Юрченко Борисович - Социология: Левиафан и дитя
Итак, государство состоит из чиновников-бюрократов. Это следует понять раз и навсегда. Фраза «Я служу государству» всегда означает одно: Я служу бюрократии». Если же гражданин произносит фразу «Я служу народу», то это значит, что он либо служит себе и своей семье, либо он – лицемер, «оборотень в чиновничьем мундире», для которого «народ и партия едины». Тот, кто служит народу (если такое допустимо) не может быть заодно с его антагонистом – государством.
Определение. Государство есть иерархия власти.
Иерархия естественна и необходима. Общество без иерархии невозможно даже на уровне семьи как биологической и социальной единицы размножения, эволюции и прогресса. Вероятно, отсюда и родилась идея, что цивилизованность социума определяется степенью его организованности. Хаос – враг цивилизации. Когда Гегель говорил: «Государство есть воплощение нравственной идеи», – он имел ввиду именно это [9]. Социальная иерархия есть благо, поскольку она упорядочивает мир. Культурные ценности создаются в условиях порядка и преемственности. Следовательно, служить государству, т.е. служить иерархии чиновников – это нравственно. Будучи университетским профессором, Гегель охотно служил государству, на содержании которого находился.
Так что есть государство? Это – благо или зло?
Руссо видел в государстве общественный договор кооперированных собственников. Левиафан Гоббса призывается собственниками для борьбы с хаосом собственного эгоизма точно так же, как они до этого приручили собак, чтобы те охраняли их жилища и стада. Вопрос лишь в том: можно ли приручить чудовище? У него проявляются те же самые эгоистические признаки. Он сам формируется из класса собственников, а класс, как известно, «тоже выпить не дурак!». Ничто человеческое ему не чуждо. Говорить, что государство может быть бесчеловечно, - это глупость. У Левиафана всегда человеческое лицо.
Социолог М. Вебер, например, полагал, что государство невозможно определить по его исторической цели или по специфической функции кроме одной: узаконенного права на насилие. «Современное государство есть организованный по типу учреждения союз господства, который внутри определенной сферы добился успеха в монополизации легитимного физического насилия» [5]. А поскольку иерархия всегда создается под функцию, то единственной функцией, ради которой создано государство, есть насилие. На фоне гегелевского определения более позднее и весьма популярное среди социологов мнение Вебера показательно в том смысле как меняется интеллектуально-позитивистское отношение к государству. Отсюда недалеко до анархического признания всякого государства злом. Кропоткин, обозревая идеи социалистов и коммунистов заключал: «…государство раздавит личность и местную жизнь, завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесет с собою войны и внутреннюю борьбу за обладание властью, поверхностные революции, лишь сменяющие тиранов, и как неизбежный конец – смерть» [10].
Прежде чем понять, почему иерархия власти есть зло, необходимо выяснить, обладает ли эта иерархия какими-нибудь неотъемлемыми от нее свойствами? По крайней мере, одно такое свойство мы сейчас и проясним. Очевидно, что основание пирамиды состоит из того самого общества, над которым выстраивается бюрократическая иерархия. Существует ли какая-либо зависимость между площадью основания и высотой пирамиды? Иначе говоря, как формируется бюрократия в зависимости от численности социума? Понятно, что, скажем, армии из 10 тысяч солдат для эффективного функционирования нужно больше командиров первого звена, чем для такой же 1-тысячной армии. Для этого первого звена также требуется большее число управленцев во втором звене. За 2 звеном следует 3 и т.д. Следовательно, высота пирамиды Н прямо пропорциональна площади ее основания S:
H = kS (1)
Здесь H – высота иерархии, измеряемая просто числом звеньев в ней. Логика подсказывает, что S соответственно должна измеряться численностью социума. Отсюда можно было бы просто перейти к территориальным владениям социума, т.е. интерпретировать S как географическую площадь, занятую социумом. Однако очевидно, что эта переменная устроена сложнее и зависит еще от плотности населения. Социум с высокой плотностью (скажем, в Европе) создает иную иерархия, чем социум с такой же численностью или такой же территорией, но при этом меньшей плотностью населения (в пустыне или тундре). В этом случае сам коэффициент k является индексом цивилизованности:
