A.L. Jackson - Come to Me Quietly
Я был на полпути к парковочному месту, когда хрупкий голосок Эли послышался позади меня.
— Джаред, не уезжай. Пожалуйста... не бросай меня.
Звук ранил мои уши, боль раздирала изнутри. Я, черт возьми, не мог вынести ее рыданий, особенно, когда причиной тому был я сам. Осторожно, я рискнул взглянуть через плечо и увидел девушку, которая всколыхнула что-то во мне. Я, правда, был идиотом, думая, что она не пойдет за мной.
Она оставалась в квартире достаточно долго, чтобы натянуть пижамные шорты. Сейчас она босиком бежала по лестнице, а ее идеально лицо было заплаканным и красным. На нем отражалось мучение.
Дерьмо.
Как я должен разобраться со всем этим? С ней? С тем, что сделал?
Я медленно повернулся и раскрыл объятия, пока Эли преодолевала расстояние между нами. Я продолжил пятиться назад, потому что больше ничего не мог сделать.
Только она смогла изменить меня, внести тень радости в невыносимую тьму.
На парковке, порывами, дул горячий ветер, и я был уверен, что дышать практически невозможно. Я никогда не должен был приезжать сюда. Никогда не должен был прикасаться к ней. Никогда не должен был брать то, что не принадлежало мне.
— Джаред, — тяжело дыша, Эли бросилась в мои объятия. Оторвав от земли, я прижал ее к себе, в последний раз вбирая ее тепло. Я зарылся носом в ее волосы, вдыхая кокос, сладость, и просто девушку, которая за пару мгновений заполнила мой разрушенный мир чем-то большим, чем просто боль.
— Останься, — раздался ее мягкий голос у моего уха.
Обнимая ее, боль врезалась в мои ребра и пульсировала. Медленно, я поставил ее на землю. Мои руки дрожали, когда я поднял их, чтобы взять ее лицо в ладони. Я провел большими пальцами под ее глазами, стирая слезы. Она смотрела на меня, в ее зеленых глазах отражался свет, любовь, признание, которое ударило меня словно камень.
Я нежно поцеловал ее, наслаждаясь вкусом. Схватившись за мои запястья, Эли поцеловала меня в ответ, тихий стон, сорвавшийся с ее губ, говорил о многом. Она поглотила все мои чувства, ее тепло только усиливало мою боль.
Я отстранился и сглотнул сквозь боль. Моя хватка усилилась, чтобы подчеркнуть слова, а голос стал серьезным:
— Я сейчас уйду, и забуду о тебе, Эли. И ты, сделаешь то же самое, — мои ладони сильнее прижались к ее щекам, пропитанным слезами. — Ты забудешь обо мне и найдешь свое счастье. Ты найдешь того, кто сможет любить тебя так, как ты того заслуживаешь, — я опустил голову, чтобы она оказалась на одном уровне с ее. — Ты поняла меня?
Эли неистово покачала головой.
— Нет.
Моргнув, я отступил назад.
— Да, Эли. Я обещаю... все буде хорошо.
— Нет, Джаред, нет...
Я попятился назад.
Схватившись за живот, Эли сложилась пополам.
Я развернулся и, засунув руки в карманы, направился к своему байку.
Я слышал ее рыдания, как она молила меня остаться.
— Джаред, нет. Пожалуйста, не делай этого. Не бросай меня. Я люблю тебя.
Запрыгнув на байк, я убрал подножку. Двигатель ожил, заглушая ее рыдания. Я выехал с парковочного места и повернул байк. С другого конца парковки, я видел лицо сломленной девушки, которая кричала мое имя, умоляя сквозь слезы. Кристофер обнимал ее за спину, отказываясь отпускать.
Она пиналась, пытаясь вырваться на свободу. Я слышал, как она вновь и вновь кричала:
— Не оставляй меня. Не оставляй меня.
Я надавил на газ, заглушая ее.
Я думал, это было невозможно — ненавидеть себя сильнее. Но сейчас осознал, что еще даже не начинал.
Я замер, потерявшись в мучениях, которые причинил этой девочке, мечтая о чуде, которое могло бы все стереть. Которое могло бы все забрать назад.
Невеселый смешок горел на моем языке. Я всегда хотел вернуть ту жизнь назад.
Сомневаясь, мои ноги балансировали на земле, а рука крепче сжала рычаг газа.
Кристофер встретил мой взгляд, смотря так, будто знал, о чем я думал, будто предлагал какую-то ненормальную сделку. Он позаботится о ней, если я просто испарюсь.
Эли продолжала бороться, умолять и плакать. В последний раз я позволил себе встретиться с ее взглядом. Двигатель взревел, когда я крутанул газ. Эли закричала сквозь слезы:
— Джаред... нет!
И я запомню ее вот такой, чертовски сломленной, разрушенной мной.
Потому что это было тем, что я всегда делал.
