Алексей Андреев - Сядьте на пол
Иногда под вольную детскую тему удаётся вытащить и небанальное. В «Золотом компасе» у каждого героя есть свой магический зверь‑деймон, и именно вокруг этой связи с персональным зверем закручен сюжет. Причём у взрослых деймон принимает фиксированную форму (например, пантера), а у детей он нестабильный: в одной ситуации будет собакой, в другой ‑ стрекозой. Это оказалось так похоже на игры моих детей в три года, что после «Золотого компаса» я специально прочитал биографию автора книги, Филипа Пулмана. И не удивился, когда узнал, что он полтора десятка лет работал школьным учителем.
«Только что Лёва был Люком из "Звездных войн", три минуты порубились, "а теперрр... я... байсук!" ‑ и мы уже играем в барсуков, которые строят дом из сена. Причём это не означает недостатка концентрации: в некоторых случаях он вполне может играть в одну игру целый час. Но бывают и такие настроения с быстрыми переключениями ролей. Особенно утром.
А сегодня Лёва перешёл на следующий уровень. Утром он разбудил меня таким предложением: "Я байсук‑Люк! А ты байсук Дайт Вейда!" То есть теперь у нас будут войны барсуков‑джедаев.» (июль 2013)
Иначе смотрится теперь и советская киноклассика. Говорите, цензура процветала? Но такие фильмы, как «Приключения жёлтого чемоданчика» и «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён», скорее подвергнутся цензуре в наши дни: очень уж смелая там педагогика, сейчас за такое вполне могут пришить наркоманию и порнографию.
Или взять «Весёлые истории» по Драгунскому: дошкольники делают дома взрывчатку, гоняют за рулём моторизированного транспорта, играют на стройках и красят друг друга промышленной краской из пульверизатора. Я‑то своим детям ещё успел показать, какая у нас была свобода. Но возможно, на момент выхода моей книги эти фильмы уже будут под запретом.
Длинноватое вышло предисловие для главы про учителей. Просто я заметил вот какую странность: лучшие учителя обитают в художественных произведениях. Мы легко представляем себе реальных героев, говоря о медицине (Мечников) или об освоении космоса (Гагарин). Но привести пример реального и хорошего отечественного учителя, с которым бы все вокруг согласились, довольно трудно. Поэтому будем сталкивать картонных героев с реальностью. Будьте осторожны: бумагой тоже можно порезаться.
Дай, няня, мне перо
В моём детстве не было нянь. Вернее, их было мало: обе две на всю страну. Одну звали Арина Родионовна, она была няней Пушкина. Возможно, её роль специально преувеличена советской Церковью Пушкинистики: нужно было показать, что дворянин‑белоручка Пушкин черпал свои сказки у простого народа. Так или иначе, мы запомнили: не было бы никаких сказок Пушкина, если бы не его прекрасная няня.
Другую няню звали Мэри Поппинс. Она летала на зонтике, позволяла детям проказничать, и в целом представляла собой отличную альтернативу школе. Как и в случае с Ариной Родионовной, возникал невольный вопрос, нафига нам школа, если с няней гораздо лучше. Да‑да, мы знали, что Арина Родионовна является пережитком прошлого, а Мэри Поппинс ‑ пережитком загнивающего капитализма. Но уж больно хороши они были, эти пережитки.
У моих детей няни появились не от любви к литературным персонажам, а из суровой необходимости. Мы поселились далеко от бабушек и дедушек, в чужом городе, где для получения бесплатных государственных услуг надо проделать целый ряд сложных ритуальных танцев. Иногда в такой ситуации выручает работа из дома, через Интернет, но у неё есть свои минусы. В общем, срочно нужна была своя Мэри Поппинс. За двенадцать лет их понадобилось даже несколько ‑ ведь как известно, хорошие няни иногда улетают с северным ветром.
«Расстались с замечательной няней Гулей, которая у нас работала больше трёх лет, а вчера улетела домой, в Туркмению. Снова в Россию её не пустят ещё пять лет, поскольку у неё давно истекли и виза, и паспорт. Но «сдаться» она решила по другой причине: старшего сына надо женить. А до этого дом отремонтировать, и ещё кучу дел сделать дома. И сколько ни мотала её гастарбайтерская жизнь по чужим странам, но вот эти традиции заботы о своих детях всегда оставались для неё такой путеводной звездой, какая нам, белым цыганам, и не снилась. Няня говорила на четырёх языках, и наша Ева немного поучилась у неё турецкому, от неё же увлеклась игрой в шашки и шахматы. А главное оставленное няней слово – ачак ‑ мы теперь всегда говорим при расставании, обнимая детей». (сентябрь 2013)
Общение с нянями помогает осознать несколько важных вещей про учителей, которые, как мне кажется, трудно понять внутри классической системы образования.
