Владимир Леви - Доктор Мозг. Записки бредпринимателя
– Чтобы забыть то, что вы хотите забыть, нужно сначала это хорошенько повспоминать, – объяснял Хиз пациенту. – Да, да, не бойтесь и потерпите, нужно припомнить самые тяжелые, самые неприятные эпизоды… Так мы увидим, где в вашем мозгу хранятся эти воспоминания, и сотрем их.
– Действительно такое возможно, так просто?
– Нет, конечно, далеко не так просто. Жизненные воспоминания – не файлы, лежащие в папках, и не папки, лежащие по полочкам или опциям. Это сложные статико-динамические мозговые образования, создаваемые не каким-то одним местом в мозгу, а многими, на нескольких уровнях. В мозгу есть структуры, решающе важные для разных звеньев запоминания и вспоминания разной информации, впечатлений и переживаний. Многие воспоминания, оставаясь в сохранности, могут функционально блокироваться. И совсем стереть что-то можно легко – скальпель, электрошок, удар дубиной или инсульт могут это запросто сделать, однако при этом сотрется и многое другое, и радости это, мягко говоря, не прибавит.
– Хиз, стало быть, врал пациенту?
– Врачебно лукавил, назовем это так. Джо поверил, внушение сработало: после того, как Хиз уговорил ветерана припомнить несколько самых мучительных эпизодов прошлого – одновременно записывая с вживленных электродов электроактивность мозга – Джо успокоился, настроение пошло на подъем.
– Я еще помню что-то из того , доктор, помню, что был в плену, но как-то смутно. Меня это уже не грызет: было и прошло…
Исследуя Джо, Хиз обнаружил, что в отрицательных эмоциях, связанных с воспоминаниями, задействован ансамбль из нескольких мозговых структур, и первую скрипку среди них играет «король памяти» – гиппокамп, он же морской конек. Как только Джо вспоминал плохое, гиппокамп начинал выдавать крупные веретенообразные волны. А когда после этого через вживленный электрод в морской конек подавались импульсы, бывший морской пехотинец приходил в бешенство.
– Доктор, я за себя не ручаюсь!.. Я сейчас встану, мне надо кому-нибудь врезать!..
Хиз знал, что возможно всякое: Джо был крепко привязан к койке. При усилении тока рвался, кричал:
– Пустите меня, слышите! Мне просто надо кого-то убить!
После этого исследовательского сеанса Джо больше не мучили, в течение полутора месяцев стимулировали только «хорошее место» – септальную область. Затем выписали из клиники и продолжили стимуляцию амбулаторно еще в течение четырех месяцев. За это время Джо устроился на работу в мебельный комбинат и вступил в лечебное сообщество «Анонимные алкоголики». Через полгода электроды сняли.
– Были ли в дальнейшем у него срывы в пьянство, рецидивы депрессии?
– Не знаю, сведений нет.
Полупозитив: пациентка А-2
17-летняя Долли Р., с тяжелой формой юношеского психоза – так называемой ядерной шизофренией. Из первой группы хизовских пациентов. Худая, аутичная, заторможенная, без интереса к окружающему, без признаков какой-либо эмоциональности. Иногда по нескольку дней ничего не ела. Постоянные запоры, нарушенные месячные, сальная угреватая кожа.
Перед тем, как Хиз за нее взялся, в новоорлеанской больнице получила 30 электрошоков. Стало хуже, совсем затормозилась – впала в кататонию.
Во время электростимуляции на операционном столе произошел судорожный припадок. После вживления электродов два дня была в коме, все висело на волоске. Но сознание возвратилось, и через две недели пошло улучшение: оживилась, начала нормально разговаривать, стала лучше есть, прибавлять в весе.
– Ей стимулировали всю ту же септальную область?
– Разумеется. Сначала в клинике, ежедневно, по пять минут восемь раз в сутки, потом выписали домой и перевели на поддерживающую однократную стимуляцию по семь минут через день.
Поправилась, похорошела, наладились месячные. Стала ходить в школу, появились подружки, общалась с ними достаточно адекватно. Когда исполнилось 18 лет, высказала желание встречаться с мальчиками. Но мешал страх: «Они увидят, что я тупая. Я не знаю, о чем с ними разговаривать и что с ними делать. Не знаю, как буду себя с ними чувствовать – счастливой или наоборот».