k = H/S (2)
Т.о. социальное содержимое S должно учитывать корреляции между численностью социума и его территориальным расселением. Современная статистика (2010 г.) показывает, что бюрократия в государствах сильно варьируется:
Таб.1
(http://www.profi-forex.org/novosti-rossii/entry1008060978.html)
Из таблицы нельзя сделать каких-либо выводов о прямой зависимости между численностью бюрократии Q и социума S. Лидерами «цивилизованности» оказываются огромный Китай и крохотная Латвия, тогда как экономически развитые социумы (Франция, Германия) минимально бюрократизированы, а сырьевая Россия вместе с технологическими США оказываются в середине списка. Данная статистика лишь говорит нам, что высота пирамиды Н и ее бюрократическое содержимое Q связаны опосредствованно через национальные и культурные особенности N:
Q = NH = kNS (3)
Пусть имеется социум с площадью S, который распадается на две равные части. Что произойдет с иерархией при сохраняющемся N? В силу уравнения (1) пирамида распадется на две равные части, а высота H каждой сократится вдвое. Конечно, по каким-то субъективным факторам (из естественного эгоизма чиновников, которые не желают быть сокращенными) пирамиды могут сохранить прежнюю высоту, но это уже предмет другого исследования. Для нас значение имеет то, что пирамиды в естественных условиях станут меньше. Это вполне соответствует Постулату об оптимальном размере иерархии.
Рис. 2
А теперь допустим, что имеются два социума А и В. Какова будет пирамида власти при их объединении?
Больший социум не поглотит меньший. Более того, их «федеративная сумма» не окажется простым аддитивным сложением пирамид. Новая пирамида создаст федеральную надстройку над высшими точками двух пирамид, связывая их вертикально, а образовавшуюся пустоту между ними заполнит бюрократической пульпой, выполняющей функции горизонтальных связей внутри иерархии. И в условиях новообразовавшейся пирамиды такая пульпа будет вполне целесообразной, удовлетворяя условию оптимальности. Бюрократия не терпит пустоты. Внутреннее пространство иерархии стремится к равномерному заполнению всех возможных путей связи. Здесь можно вспомнить шутливый закон Паркинсона: чиновнику для исполнения своих обязанностей необходимы другие чиновники.
Рис. 3
Закон пирамиды. Количество звеньев в иерархии власти возрастает пропорционально размерам социума.
Именно это и значит, что при объединении социумов бюро-пульпа растет не линейно, а гиперболически, поскольку под каждое новое чиновничье место в верхнем звене необходимо создается n-ное () количество мест в нижележащем звене.
Первый очевидный вывод из этого закона – самые высокие пирамиды власти создаются империями. Здесь нам необходимо определиться в отношении понятия «империя». Под империей мы будем подразумевать супергосударство, не давая ему точный измеряемый эквивалент. Я не вижу возможности определить верхнюю границу размеров государства (в численности населения или в территории) так, чтобы можно было говорить, что государство, перерастая эту грань, переходит в состояние империи. Будем исходить из интуитивного смысла этого слова, позволяющего нам называть какое-то государство империей, а какое-то – нет.
Здесь нет возможности сослаться и на политическое устройство социума. Например, Британская или Российская империи были монархиями, СССР и КНР – тоталитарными режимами, а США – демократией. С другой стороны, Швейцария, как и США, является конфедерацией, но это не делает ее империей. По крайней мере, так не принято считать. Словом, империя – это супергосударство, которое переросло некоторую стандартную грань. Так, республиканский Древний Рим по мере расширения своих границ превратился в монархическую империю. Распадение Кореи на два примерно равных социума создало в них совершенно разные политические режимы (что вообще дает хороший образец для социологического исследования, поскольку коэффициент N для них один и тот же).