Во‑первых, выбирать надо учителя, а не школу. Кстати, у греков слово «школа» как раз и означало занятия с конкретным учителем («школа Платона», «школа Эпикура»). Но мы живём в перевёрнутом мире, где родителям предлагается выбирать школы как безликие организации на основе какого‑нибудь «рейтинга школ», который не отражает ни способности учителей, ни другие особенности образования в данном заведении. Можно заметить, например, что ТОП рейтингов занимают математические и другие специализированные школы, набор в которые проводится на конкурсной основе. Иными словами, они сначала отбирают отличников и олимпиадников, а потом хвастаются высоким уровнем оценок этих детей. Где же тут заслуга учителей?
Впрочем, даже если вы узнали хорошие отзывы о каком‑то учителе, попасть к нему совсем непросто: детей распределяют по классам, а не по учителям. Да и не факт, что учитель, понравившийся вашей подруге, подойдёт для вашего ребёнка… а бегать между классами вам опять же не позволят.
Тем не менее, игнорировать идею подбора учителя невозможно после того, как ты занимался поиском няни. Ты читаешь рекомендации, предпочитая такие, которые исходят от хороших знакомых (френд твоего френда? а кто это?). Пробиваешь социальные сети, отметая некоторых кандидаток на основе моментального диагноза по юзерпику (мини‑юбка и ноги выше головы?). При этом ты конечно не веришь, что можно хорошо узнать няню по сторонним описаниям ‑ поэтому ты с ней знакомишься и беседуешь. Узнаёшь её интересы, жизненные принципы. Сколько у неё своих детей, что они делают сейчас? (в США есть дикая традиция ‑ нанимать нянями бездетных студенток и школьниц; это как взять тренером по плаванию человека, который никогда не плавал). Ты наблюдаешь, как няня общается с детьми и как они реагируют на неё (вместо детской сразу пошла на кухню? ну‑ну...) Наконец, ты проверяешь, как она себя ведёт, когда тебя нет дома (вопреки рекламе, скрытая камера неудобна; дешевле и информативней использовать диктофон с хорошим микрофоном).
И после всего этого тебе предлагают отдать ребёнка в школу ‑ к совершенно неизвестным учителям. Странно, да?
Тем не менее, варианты есть. В начальной школе выбор класса ‑ это и есть выбор учителя. Поэтому вполне логично изучить учителей и пообщаться с ними, а потом записываться в нужный первый класс. Причём в школе без понтов у вас больше шансов на такой выбор, когда нет ажиотажа и конкурса, классы ещё не заполнены, можно спокойно прийти, познакомиться.
Со средней и старшей школой посложнее. Но как уже рассказывалось в главе «Игра в одни ворота», этот вопрос решается альтернативным внешкольным образованием. Школа при этом может остаться в фоновом режиме, чтобы просто не мешала. А вот преподавателей кружков и секций нужно выбирать персонально.
Тут, кстати, надо понимать, что школьные и внешкольные преподаватели живут в разной экономике. Школьные вполне могут отказаться брать вашего ребёнка потому, что им невыгоден большой класс (зарплата‑то фиксирована). Внешкольные, наоборот, саморекламируются и зазывают к себе (иногда чересчур активно), если их заработок зависит от количества учащихся. Поэтому и стратегия общения с учителями должна быть разная: надо понимать их интересы, а не только свои. Это ещё одна полезная истина, которая становится понятна, когда воспринимаешь учителя как продолжателя работы няни, а не как абстрактный винтик в чуждой образовательной организации.
И наконец, самое сложное. Допустим, у вас есть возможность выбора учителей. По каким принципам выбирать‑то? Если вам доводилось искать няню, то вы ближе к ответу.
«Лёва стал очень разборчив в одежде. То у рубашки слишком широкий ворот, то брюки неправильные: не того цвета или просто “не идут”. Мы его уже зовём “лордом”.
‑ Мама, а мы в поезде будем спать в ботинках? ‑ Нет, ботинки снимем. ‑ Как же мы тогда будем есть?
Лёва следит за одёжными трендами во всём окружающем мире:
‑ Пап, а у Бэтмена вообще были уличные штаны?
‑ Пап, купишь мне сандалии как у Геракла?
Был в гостях Волошин. Я показывал ему нашу коллекцию океанских ракушек, Кит – индийские бусы, Ева – банку со своими драгоценностями. В общем, все показывали блестяшки, как сороки. Кроме Левы, который надел любимую футболку с рыцарями, купленную в Бангкоке, и пришел её показывать.
