Александр Замалеев - Лекции по истории русской философии
Учение Никифора о душе нередко называют средневековым материализмом, и это в общем-то не является особенной натяжкой, если иметь в виду, что для древнерусского мыслителя-книжника духовное в принципе тождественно рациональному, которое он в моменте самого зарождения всецело подчинял волению человека, его чувствам. Никифор не останавливался на констатации этого тезиса; его мысль уходила дальше, в область богооткровения и мистики. Он по большому счету дуалист, его сознание разорвано на две сферы — божественную и тварную, небесную и земную. Однако между ними нет пропасти, они сообщаются между собой, дополняя друг друга. Дуализм Никифора не враждебен никакому иному мировоззрению, и «с ним рядом мирно уживается материализм» [М.В. Безобразова].
а) Судьба Илариона парадоксальным образом повторилась в судьбе Климента Смолятича (кон. XI — сер. XII вв.). Он также был избран в митрополиты без посылки в Царьград, собором «всей Русской земли». Его покровитель киевский князь Изяслав Мстиславич мотивировал это тем, что «от оного митрополитов посвящения чинятся напрасно великие убытки, а паче всего чрес сию патриархов в Руси власть цари греческие ищут над нами властвовать и повелевать, что противно нашей чести и пользы». После смерти Изяслава Мстиславича в 1154 г. Климент вынужден был уйти на «покой», а прибывший из Константинополя новый иерарх «испроверг Климову службу и становления», т. е. отменил все канонические распоряжения и уволил ставленников митрополита-русина.
Климент был автором многих «слов» и поучений, однако сохранилось лишь его «Послание пресвитеру Фоме», с дополнениями некоего «Афанасия мниха». Из сочинения видно, что к тому времени в церковных кругах существовала мистическая оппозиция, отвергавшая не только философию, но и аллегорический метод в богословии. Фома, вероятно, принадлежал к этой оппозиции. Он со всей категоричностью заявлял Клименту: «Несть… лепо пытати потонку божественныа писаниа». Его не устраивало то, что Климент «философ ся творя» и «философею пишет… от Омира (Гомера), и от Аристотеля, и от Платона». В этом он усматривал отступление от евангельской веры, установлений православной церкви.
Идейные взгляды Климента характеризовало то, что он различал два рода богопознания: «благодатный» и «приточный». Первый вытекает из веры и доступен только «святым», второй дается «разумением» божественных заповедей («притч») и открыт все смертным. Признавая необходимость философии для осмысления Священного писания, Климент ссылался на отцов церкви, которые «подобнаа ко господьскым словесем приложиша сказати и истолковати». В этом он был близок к Илариону. Все его философствование заключалось в аллегорическом толковании библейских образов. Среди них особо выделял образ Премудрости, символизировавшей Иерусалимский храм, построенный царем Соломоном. Этот образ он интерпретировал так: «Премудрость есть Божество, а храм человечество, аки во храм бо вселися в плоть, юже приять от пречистыя владычица нашеа Богородица истинный нашь Христос Бог». Божественная премудрость пребывает в человечестве, что по существу означает антропологизацию богопознания.
Использованный прием аллегорического рассуждения отличается от формально-логического, силлогистического. Если силлогизм основывается на принципе доказательства («если… то») и представляет собой внутреннее саморазвитие исходных понятийных форм, то аллегореза держится на принципе аналогии («как… так») и неразрывно связана с эмпирическим опытом, реально-чувственной ассоциацией. В результате достигается приземление сверхъестественного, превращение его в нечто доступное умственному восприятию. Согласно Клименту, «приточное» богопознание раскрывается через «рассмотрение» и «разумение» природы вещей. Ибо коль скоро мир сотворен Богом, то познание мира есть одновременно постижение славы и величия Творца.
По этой причине мыслитель-книжник акцентировал преимущественное внимание на чувственном познании, на связи души с ощущениями. Душа умна («словесна»), но все, чем она обладает, доставляют ей чувства. Комментируя евангельскую притчу о самаритянке, Климент пишет: «…что ми самарянынею, яко аще свята есть, или 5-ю мужи ея, или 6-мь?.. Самаряныни есть душа, а 5-ть муж ея 5 чувств, а шесты муж ея ум». Чувства — опора души, ум — ее руководитель. Климент очень напоминает Никифора. Для него также разум и чувства не равнозначны; разум выше чувств: «и диктатор ум сказается». В разуме человеческая душа обретает свое земное бытие и устремляется к познанию мудрости Бога, сокрытой в «твари». Климент ставил последнюю точку в решении проблемы богообразности человека, актуализированной в древнерусской мысли Иларионом и Никифором.
