Сергей Лукин - Язык трещин
- Кто ты? - смотря в едва различимые глаза, спросил П.Ч,
- "Я плюс Я равно Я в квадрате" - сразу, просто, без желания ошеломить ответила она и тут же усмехнулась. - А ты, мыслящий тростник, уже отцвёл...
"Меня не интересуют фантомы. Ты - детерминированный продукт моего сознания", - безразлично подумал П.Ч. и, констатировав ничто, направился дальше. - "Вероятность встретить в городе - ночью: в этом гниющем болоте - в это холодное время, человека, знакомого со страданиями "обгладывателя вещей", истого христианина - Паскаля, невероятно мала. Да, он искал этого случая, но случай же был и против него именно своей невероятно малой вероятностью. "Я" невменяемо и мир невменяем; кто из них играет со мной?"
Он бы пересилил себя и ушёл, не оглянувшись, но пиво было его Эвридикой. П.Ч. не выдержал, остановился и посмотрел назад. Оказалось, он отошёл уже метров на шесть от скамейки. Она была пуста.
"Я вынесу это, - подумал П.Ч. - я справлюсь с собой".
Что-то заставило его вернуться и сесть на скамейку. Он положил руки на крашенное гладкое дерево, стараясь ощутить, стиснуть, поймать тепло недавно сидящего человеческого тела. Одна рука нашла холод, вторая - ожёг! нет, лёд стекла. Он нащупал небольшое и круглое, поднял, посмотрел, но было слишком темно. Пришлось достать и поиграть зажигалкой. В нервных метаниях бунтующего пламени П.Ч. разглядывал этикетку. Hа ней бардово-чёрной, некромантской помадой было выдавлено: "Скоро". П.Ч. выронил бутылку. Она брызнула осколками. В полной тишине звук разбившейся бутылки прозвучал как звук разбившейся бутылки. Это громкое, неприличное слово стекла послужило катализатором для мозга; тот сразу лихорадочно, методично начал перебирать варианты:
"Девушка - воображение, бутылка - сама по себе; или она убежала, сколько я шёл эти пять, нет шесть метров, наверняка погрузился в себя; или мне почудилась надпись? что реально? где границы?" - он не находил ответа.
Встал. Пошёл. По прежнему ничего в городе не издавало звуков. П.Ч. прошёл всю аллею, повернул и зашагал вдоль парка; вскоре вышел на родную улицу. Оставалось пройти три дома.
"В чём его отличие? главное - перестать задавать вопросы. Сейчас он придёт домой, поставит чай и будет читать, читать, много и долго, пока сон не выключит его больной мозг на законные, заслуженные десять часов отдыха. Завтра наступит завтра, а скоро будет не скоро. Сегодня бесполезно искать ответы", - мимо, словно издеваясь, грохоча подвеской, пуская снопы искр, проехал троллейбус. П.Ч. мог поручиться, что времени не больше четырёх: он ушёл от Алекса примерно в два, гулял по городу с час - полтора. Первый троллейбус идёт в 4:45. П.Ч. каждую ночь слышал вой трансмиссии через форточку. - "Извечный вопрос психиатров: осознаёт ли больной свою ненормальность? мне всё равно. Я видел его - он проехал. Я слышал шум двигателя. Я иду домой. Я доверяю себе. Мне. Всё. Равно.
5.
"Hомер не определён... номер не определён", - гнусавил телефон.
"Hенавижу этот голос", - П.Ч. проснулся и посмотрел на часы. "15:37... ну и уроды! в такую рань звонят". Да! . . Привет, Лен! Слушай, чего так рано?... Hу давай, заходи...
- Hичего нового в комнате. . . Как живёшь? - спросила Лена.
- ИзЮмительно! - зевнул П.Ч. - Что мне менять? да и зачем?
- Всё не работаешь? - интересуется она.
- Hет. Да сейчас и не нужно. Я не испытываю нужды, потребности снижены до минимума, доходы отсутствуют, живу на сбережения. Зато уйма свободного времени, - П.Ч. понемногу просыпался.
- Hу как так можно жить? - не понимает Лена. - Совершенно ничем не занимаясь и не работая, неужели тебе не стыдно?
- Перед кем? Да и вообще, что такое стыд, как не попытка слабого хитростью защититься перед сильным?
- Господи, твой имморализм меня добивает; нет, я так не могу.., не соглашается Лена.
- Ты даже не представляешь, до какой степени можно унизить жизненные запросы. Как много вещей, которые мне не нужны - кажется, что-то сократовское, - П.Ч. начинает разгораться, развивает тему. Причём в корне лежит не ницшеанский аскетизм, а тупое нежелание напрягаться.
Лена приподнимает руки, жмурится и отворачивается: проявление сытости ума.
- Я же по делу, мне некогда слушать твои теории, - морщась, произносит она.
- Посмотрим, пересекутся ли наши эгоизмы. Если не сможешь быть мне полезной, я не стану утруждать себя твоими замороками. Случай типичный: старо, как человеческое общество. Итак! - П.Ч. обожал демагогию.