Школу Долли закончила довольно легко, но работать и учиться дальше не смогла – препятствовал тот же страх: «я тупая». Сидела дома на иждивении родителей, посещала реабилитационный центр, занималась в лечебных группах, ходила еще на какие-то обучающие курсы. ЭЭГ показывала, что мозг у нее не совсем в порядке. После такого количества электрошоков это не удивительно. Другое было удивительно: что после этого зверства, учиненного над мозгом, у девушки еще остались ресурсы для более или менее нормального общения и развития.
– Если бы ее на этой стадии правильно психотерапевтировали, она смогла бы войти в обычную социальную жизнь?
– Возможно, смогла бы. Таким пациентам психотерапия нужна многолетняя, неотступная, бережная и терпеливая, тонко-душевная.
Через два с половиной года электроды из мозга Долли вынули, заменили поддерживающими психолептиками. Все было неплохо, но еще год спустя, после неудачной попытки завязать отношения с каким-то балбесом, началась сильная депрессия, с намеками на прежнее кататоническое состояние. Была на грани самоубийства. Пришлось снова положить в клинику. Лечили антидепрессантами и психолептиками. Кое-как уравновесили, выписали. Дальнейшая судьба неизвестна.
Страдание само по себе – как книга на иностранном языке. Знаешь этот язык – поймёшь смысл книги, не знаешь – только ожесточишься.
Яков Кротов
Гиппопотам в ювелирной лавке
Больше всего неожиданностей и неприятностей, по понятным причинам, пришлось на первопроходческую группу пациентов. Хиз еще не знал допустимых пределов силы тока. Врубал сперва 3, 4, 5, 6 миллиампер… У некоторых пациентов возникали судороги. У нескольких – с изначально высокой судорожной готовностью, которую не удосужились проверить заранее, судорожные припадки потом повторялись и заканчивались глубокими комами.
– А какая сила тока вполне безопасна?
– Вполне безопасной нет. Стимуляция безопасна или опасна не только в зависимости от силы тока, но и от того, в какое место мозга ток подается, и каков этот мозг, в каком состоянии. Ток силой в один миллиампер может быть безобидным для двадцати пациентов, но у двадцать первого вызвать судорожный припадок, приступ ярости или паники, резкий скачок кровяного давления. Исследования, проведенные в восьмидесятые и девяностые годы, показали, что оптимальная сила тока для точно-прицельных мозговых стимуляций должна приближаться к той, на которой работают клетки самого мозга – измеряться не в милли-, а в микроамперах – в тысячи (!) раз меньше применявшейся Хизом. Во столько же раз тоньше должны быть электроды.
Если кончик электрода затрагивает один кубический миллиметр мозговой ткани, то одиночный электрический импульс, подаваемый через этот электрод, может воздействовать на 25–50 тысяч нейронов и более. Через межнейронные соединения воздействие распространяется дальше, и если сила тока достаточно велика, последующие события в мозгу уже непредсказуемы – выстрелы в темноту.
– В живую темноту…
– Позднейшие критики сравнивали топорную электродную технологию Хиза с поведением гиппопотама в ювелирном магазине. То и дело случались накладки: нарушались контакты, не всегда удавалось соблюсти стерильность, электроды смещались.
Пятеро пациентов по разным причинам скончались в течение первого года после вживления. Среди них пациент А-16 – двадцатидвухлетний студент-физик Майкл Г., способный молодой человек, которому прочили светлое научное будущее. С 20 лет у него началась боязнь бактериального заражения – микробофобия. У матери его тоже была такая боязнь в масштабе бытового бзика; у Майкла же фобия вышла из берегов и вскорости доросла до полновесного бреда. Боялся пить воду, носил с собой дезинфицирующие растворы. Потом забаррикадировался дома, никуда не выходил, часами дезинфицировал туалет, многократно кипятил посуду, требовал стерилизовать всю еду… В психбольнице потчевали инсулиновыми шоками и электрошоками – стало намного хуже, чего и следовало ожидать. А после хизовской мозгостимуляции страшно встревожился, возбудился, днями и ночами кричал, что в мозг ему напустили микробов.
К ужасу Хиза и сотрудников, Майкл оказался прав. Отверстие, просверленное в черепе, загноилось. Начался менингит. Через шесть месяцев пациент умер. Вскрытие показало, что мозг полон гноя.
– Судебный случай.
![Хол Клемент - Огненный цикл [ Экспедиция "Тяготение". У критической точки. Огненный цикл]](/uploads/posts/books/68942/68942.jpg)
![Хол Клемент - Огненный цикл [ Экспедиция "Тяготение". У критической точки. Огненный цикл]](/uploads/posts/books/72078/72078.jpg)