Галина Гончарова - Средневековая история. Тетралогия
Пожилая женщина улыбнулась во все оставшиеся восемь зубов.
— Как скажешь, Лилюшка. Как пожелаешь.
Мелкая интриганка в душе Али коварно ухмылялась и потирала руки. Она-то знала, что пожелать.
* * *
Уэльстер. Замок Лорис.
— Анелюшка моя! Прелесть моя! Открой дверцу!
Мужчина говорил негромко, постоянно оглядываясь по сторонам. Словно чего-то опасаясь. И долго ждать ему не пришлось. Дверь распахнулась — и его втянули внутрь. Щелкнул задвигаемый засов.
— Ты что — с ума сошел?!
Говорящая была удивительно хороша. Этакой чувственной красотой южанки. Черные волосы, тяжелыми волнами падающие на полные круглые плечи, пышная фигура, каждым движением излучающая чувственность, круглое личико, которому подошло бы слово «невинное». Высокий лоб, выщипанный по последней моде, так, что волосы образовывали треугольник надо лбом. Тонкие брови вразлет (тоже выщипанные, но кого это волнует?), большие карие глаза, маленький курносый носик и губки сердечком над круглым подбородком с ямочкой.
— Как ты мог сюда прийти!? Мой отец здесь сегодня!
— Но он не собирается петь тебе на ночь колыбельные, Анелюшка. А я имею на тебя все права, как твой супруг!
Лицо девушки исказилось от страха.
— Молчи! Ты погубишь нас обоих!
— Или наоборот — спасу? Тебе уже шестнадцать лет. И ты уже год как моя жена. Иди сюда. Прекрати водить меня за нос!
Мужчина поймал девушку за прядь волос и потянул к себе. Анна вскрикнула — совсем тихо, но он и не подумал останавливаться. Он отлично знал, что немного боли ей только нравилось.
Прошло немало времени, прежде чем они возобновили разговор. Уже в кровати. Уже на смятых простынях.
— Сколько мы будем еще прятаться, Анна?
— Лонс, ты же знаешь, по нашим законам до восемнадцати лет в моей судьбе полностью волен мой отец. А потом я буду полностью свободна. Пусть без приданного, но мы сможем объявить о нашей свадьбе! Подожди немного!
— Немного? Два года! Два года прятаться по углам! Два года ждать от тебя каждого взгляда, как милости! Два года…
Нежная ручка закрыла мужчине рот.
— Лонс, мой отец полностью волен в моей судьбе. Прикажет — и меня отправят в монастырь за связь с тобой. Прикажет — и наш брак объявят незаконным. Что ему — его и так не одобряет Светлый Престол! Ты же не хочешь оказаться на плахе за совращение аристократки?
— Нет, — проворчал мужчина, успокаиваясь.
— И я не хочу расставаться с тобой. Ты мой муж. Я люблю тебя. И все будет хорошо. Подожди только немного.
— Да уж. Аристократка и учитель.
— О тебе скажут, что ты воспользовался моей неопытностью. Неужели так сложно потерпеть пару дней и не приходить ко мне, пока здесь Его Величество со свитой? Потом он уедет — и мы опять будем вместе. Обещаю!
Мужчина чуть вздохнул, смягчаясь.
— Аннушка, сердце мое… Тебе отказать просто невозможно. Обещаю. Потерплю десятинку. Но эта ночь — моя!
В его серых глазах загорелись хищные огни. Он притянул к себе девушку и хищно впился губами в темный набухший сосок. Анна застонала и вцепилась в его темные густые волосы. Она знала — теперь он не уйдет раньше утра.
Да ей и не хотелось отпускать его раньше.
* * *
Лавери. Днем позже.
Его Величество Король Ативерны Эдоард Восьмой перебирал бумаги на столе в кабинете. Если кто думает, что королевская жизнь — это балы, охоты и развлечения — решительно зря он так думает. Королевская жизнь — это, прежде всего каторжный, от рассвета до рассвета труд. И не просто каторжный. А еще черный, неблагодарный и неоцененный потомками. Хотя бы потому, что если все идет хорошо — король не нужен. А вот если начинаются какие-нибудь проблемы, сразу возникает вопрос: «А кто тут крайний?».
Разумеется, тот, кто и первый перед Богом.
Его Величество.
Он же во всем и виноват. Постоянно.
И хвала богам, если королева попадается приличная. Тогда Его Величество может свалить на нее придворные церемонии, да и после них, в своей семье получить ласку, любовь и заботу. А вот если попадается стерва (специально их что ли среди принцесс разводят?) тогда начинается сплошной кошмар. Работа неблагодарная.
Дома не любят и не ценят.
Настоящих друзей тоже дней с огнем не найти. Потому что мало кто видит в короле прежде всего человека а не кошелек с разными благами и милостями.
Поневоле озвереешь. И пишут потом летописцы: «Эдоард такой-то был тиран и деспот».
