой протягивающую мне руки, приветствуя меня. О, я видел ее улыбку и протянутые руки и наслаждался видом цветущей молодой женственности; но я не стал думать о том, что это «удивительно», «невозможно» и «чудесно», и весь прочий любовный вздор, который приходит в голову бедняге Бидуэллу, когда он с восхищением смотрит на свою весьма обыкновенную девицу.
«Прелестная молодая женщина, — подумал я, пожимая руки Эстер, — и не совсем обычного типа. Она здорова, сильна, красива и молода; она будет очаровательной женой и прекрасной матерью». Вот что промелькнуло у меня в голове! Затем мы болтали, завтракали и провели вместе прекрасный день — такой, какой я мог бы провести с вами, с любым товарищем или с женой.
Все это рационально, просто и правдиво, а потому враждебно вам. Должен признаться, что я с грубой откровенностью описываю свои чувства, не останавливаясь на более нежных и мягких сторонах моей души. Поверьте мне, я очень люблю Эстер. Я уважаю ее и восхищаюсь ею. Я горжусь ею и тем, что такое прекрасное создание считает меня достойным пройти с нею рядом жизнь. Наш брак будет счастливым. В нем нет ничего стеснительного, подавленного или несоответственного. Мы хорошо знаем друг друга — обычно влюбленные узнают друг друга только после брака, и это часто приносит с собой много боли. С другой стороны, мы не ослеплены безумием любви, мы смотрим на жизнь ясным, здоровым взглядом и верим, что нам удастся счастливо прожить жизнь вместе.
Герберт.VIII
ТОТ ЖЕ — ТОМУ ЖЕ
Ридж.
Беркли — Калифорния
11 декабря 19… г.
Я раздумывал над этим романтизмом и своим рационализмом, и вот результат моего раздумья: «Человек любит; это оптимальное изо всех найденных до сих пор решений этой проблемы». Я не знаю, кто это сказал. Возможно, что это сказали вы. И вы могли бы воскликнуть вместе с мадемуазель де Скюдери: «Любовь — я не знаю, что это; она приходит — не знаю как; она развивается — не знаю каким образом; она наполняет душу — не знаю чем, и кончается — не знаю когда или отчего».
Вы объясняете любовь, утверждая, что любовь «вещь необъяснимая». В этом-то и различие между нами. Вы принимаете результаты — я ищу причины. Вы останавливаетесь у порога неизвестного, покорно склоняетесь и этим удовлетворяетесь. Я иду дальше, распахиваю широко двери и формулирую закон таинственного, которое перестает быть тайной. Таков наш путь. Вы преклоняетесь перед идеалом; я верю лишь в факты. Камень падает, ветер веет, трава и деревья растут. Неорганическое вещество получает толчок к жизни, приобретает чувствительность, выполняет какие-либо функции и умирает. Страсти и страдания, мечты и стремления, проблески бесконечности и мерцание божества — вы потрясены чудом этих явлений и превращаете их в красивые строфы, а мне остается классифицировать их как некую сумму выраженных феноменов, игру сил и вещества, подчиненную установленным законам.
Существует два типа людей: мечтатели и деятели; люди чувства и люди мысли; живущие эмоциями и интеллектом. Вам жизнь доставляет эмоциональное наслаждение, мне же — наслаждение интеллектуальное. Вы ощущаете явление как красоту и радость; я же ищу причины заложенной в нем красоты и радости. Вы удовлетворены фактом, независимо от его происхождения. А я, узнав, как он произошел, стараюсь ввести в жизнь больше красивого и радостного. «Цветение, очарование и улыбка жизни» кажутся вам столь чудесными, что вы не хотите разложить их знанием; а мне они кажутся удивительными, потому что я могу изучить их.