Я разрушал все, к чему прикасался.
20 глава
Элина
— Джаред, нет!
Слова эхом отдались в ушах, будто это была вовсе не я. Как будто, это не мои слова. Будто этот голос, возможно, не принадлежал мне.
Потому что в этом голосе было слишком много боли.
Я наблюдала, как завернув за угол, исчезла его задняя фара, и шум байка разорвал ночь.
Я была опустошена. Каждая моя надежда раскололась, разломилась на куски, будто их разорвали.
— Джаред, нет.
На этот раз, это был всего лишь шепот, произнесенный от сердца, которое забрал с собой Джаред, когда повернулся ко мне спиной.
Однажды, я пообещала, что возьму все, что он сможет мне дать. Каждую предложенную им частичку. Я охотно пошла на риск. Где-то внутри, я всегда знала, что потеряю его.
Я просто не подготовилась к тому, как это будет чувствоваться.
— Джаред... — вновь прошептала я.
Кристофер крепко обнял меня сзади.
Перестав бороться, я признала свою ошибку, и, схватившись за живот, попыталась удержать себя.
Но Кристофер уже держал меня.
Его губы прижимались к моему затылку, пока он держал на себе практически весь, мой вес.
— Шшш... Эли... давай, пожалуйста, перестань плакать, — умолял он.
Но все, что я могла делать — это оплакивать мужчину, который разрушил что-то настоящее, мужчину, который так сильно ненавидел себя, что не мог видеть то, что у нас, на самом деле, было.
— Иди сюда, — Кристофер медленно повернул меня и притянул к своей груди. Мои руки были зажаты между нами и сжали его футболку. — Все хорошо, — уверил он.
Я заплакала еще сильнее.
Кристофер напрягся, одной рукой, обернутой вокруг моей спины, он указал куда-то позади меня.
— Почему бы вам не вернуться обратно, и не заняться своими гребаными делами? Тут не на что пялиться.
Кристофер пробормотал у моего уха:
— Пошли, Эли, нам нужно подняться наверх. Думаю, мы перебудили весь дом, и прямо сейчас, мы не готовы иметь дело с этим дерьмом.
Я едва смогла кивнуть.
Обняв меня за талию, Кристофер направился к лестнице. Держась за перила, я заваливалась на бок от боли, которая вынуждала меня упасть. Поднимаясь по ступенькам, ноги дрожали.
Кристофер сильнее прижал меня.
— Все в порядке, Эли... Давай, ты можешь сделать это.
Квартира была слишком тихой, напоминая мне о том, что я потеряла.
Болела каждая частичка тела, боль была так глубоко, что я чувствовала ее в тех местах, о существовании которых не знала.
Он ушел.
Из желудка стала подниматься тошнота.
— Думаю, меня сейчас стошнит. — Я побежала в ванную и упала на колени, очищая свои внутренности.
Опустошение.
Разорение.
Разрушение.
Он обещал, что сделает это.
Опустив голову, я заплакала, твердый пол впивался в колени.
Я знала, что он сделает это.
Кристофер последовал за мной и запер за собой дверь. Он вытащил из нижнего шкафчика махровое полотенце и намочил его.
Затем он опустился на колени рядом со мной.
— Вот. — Он вытер мой рот и смочил лоб. Выражение его лица было смесью сочувствия, злости и остатков жестокости Джареда. Кровь высохла и размазалась полосками там, где он ее вытер. Одна сторона его рта уже начала опухать, и синяк образовывался под правым глазом.
Он встал и промыл его, а затем снова передал мне холодную ткань.
— Спасибо, — тихо пробормотала я, и упала на твердый пол.
Опустившись по стене, Кристофер, сгорбившись, сел у закрытой двери, и вытянув ноги перед собой, уставился на меня, его тело колотилось как мое сердце.
— Мне жаль, — прошептала я, прижимая ткань ко рту, ища комфорт, но его не было.
Опустив свой взгляд, он покачал головой, затем снова посмотрев на меня, его взгляд пригвоздил долей злости, что подстегивала его появление в моей комнате пятнадцать минут назад.
— Как долго это продолжалось, Эли.
Я утонула в своем стыде. Не из-за нас с Джаредом, а что держала это в секрете от своего брата. Да, мне двадцать, и у Кристофера не было прав указывать мне, что делать. Но то, как мы скрывали это, было неправильно.
— Месяц...
Воздух искрился ложью, потому что оба, я и Кристофер, знали, что это неправда.
— Дольше, я полагаю, — наконец сказала я. Мои пальцы скручивали полотенце, как будто оно придавало мне мужества. — Он начал приходить в мою комнату, через несколько недель после того, как появился здесь... но поначалу, мы просто разговаривали. — Медленно, грусть просачивалась в мои вены. — Со временем, я думаю, мы оба стали кем-то, без которого другой не мог жить.
Я понятия не имела, как теперь буду жить без него.