Их бы так запрячь, в кого бы они превратились? В Сияющих3, что ли? Посредством убиения! Мученики ведь туда и попадают?
Хотя вот этот конкретный Эдоард тираном не был. И деспотом — тоже. И вообще ему повезло. Невероятно повезло. Как обычно королям и не везет. В его жизни были и любовь, и дружба.
Тридцать шесть лет назад Его Величество женился первый раз. По государственной необходимости, на принцессе Авестерской. И на своей свадьбе впервые увидел юную дочь графа Алоиза Иртон. Младшую сестру Джеса. Точнее младшую близняшку. Джессимин родилась на полчаса позже брата.
Джессимин была очаровательна. Красива. Умна. Обаятельна. У нее было все, чего не хватало принцессе Авестерской. Но Эдоард в глубине души знал — он бы влюбился в Джессимин и без ее очарования. Просто раз увидев ее. Влюбился бы, даже изуродуй ее лицо болезнь, даже будь она тихоней и книжницей. Будь она хоть монашкой.
Так иногда бывает. Ты видишь человека — и понимаешь, что это — твоя вторая половинка. И все остальное значения не имеет. И никогда иметь не будет. Неважно. Наверное, это любовь.
И Джессимин тоже влюбилась в юного тогда принца. Влюбилась до безумия.
У принцессы Авестерской просто не было шансов. Ночью ее муж был спокоен и равнодушен. Днем — тоже. И все чаще его глаза обращались в сторону тонкой темноволосой фигурки Джесси. И все чаще серые глаза встречались с синими. И все чаще руки влюбленных встречались в танце.
— Почему ты принц? — шептали синие глаза.
— Почему ты не принцесса? Я сделал бы тебя своей королевой, моя богиня, — отвечали серые глаза.
Буря грянула на одной из королевских охот. Лошадь Джессимин понесла, сбросила всадницу и вернулась к охотникам. Мужчины рассыпались на поиски. Но нашел свою любимую Эдоард. Так получилось. Ночь они провели вместе, в домике лесника. А наутро у принца появилась официальная фаворитка.
Разразился бешеный скандал.
Принцесса Авестерская орала, рыдала, каталась по полу в дикой истерике и швырялась предметами.
Старый король неодобрительно качал головой.
Придворные сплетничали.
Святоши осуждающе шипели вслед.
Но Эдоард был тверд.
Джессимин — ЕГО.
Его жизнь, его любовь, его судьба. То, что требуется для государства, он выполнил. Для себя же ему нужна только Джесси. И он тоже нужен ей.
Самой же Джессимин было плевать, что она только фаворитка. Ее любят. И — все. Больше ей ничего не было важно.
Через два года принцесса Имоджин Авестерская родила первого ребенка. Еще через пять лет — второго. Мальчиков. А еще через пять лет умерла от лихорадки.
Джесси же…
Эдоард не делал секрета из их отношений. Хотя они и не нашли понимания ни у старого графа, ни у старого короля. Но какое им было дело?
Зато влюбленных всячески поддерживал тогда еще юный отец Джерисона.
Джайс, виконт Иртон, обожал свою сестренку-близняшку. Если для счастья ей нужен принц — пусть будет принц. Эдоард знал — в лице Джайса он приобрел верного друга. Они ведь оба любят Джесси.
И именно Джайс, когда Джесси забеременела в первый раз, предложил влюбленным выход из положения. Сам он отлично знал, что бесплоден, после перенесенной в отрочестве «отечной лихорадки»4.
У него не будет детей. Но зачем пресекать род графов Иртон? Намного проще жениться на какой-нибудь бесприданнице, отослать ее в деревню, а затем рассказать всем о родах и предъявить младенца. Сына Джесси.
Ведь дети Джесси, хоть и бастарды, могут быть реальной угрозой престолу в глазах старого короля. Девушку либо срочно выдадут замуж за какого-нибудь холуя, либо вообще убьют. Кого это устроит? Уж точно не обожающих ее брата и возлюбленного.
Старый граф подумал — и тоже согласился с предложением сына. Внешне все будет шито-крыто. А уж что творится в семье…
Да и дочь он тоже любил. И зла ей не желал. И отлично видел, что без Эдоарда она просто умрет. Так стоило ли отвергать план своего сына?
Лучше уж помочь ему — и заранее приобрести расположение следующего короля. Он ведь не оставить своих детей милостями… А значит и роду Иртон будет намного лучше.
Решение было принято. Невеста — выбрана совместными усилиями. Алисия Уикская была немолода. Не слишком хороша собой. И при этом — бесприданница. Зато у нее была целая вереница благородных предков — и фамильная гордость, которая заставляла ее высоко держать голову. Предложение руки и сердца от Джайса она приняла, как дар Небес. А о дополнительных условиях выслушала, не поведя и бровью.