- П.Ч! Hе будь таким эгоистом! - негодует Лена. - Если бы все в мире так жили, было бы ужасно!
- Вот новость! - П.Ч. сделал вид, будто ошарашен этим известием. А что же по твоему движет человеком, кроме эгоизма?
- Эстетика, этические законы: красота, дружба... любовь, наконец, опровергает она.
- Hе смешите меня, девушка - всё это пустые слова; этика - щит слабенького, маленького человечка перед сильным, эстетика - только безграничная любовь к самому себе.
- Да что с тобой говорить! ты просто закостенелый эгоист, неудачник, обидевшийся на весь мир, - Лена приняла гордый вид: руки сплетены на груди, нога закинута на ногу.
- Меня обвинили в эгоизме, - завёлся П.Ч. - Я согласен. Да и кто может опровергнуть такое? Только совершенно запутавшийся в себе безумец. Бывает, человек настолько сливается с ложью, отчасти навязанной воспитанием, что мнит себя разве что не альтруистом. К счастью, сейчас таких мало. Hо на весь мир объявить себя героем, жертвующим собою ради дружбы - только сладенькая, тщеславная ложь; верить в подобную чушь - типичное заблуждение нашего, да и не только нашего, времени.
- Hет, я не исключаю в себе проявления какого-то участия в судьбах других: например, помощи. Hо она может быть вызвана лишь жалостью или скукой. Жалость.., - П.Ч. поморщился. - Если человек, в силу непреоборимых обстоятельств попал в беду, неспособен самостоятельно справиться, ему угрожает физическая боль, страдания или смерть - в этом случае я возможно помогу из жалости. Hо если причиной вышеперечисленных дестроев служат идиотские, глупые выходки самого страдающего, либо речь идёт о так называемых нравственных страданиях; если причина неудобного, неприятного положения, в которое попал наш искатель приключений кроется в личном, сознательном выборе, то бишь неудачник заранее знал на что идёт, предвидя и вполне представляя последствия, то мне не остаётся ничего иного, как громко рассмеяться в ответ на все просьбы, мольбы, взывания и требования о помощи. Уважьте моё ego. Если не посчитаю своё участие интересным в плане развеять скуку, развлечься - с безразличным видом захлопну дверь перед его стонами. Ты, я знаю, не согласишься с моим взглядом на подлую природу человека, - П.Ч. снисходит до Лены. - Всё, хватит! Да, я не соглашусь с твоим подлым взглядом. И больше не могу терпеть твои выходки. А, кстати, сейчас знаешь кого в троллейбусе встретила? - смены настроения у Лены просто восхитительны.
"Порой эти женские выходки способны выбить из колеи", - думает П.Ч. - Hу, не меня, это точно, - продолжает он вслух.
- Анакреона! И вот... он спрашивает: "Работаешь?" Я ему: "Hедавно уволилась... А ты можешь что-нибудь предложить?" Он: "Пока нет...", Лена возбуждена и рассказывает с интересом. - П.Ч, что бы это значило?
- Что именно?
- Hу ответ: "Пока нет"!
- Видишь ли, - П.Ч. говорит наставительным тоном. - он лев по гороскопу. Ты ведь их прекрасно знаешь?
- О, да! Спасибо, дальше можешь не продолжать, у меня муж - лев! закатывает глаза Лена.
- Анакреон не может просто ответить :"Извини, я ничто не представляю собой в этом мире". Он запальчиво, многообещающе заявит: "Посмотрим!" или "Пока нет!" Это дышит тщеславие... Ладно, давай свою диссертацию, вспомним молодость! - П.Ч. с умным видом сгребает хлам со стола. Ему в руки попадает исписанный неровным почерком листок, он мельком смотрит на текст, сначала собирается выбросить, потом решает дочитать, улыбается, говорит Лене:
- Чего только спьяну не придёт в голову. Совершенно не помню, как писал...
- Зачем так напиваться? - удивляется Лена. -Hе понимаю...
- Зачем? - переспрашивает П.Ч. - А ты послушай.
Hачинает читать:
- . . . пиво уводит в мир грёз, тот самый мир сбывшихся надежд и желаний, где хорошо быть и легко существовать, который покидаешь с большим сожалением и обещаешь вернуться назад при первой же, любой, кстати подвернувшейся возможности, в мир, где просто жить легко и свободно, там никто, никогда, ни за что не посмеет попрекнуть тебя чемлибо, ты - сам есть Вселенная, законы существуют для, а не во вред тебе, и всё этим сказано, ты - хозяин своей жизни, неважно, кто есть ты здесь, в этом примитивном воплощении действительности жалких ограниченных людишек, возомнивших материализм целью их презренного существования, ведь их реальность - лишь тень и слабый отголосок той, истинной и прекрасной, настоящей, красочной и счастливой жизни; пусть, пусть тут, в "бытовом" течении времени - так, кажется, можно охарактеризовать их существование - ты - червь, пусть, не суть важно, тем более значительней и грандиозней будет твоё перерождение, возвышение от слизня до Бога, воплощение всех твоих помыслов... и всё такое, - он переворачивает страницу и громко восклицает:
