Василий Шульгин - Что нам в них не нравится…
Когда я раздумывал впоследствии, почему этот человек вызвал во мне меня самого удививший «припадок», мне иногда казалось, что я нашел ключ к этой загадке.
Не то, что я вообще не способен подчиняться О нет. Как раз наоборот! Всю жизнь ищу себе «хозяина». За его спиной было бы так уютно «ничего не думать»; получать точные приказания и их исполнять; и знать, что участвуешь в каком-то хорошем деле — свою каплю меда приготовляешь для кого-то. Что может быть лучше?!
Но для этой идиллии необходимо, чтобы «хозяин»-то был соответственный. Надо ему и в него верить. Должна быть в таком вожде «искра Божия»; надо, чтобы было ощущение, что он вождь — от Бога, а не от Лукавого; должен быть на человеке-вожде отблеск Добра, дуновение Духа Свята Разумеется, не святой — он, а человек. У него непременно окажутся слабости, и будут в его делах ошибки. Но важны не ошибки, а то, к чему тянется человек: что он, Богу свечка или черту… паникадило?
Конечно, есть люди, и даже большинство таких, которые не то и не другое. Но какие же это вожди?! Чем сильнее, чем «вождистее» человек, тем в нем яснее выражено, какого он стана. И это решает дело.
Сила сама по себе — что это такое? Не более, чем инструмент, «аппарат»; не более, чем «дирижабль», на котором можно лететь во все стороны Важно, каков капитан «управляемого корабля».
Так вот, этот человек, на которого я внезапно «осерчал» до странности, был сильный, несомненно сильный. И потому-то я и взбеленился: сила ведь только тогда хороша, когда рядом с ней, а вернее над ней, стоит… Благость.
Благости в «учителе» я не почувствовал. Нет, ни единой крохотки! И инстинктивно понял, что сила, которая передо мною, опасная сила: пифон серьезных размеров. И потому внезапно окрепли мои бессильные гляделки и ответили «горящим алмазам» приблизительно следующее: «нема дурных; знай, что из всех зверей человек не подлежит твоей власти, о гипнотизирующая змея; или ты думаешь, что я кролик?»
Впрочем, «кроликами» была полна зала: они танцевали «противоречивые движения».
Это, конечно, только некое сравнение; образное выражение мысли, рекомендуемое, как известно, в нарративных произведениях. (Сейчас же мы, как условились, занимаемся рассказом, а не «доказом»). Но все же (в некоторой мере — со всеми необходимыми смягчениями и дополнениями) ощущение, что политическое еврейство есть змея, которая, загипнотизировав русских кроликов, их проглатывает (без особой, впрочем, пользы для себя), — существует.
Благости в еврействе не ощущаю. Режьте меня на части; делайте, что хотите, — не ощущаю! Рад бы ощутить. Рад бы снова преклониться перед апостолами из евреев, как уже мы преклонялись; рад бы, чтобы Киев вторично благословил Андрей Второзванный и этим вывел мать городов русских из ее чисто детской беспомощности. Но где же они, эти люди, уже переставшие быть людьми с тех пор, как Дух Святой зажег нимбы над их головами? Где?
О, я не говорю, что среди евреев нет хороших людей; таких людей, с которыми можно общаться в плоскостях, «где несть эллин, ни иудей»; таких людей, которые имеют «святейшее из званий — человек».
Конечно, есть, и я таких знавал и знаю. Я их встречал в самых различных положениях — начиная от школьной скамьи и кончая тюремной койкой. Они не были святыми, но это были люди, сознательно и бессознательно любившие Добро. Но это не меняет дела.
Для того, чтобы отдаться евреям, как вождям; для того, чтобы спокойно и радостно взирать, как еврейство захватывает командные высоты психики, надо нечто большее. Надо почувствовать их моральное превосходство над собою. Надо ощутить, что они не только сильнее, но и лучше нас. Надо почувствовать, что мы — дети, жестокие, как все дети; они же проникнуты Мудростью, которая всегда приводит к Любви. Или, наоборот, мы — запутавшиеся взрослые; они же напоены той детской Простотой, которая всегда приводит к Мудрости. В том или ином аспекте они должны быть выше нас. Не отдельные евреи, а вообще евреи, как нация, евреи, как раса. Ибо они заделываются нашими «аристократами» в Советской России именно так: именно в качестве целой нации, которая заполняет социальные верхи. Аристократия — значит «власть лучших». Если евреи действительно лучшие — пусть так и будет. Но если нет?
Если нет, то самое лучшее в нас то, что мы этой власти «не лучших» не можем подчиниться. Правда, мы подчиняемся «физически»; и долго еще будем подчиняться; будем подчиняться и тогда, когда большевики уйдут, а с ними уйдет и внешнее еврейское владычество, будем подчиняться потому, что наша собственная сварливость и неумелость в некоторых делах отдаст нас надолго в их руки; будем подчиняться потому, что воля у них куда, куда сильнее нашей.
Но все же это только внешнее подчинение. Внутреннего же подчинения не будет. Мы подчинились, подчиняемся и будем подчиняться Силе; но мы не обожествим Силу. «Сила воли» есть тоже только сила, как и всякая другая сила. Мы не обожествим и Силу Воли. А она есть лучшее, что имеется у современных евреев.
