Том Холт - Белоснежка и семь самураев
“Прошу прощения?”
“Ведро с водой.” Она встала бросилась в другую часть комнаты и вскоре вернулась с тяжелым на вид дубовым ведром, вода из которого выплескивалась ей на ноги и на пол. “Природный портативный компьютер,” — объяснила она. “То что мы посвященные называем водной копией.”
В мультфильме над головой Сестрицы загорелась бы лампочка. “А, понимаю,” — сказала она. “Вы сделали копию и она хранится…”
“Здесь,” — кивнула Царица. Памяти конечно ни на что не хватает, и ответное время никуда не годится, но лучше, чем ничего. Ладно, посмотрим.” Она откинула волосы с лица, наклонилась над ведром и посмотрела на отражение. “Итак. Свет мой зеркальце в ведре, ты меня слышишь? О б… безобразие.” Она нахмурилась, обмакнула палец в воду и вытащила маленькую трепыхающуюся муху. “Любая мелочь и эта штука не работает. Зеркало,” — строго повторила она.
Вода зарябила, хотя воздух в помещении оставался неподвижным. Почти незаметно отражение Царицы стало меняться…
“Терпеть не могу, когда оно это делает,” — прокоментировала та, сморщив нос.
… пока не превратилось в лицо молодого человека, состоящее из курносого носа, зажатого между громадными очками и из кустистой бороды.
“Неправильная команда или…”
“Молчать,” - оборвала его Царица. “И убери это идиотское выражение с лица или я скормлю тебя далиям. Покажи все системные файлы и поторопись.”
На поверхности воды снова появилась рябь и Сестрице показалось, что в линзах плоские рыбы рисуют геометрические фигуры. “Знаю,” - сказала Царица, — “проследив направление ее взгляда. “Если достаточно долго смотреть на это, то можно сойти с ума. Как-нибудь я заменю это на что-нибудь безвредное.
Рыбы внезапно исчезли, и на поверхности воды неярким синим светом засиял сгусток знаков и формул. Поизучав их некоторое время, Царица потрясла головой.
“Мне они не о чем не говорят,” — призналась она. “Может быть, это все те колесики и пружинки, которые тебе удалось разломать намедни, а может это штука, которые нумерует за тебя страницы.” Она немного подумала. “Ты всерьез считаешь, что твой братец может разобраться в этом?”
“Я не знаю,” - ответила Сестрица. “Он говорит, что разбирается в подобных вещах. Стоит попробовать.”
Если вывести наши варианты в виде таблицы, то этот окажется наверху,” - ответила Царица со вздохом. “И снизу тоже, так как других у нас нет. Ладно, давай попробуем. Зеркало, найди … как, ты сказала, его зовут?”
“Карл.”
“Ну да, конечно. Зеркало, найди Карла.”
Вода зарябила. Примитивно нарисованная лягушка спрыгнула с такого же примитивного листа кувшинки. Затем лицо вернулось.
“Маршрут Карл не найден,” - смущенно ответило оно. “Попробовать снова или отме…”
“Тихо ты.” Царица потерла руки, как будто в попытке смыть что-то неприятное. “Я знаю, что случилось,” - сказала она. “Когда вы все погнули, твой несчастный брат вероятно был переименован. Он где-то там есть, но зеркало думает, что его зовут иначе.”
“О,” - Сестрица открыла рот и снова закрыла его. “Ну и что же нам теперь делать?”
“Мне хотелось бы, чтобы ты перестала задавать этот вопрос,” — ответила Царица. “Припомни: я — Злая Царица. Мне достаточно трудно не отравить тебя или не отвести тебя на верную смерть в лес без того чтобы выслушивать твое хныканье.
“Царица,” - спросила Сестрица, закусив губу, — “Что по-Вашему там происходит?”
Царица печально покачала головой. “Хотелось бы мне знать,” - сказала она
Блестящая красная дверь милого домика отворилась, и на садовую дорожку ступил человек. В некотором смысле, он туда не вписывался, так как был одет с головы до ног в отполированные черно-красные доспехи, с большими прямоугольными наплечниками и громоздким шлемом, украшенным перевернутым полумесяцем. В руках он держал грабли, которыми он принялся выводить замысловатый, состоящий из полуокружностей узор на аккуратно, толстым слоем выложенном гравии садовой дорожки. Работая, он повторял:
“Ветер подувши
Потревожил лист клена
На работу идем мы. Хай-хо, хай-хо.”
Над ним с чердака появилась взлохмаченная златовласая головка. “Э-эй” — пропел серебристый голосок. “Привет! Мистер Сузуки!”
Человек посмотрел вверх, заметил головку и вежливо кивнул. Если в его глазах и был малейший намек на страх, его можно было бы рассмотреть лишь с расстояния пары метров.
“Мистер Сузуки,” - продолжил серебристый голосок, — “вы опять чистили свои доспехи моей щеткой для пыли?”