5. «Приточное», аллегорическое богопознание — это рационализм, хотя и иной по своей дискурсивной структуре, нежели рационализм классический, аристотелевский, воспринятый западноевропейской схоластикой XI–XIII вв. Тем не менее их объединяла одна общая тенденция — обмирщение религиозной веры, десакрализация божественной истины. Аллегорический рационализм был разновидностью средневековой схоластической философии, которая «превращала предметы веры в предметы мышления, переносила человека из области безусловной веры в область сомнения, исследования и знания» [Л. Фейербах].
Литератураа) Источники
Василий Великий. Беседы на Шестоднев // Творения Василия Великого. Ч. 1. М, 1845 (репринт: М., 1991).
Владимир Мономах. Поучение // Повесть временных лет. В 2-х частях. Ч. 1. М.-Л., 1950. С. 153–167.
Григорий Нисский. О Шестодневе; Об устроении человека // Творения Григория Нисского. Ч. 1. М., 1861.
Изборник великого князя Святослава Ярославича 1073 г. СПб., 1880.
Изборник 1076 г. М., 1965.
Иларион. Слово о Законе и Благодати // Идейное наследие Илариона Киевского. Ч. 1. М., 1986.
Иоанн Дамаскин. Диалектика // Иоанн Дамаскин. Полн. собр. соч. Т. 1. СПб., 1913.
Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. М., 1992.
Йоан Экзарх. Шестоднев. София, 1981.
Климент Смолятич. Послание пресвитеру Фоме // Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI–XIII. Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992. С. 94–148.
Никифор. Послания // Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. С. 59–93.
Пространни жития на Кирил и Методии // Климент Охридски. Събр. соч. В 3-х т. Т. 3. София, 1973.
Семенов В. Древняя русская «Пчела» по пергаментному списку. СПб., 1893.
б) Исследования
Будовниц И.У. Общественно-политическая мысль в Древней Руси (XI–XIV вв.). М., 1960.
Горский B.C. Философские идеи в культуре Киевской Руси XI — начала XII в. Киев, 1988.
Гудзий Н.К. История древней русской литературы. 7-е изд. М., 1966.
Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. 2-е изд. Л., 1987.
Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI–XVI вв.). Л., 1987.
Замалеев А.Ф., Зоц В.А. Мыслители Киевской Руси. 2-е изд. Киев, 1987.
Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. Л., 1986.
Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. 2-е изд. М., 1970.
Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1. XI — первая половина XIV в. Л., 1987.
Тихомиров М.Н. Философия в Древней Руси // Тихомиров М.Н. Русская культура X–XVIII веков. М., 1968.
Лекция 2
МИСТИКА ДРЕВНЕРУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ. НЕСТЯЖАТЕЛЬСТВО
Взаимные отношения светской и духовной власти. Теология исихазма: Симеон Новый Богослов, Григорий Синаит, Григорий Палама. Киево-печерская идеология: Феодосии Печерский и Нестор Летописец. Митрополит Киприан. Нестяжательство: Нил Сорский, Вассиан Патрикеев, Артемий Троицкий, Максим Грек.
Со второй половины XI в. на Руси параллельно с традицией общехристианского (патристического) рационализма развивается православно-церковная идеология, пронизанная аскетизмом и мистикой. Ее возникновение обусловлено разделением христианства на православие и католицизм (1054 г.), которое обернулось для Руси вековым отторжением от Запада, романо-германской цивилизации.
Другим решающим фактором закрепления мистических тенденций в древнерусском православии явилось политическое размежевание светской (великокняжеской) и духовной власти. Хотя Русь крестилась под эгидой великокняжеского единодержавства, однако формирование церковной организации протекало в обстановке удельного раздробления страны, которое «и взято было под покровительство церковью» [Б.А. Романов]. Это привело к образованию специфического церковного иммунитета, строго разграничивавшего сферы компетенции церкви и государства. Между ними разгораются острейшие конфликты и столкновения. За время ордынского владычества церковь настолько сильно срастается с удельной системой, что уже не могло быть и речи о поддержке ею политики московской централизации. Великие московские князья вынуждены действовать по принципу расколов и разделений, чтобы добиться ослабления позиций церкви. Поворот во взаимоотношениях светской и духовной властей наметился в начале XVI в., когда во главе русской церкви становятся иосифляне. Они подготовили то слияние церкви и государства, которое окончательно упрочилось в эпоху петровских преобразований.
![Александр Конторович - Пепельные люди [СИ]](/uploads/posts/books/100439/100439.jpg)