У нас же остается свое лучшее: оно-то и не позволит нам душевно и духовно подчиниться евреям И это наше лучшее есть сознание: «Не в силе Бог, а в правде».
Я надеюсь, читатель заметил, что я совершенно не ослеплен русскими совершенствами. Преувеличенной, быть можег, строгостью к своей собственной нации переполнены чувства некоего русского, «на заре туманной юности» так Россию идеализировавшего. Из моего мировоззрения вытекает, что нам, русским, необходимо духовно помыться; но отсюда не следует, что мы непременно должны лезть в еврейскую микву. Нет, пусть ми-ква сначала станет Силоамской Купелью! Тогда просто не может возникнуть вопроса, «какой она национальности».
Хромой бочар в Гамбурге делает луну. И ни один шовинист в мире не отвергает ее из-за того, что она… немецкая. А сыр голландский даже спрашивают любители именно потому, что он голландский.
Так будет и с евреями. Пусть по существу они подымутся на ту высоту, на которую по видимости взобрались благодаря своей силе, силе воли. Пусть сделают не луну, а Солнце Правды. И немедленно все народы бросятся к их ногам; бросятся не в силу принуждения, как раб угодливый и лукавый (берегитесь сего лукавства!), а вольной волей, радостные духом, благодарные и любящие. В том числе и русские. Мы сами будем просить: дайте нам еврейское правление, мудрое, благостное, ведущее нас к Добру. И будем ежедневно мы возносить за них, за евреев, мольбы:
«Благослови наших наставников и учителей, ведущих нас к познанию Блага…»
Но это случится не раньше, чем когда мы почувствуем, что Избранный народ достоин избрания. В тот день исчезнет антисемитизм, который я позволил себе назвать «иррациональным». Я называл его еще «трансцендентальным». Это — потому, что ощущение Благости и Неблагости данной расы приходит к нам из закордонных далей, где рождаются понятия о Добре и Зле.
С исчезновением трансцендентального антисемитизма, антисемитизм политический будет запоздавшим пережитком национального неразумия; через некоторое время он стушуется; вероятно, тогда же деформируется и антисемитизм расовый, ибо сами расы изменятся.
Послесловие
Заканчивая эту книгу, я хочу резюмировать ее как можно короче. Делаю это в той форме, которая диктуется поставленным С. Литовцевым вопросом:
— Что вам в нас не нравится?
Отвечаю:
— Хотя мы сами злы, как демоны, и слабы, как дети, но нравятся нам Сила и Добро. Мы и друг друга ненавидим именно за то, что во всех нас — бессильное зло.
Вы — уже сильны; научитесь быть добрыми, и вы нам понравитесь…
* * *Да будет так. Аминь.
Приложение № 1
(к стр. 28)
«Кто они и как быть?» (Статья Ек. Кусковой, в «Еврейской Трибуне» в 1922 году)В № 138 «Еврейской Трибуны» С. Л. Литовцев-Поляков спрашивает меня и других утверждающих, что в России растет антисемитизм, даже среди интеллигенции; кто это такие, эти интеллигенты-антисемиты? Суворины, Пуришкевичи, Шульгины? Так это всегда было, говорит С. Л. Поляков. «Интеллигенция никогда не была едина и неделима»… А потом — «антисемитизм» был всегда в значительной степени интеллигентской выдумкой»!
К сожалению, не так это все. Я очень и очень сомневаюсь, чтобы антисемитизм был только интеллигентской выдумкой. Да если бы это было верно, то и тогда пришлось бы просто признать, что сама выдумка есть тоже антисемитизм, ибо зачем выдумывать бесцельно?
Буду даже говорить только за себя. Я хорошо знаю, что интеллигенция никогда не была едина и неделима. И не о Пуришкевичах я говорю, констатируя рост интеллигентского антисемитизма. Нет. Я имела в виду ту среду, которая раньше, до революции, считала бы личным оскорблением, если бы кого-нибудь из этой среды обвинили, в антисемитизме. Достаточно сказать, напомнить, как набросилась эта радикальная интеллигенция на Струве, когда он стал развивать теорию о «национальных отталкиваниях». Именно вот об этой радикальной, а не о черной интеллигенции, я и говорила. Скажу больше: это чудовищно, но антисемитизм развивается не только в русской интеллигенции, но и у… еврейской. Мне и другим приходилось недавно встречать евреев, очень высоко культурных в своем мышлении и жизни, которые были подлинными антисемитами, я бы сказала нового, «советского» типа. Приведу несколько примеров. Встречаю женщину-врача, еврейку. Долгий разговор на тему: «Еврейские большевистские администраторы испортили мне мои прекрасные отношения с местным населением… И это население относится ко мне теперь отвратительно, и я чувствую себя отвратительно. Ров вырыт… А раньше, особенно во время войны, этого не было, русские солдаты закидывали меня ласковыми письмами… Но когда я смотрю на евреев-большевиков, издевающихся над русским населением, я сама себя чувствую антисемиткой»… И это далеко не единственный пример. Вот городская учительница: «Понимаете, меня ненавидят дети, вслух орут, что я преподаю в еврейской школе. Почему в еврейской? Потому что запрещено преподавать Закон Божий и выгнали батюшку. — Да я-то тут при чем? Ведь распоряжение дал Наркомпрос? — Да, потому что в Наркомпросе — все евреи, а вы от них поставлены!»