Человек склонил голову.
“Не хотелось бы мне, чтобы вы такое делали,” — сказал серебристый голосок. “Щетки для пыли предназначены для вытирания пыли, Мистер Сузуки, хотя Вам, конечно, это неизвестно. Если Вам так необходимо чистить свои дурацкие старые доспехи в доме, то под раковиной есть обувная коробка полная старых носков и тряпок. Ладно?”
Человек кивнул, не поднимая головы и не осмеливаясь встретить взгляд этих ясных голубых глаз.
“А, и пока Вы здесь,” — продолжил голос, — “я Вас попрошу заглянуть в корридор и сменить лампочку. Она опять перегорела.”
(И прежде чем Вы спросите сколько самураев необходимо, чтобы сменить лампочку, я дам ответ на этот простой вопрос: конечно, семь. Один, чтобы сменить лампочку, шесть чтобы совершить ритуальное самоубийство для искупления позора того, что старая перегорела. В этом домике, однако ритуальные самоубийства запрещены заодно с тренировкой стрельбы из лука Зен в прихожей и ходьбой в грязных сапогах по кухне.)
Сдув домик трех поросят, злой серый волк посмотрел на солнце, заметил его положение и расчитал примерное время своего прибытия на следующее задание. Затем он опустил голову (в целях аэро-динамической эффективности) и порысил.
Дача бабушки находилась на полянке в юго-западном секторе леса; весьма небезопасное место для страшного серого волка со всеми тамошними дровосеками и Свободными Лесниками и к тому же Зелеными Рубашками. Зная, что отстает от расписания, волк все же замедлил ход. Любой куст или заросли в этом районе могли скрывать недовольного чем-то лесоруба или какое-нибудь говорящее животное со скотного двора, имеющего зуб на волков. Было бесполезно притворяться, что он не напуган, но волк давно выяснил, что настояшая храбрость это способность забыть о страхе на время выполнения задания. Ему необходимо преодолеть эти недобрые поляны и все тут.
Завидев домик, он остановился и прилег понаблюдать под куст ежевики, положив подбородок на передние лапы. Его влажный чувствительный нос потянул воздух в поисках запахов, которые не должны там быть: человеческий пот, тонкий аромат свежей смолы на стальном лезвии, пчелиный воск недавно почищенной тетивы, свежая земля из выкопанной ловушки. Но ничего неожиданного он не обнаружил: старый запах дыма, вонь свежевыпеченного хлеба и мешочков с лавандой. Ничего необычного. Но в полевых операциях как эта, необычное являлось столь обычным, что оно практически обязано было присутствовать.
Он осознал, что должны были присутствовать другие запахи: свежий беличьий помет, аромат недавно вылезших грибов, привкус мочи единорога и растворяющейся коры.
Что-то было не так. Он знал это, хотя и не мог определить что именно.
Ловушка.
Отменить операцию и убраться отсюда, заорали его инстинкты. Но он ведь не мог этого сделать, не так ли? Возвратиться в штаб стаи и объяснить, что он прервал выполнение задания, потому что все казалось обычным. Волков, которые делали подобные вещи моментально снимали с активной службы и посылали искать человеческих детенышей по берегам рек. По крайней мере он обязан подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть ловушку.
В Академии стаи незаметное подкрадывание преподавали очень хорошо. Потихоньку, прижав уши к голове и подметая животом землю, он пополз вперед, останавливаясь примерно каждую секунду, чтобы принюхаться. Тихий голосок в его голове сказал ему, что он зря тратит время. По элементарным тактическим принципам капкан будет расставлен близко к домику; там где практически негде укрыться, а лучникам, стрятавшимся за ситцевыми занавесками верхнего этажа — широкое поле для стрельбы. От края опушки до входной двери было метров десять открытого пространства, которые ему предстояло пересечь. А находясь в этой зоне, он мог бы заодно нарисовать у себя на спине яркую мишень, отделанную желтыми, голубыми и красными лампочками. Существовал лишь один выход. Отвлечь врага.
Да, ничего не стоит. Без группы поддержки, без ресурсов, выполнение этой задачи было настолько недоступным, что его надо было бы украсить лампочками для предотвращения авиа-катастроф. Он представил себе своего учителя в Академии, говорящего: “Подумайте, мистер Клык. Как поступил бы Ганнибал?” И в те далекие милые сердцу дни он не разу не высказал тот очевидный факт, что предлагаемый метод являлся идиотским, поскольку Ганнибал никогда не был волком. Догадаться, что он сделал бы, было не сложно: он окружил бы домик тяжелой артиллерией, предпринял бы обманную аттаку легкой кавалерией, чтобы отвести ударную силу врага, и послал бы боевых слонов для завершения дела. Просто. Задача решена. Предоставьте мне тысячу легионеров, пятьсот конных лучников и дюжину дрессированных слонов и я справлюсь в момент.