О да, это старинный спор, и ни вы, ни я разрешить его не сумеем. Я рационалист, вы романтик — этим все сказано. Ваша роль более красива, моя — более полезна; и хотя вы этого не видите и никогда не сможете увидеть, вы с вашей красотой опираетесь на меня. Я пришел в мир до вас и проложил вам дорогу. Я был охотником на диких зверей и победителем людей. Я добыл огонь и прикрыл свою наготу шкурами зверей. Я устроил хитроумные западни и вплел ветви, длинные травы, камыши и солому в крышу хижины. Из костей и кремня я сделал стрелы и копья. Из недр земли я извлек железо и первый возделал землю и посадил в нее зерно. Я дал законы своему племени и научил его бороться с врагами. Молодым людям я дал возможность расти здоровыми и крепкими и помог женщинам строить семейную жизнь. Я обеспечил женщину, когда она производит потомство, и обеспечил потомству свободное развитие под моей защитой. Я создал многое. Кровью, потом и трудом я добился того, что всем людям незачем было все время охотиться, ловить рыбу и бороться с другими людьми. Для удовлетворения потребностей желудка не требовались больше мускулы и мозги всех людей. Кровью, потом и трудом я проложил вам дорогу; тогда явились вы, жрец таинственных, непознаваемых сил, певец и провидец.
И я принял вас с почетом и дал вам место на пиру и у очага. Я отдавал вам лучшие куски мяса и самые мягкие шкуры. Нужно ли говорить, что вы взяли себе красивейших женщин? И вы пели о душах умерших и о бессмертии, о тайнах и чудесах; вы пели о голосах, звучащих в шуме ветра, о тайнах света и тьмы и о журчанье ручья. Вы говорили и о силах, управляющих приливами моря, направляющих движение солнца по небесному своду и ночных светил по темному небу. Вы даже взобрались на небо и создали для меня небесную иерархию.
Это все делали вы, Дэн; но создал вас, кормил и защищал от врагов — я. Пока вы мечтали о цели, я тяжело работал. Когда надвигалась опасность и раздавались ночью крики и плач дрожащих от страха женщин и детей и сильные мужчины падали духом, а у ворот слышался шум сражения и звуки боевого рога, — вы бежали к вашим алтарям, тщетно взывая к призракам земли, моря и неба. А я? Я перепоясывал чресла, вооружался и бежал на поле сражения; а иногда и погибал, чтобы могли жить вы, женщины и дети.
А в годы мира вы благоденствовали и жирели. Но лишь благодаря нашей крови и уму могли мы, воины, создавать вам эти годы мира. А когда вы блаженствовали, вы смотрели на мир, видели его красоту и мечтали о большей красоте. И благодаря мне ваши мечтания осуществлялись, и чудеса воплощались в камне, бронзе и драгоценных сортах дерева.
Вы много размышляли, пребывали в мире духовных интересов и, возвышаясь над временем и пространством, стремились к вечности, а я тем временем ограничивал себя работой мозга и рук. Я покорил вещество. Я изучал погоду, смену времен года, посев и созревание растений и сделал плодородной землю. Я построил дороги, мосты и гавани, проник в тайны металлов и узнал свойства материи. Шаг за шагом, с великим трудом я побеждал и заставлял служить себе слепые силы природы. Я строил корабли, рыскал по морям и находил новые страны. Я покорял народы, устраивал государства, укреплял империи и охранял мир.
Вы размножались, и искусства процветали. Вы были жрецом, певцом, танцовщиком и музыкантом. Вы воплощали свои мечты в красках, металлах и мраморе. Вы писали эпические поэмы и лирические стихотворения, Дэн Кэмптон. И я тоже размножился. Я охранял ваше обиталище от голода, меча и огня и принуждал своих соплеменников повиноваться вам. Я разрабатывал методы управления и изобретал системы права. Моими трудами создавались формы общежития и учреждения. Вы воспевали их, будучи их рабом, но я был их создателем и мог видоизменять их по своему желанию.
Вы преклоняли колена перед алтарем идеала. Я же искал факты и законы, управляющие фактами. Я был работником, создателем и освободителем. Вы шли проторенной дорожкой. Традиции связывали вас по рукам и ногам. Вы удовлетворялись всем и воспевали существующий мир. Вы были рабом догмы. Средневековая церковь утверждала, что Земля плоска, и вы воспевали плоскую Землю, плясали и устраивали представления на плоской Земле, помогая опутывать меня цепями и жечь на кострах, когда мои факты или законы, управляющие фактами, колебали вашу догму. Вся смелость и мощь Данте не помогла ему подняться над материальным изображением ада. Мильтон не мог сбросить с себя Люцифера и преисподнюю.
