Сергей Романов - Байки под хмельком
- Да, наверное это было в другой жизни, - улыбнулся технарь.
На следующий день трибуну два часа занимал технарь и смысл его выступления свелся к тому, что все специалисты в области морской флоры и фауны вообще зря поедают хлеб. За несколько последних десятилетий не выведено ни одного вида морских животных, способных приспосабливаться в новой окружающей среде. Словом, отстают от технического прогресса по всем статьям.
После обеда участников симпозиума усадили в автобус и повезли на экскурсию. Технарь оказался рядом с биологом.
- А вы в каком городе учились? - вернулся биолог к теме интересующих обоих.
- В Питере. Тогда он Ленинградом назывался.
Биолог аж подпрыгнул на своем кресле, будто укололся о вырвавшуюся наружу пружину.
- И я в Питере! В университете.
- А я в политехническом.
- Значит...
- Ничего не значит. Вузы в разных концах города. Связи между биологическим и техническим факультетами никакой. Мы не могли с вами быть тесно знакомы. Если только вы не участвовали в легкоатлетических соревнованиях в городской универсиаде.
- Нет, я в туристическом обществе возглавлял группу натуралистов.
Оба вздохнули. Оба были на сто процентов уверены, что видели друг друга. И была это вовсе не мимолетная случайная встреча.
- Ленинград, Ленинградище! - с тоской в голосе сказал технарь, - Город молодости и воспоминаний. Получив дипломы, мы всю ночь гуляли по Невскому. Шумели, веселились.
- И мы по Невскому, - улыбнулся светило биологической науки. Это было 26 июля 1983 года
- Да, - не выходя из сладостной задумчивости, ответил технарь. - Это было 26 июля 1983 года. В этот день я должен был уезжать в Свердловск, мусту распределения. Но поездку пришлось отложить.
- А я должен был встретиться со своей будущей женой. И не встретился. - Биолог заговорщицки захихикал, - Хотите скажу почему?
- Ну?
- Меня забрали в вытрезвитель.
- Вспомнил! Я все вспомнил! На весь салон заорал технарь, и водитель резко затормозил, - Мы с вами ночевали в вытрезвителе. На Васильевском острове.
- Так это вы отказались выполнить просьбу милиционера и присесть тридцать раз!
- Я! А вы, наоборот, приседали.
- Потому что хотел показать, что вовсе не пьян и что с координацией у меня все нормально.
- И я отказался приседать, потому что хотел доказать, что нисколько не пьян. Разве трезвый человек станет выполнять дурные команды?
- Но вас все равно раздели и положили спать.
- Будто бы вас тут же выпустили! - съязвил технарь.
Биолог откинулся на спинку сиденья и засмеялся:
- А я-то три дня все думаю: ну где я вас мог видеть?
- А все так прозаично оказалось. Надо бы это дело вспрыснуть!
- Я не возражаю.
- Ну надо же какая встреча!
Когда туристический автобус прибыл к высоченному утесу, с которого скидывал свои воды минеральный ключ, от группы ученых отделись два человека и устремились к зданию близлежащего ресторанчика. А через час водитель автобуса громко посигналил на всю округу и не стал ожидать зазевавшихся туристов. Впрочем, опоздавших было лишь двое. Оба профессора, доктора наук, оба - светила с мировыми именами.
Поздно вечером они кое-как спустились по ступенькам из ресторанчика, вышли на дорогу и проголосовали. Первая же машина остановилась. Это была патрульная служба местного вытрезвителя...
2000 г.
БЮРО НАХОДОК
Памяти Антона Синюхина мог бы позавидовать любой математик. Не память, а компьютерная база данных! Поэтому Антон Синюхин с подробностями и в деталях помнит, что, где и сколько они вчера с Митричем пили. Вот только куда девался Митрич? Все время был рядом, по правую руку Синюхина (Антон правша. Ею, правой, крепкой, и держал Митрича, дабы он не опустился как обезьяна на четыре точки), а затем, в какой-то момент исчез. Куда?
Память у Синюхина покрепче библиотечной картотеки. Значит так. Миновав заводскую проходную, они направились в дом-кухню. Там на первом этаже родная закусочная, где разливают в стаканчики. Опрокинули по двести беленькой, рассчитались и заспешили в гастроном. Надо было успеть до закрытия. Какой бы родной закусочная не была, а водка в разлив всегда в этой точке продавалась с существенной наценкой.
В гастроном они влетели ровно без четверти восемь. Вечера, конечно. "Столичную" покупали. В одном полулитровом экземпляре. За магазином, на ступеньках, её и выпили. Зачем же с ней к дому переться, если по пути имеется ещё неограниченное количество рознично - разливных точек, где каждый раз здоровье можно поправлять, а настроение улучшать.
Синюхин нисколько не сомневался, что после "Столичной" они выпили по бутылке сухонького. Это было на автобусной остановке. А когда вышли около метро "Элетрозаводская" - во рту очень сухо было. Митрич и предложил по пивку рвануть.
"Жигулевское" показалось не совсем свежим. Чтобы добавить крепости, пришлось купить в коммерческом киоске чекушку "Русской". Разбавили в меру, как положено. Вот с того момента Митрич и оказался от Синюхина по правую руку.
Четко чеканя шаг - Митрич к этому моменту настроился - вошли в метро, без проблем миновали старуху-контролершу, дежурного мента и запрыгнули на эскалатор. Митрич по дороге вниз сидел на ступеньке. Вышли к поездам Митрич все ещё держался молодцом с правой стороны. А когда Синюхин проснулся на Щелковской - Митрича ни справа ни слева уже не было. Дела!
Друга в беде может оставить только отпетый подлец. Синюхин подлецом себя никогда не считал. Еще раз собрался с мыслями, просчитал все ходы от заводской проходной до входа в метро и решил вернуться на "Электрозаводскую". К этому моменту он себя уже считал совершенно трезвым.
На "Элетрозаводской" подрулил к толстой тетке в черном форменном костюме и в красной шапочке.
- Извините, сказал, - вот полчаса назад где-то здесь товарища потерял. Где теперь его искать?
У красной шапочки вздрогнули ноздри, как у беговой лошади, она смерила Синюхина натренированным взглядом и презрительно ответила:
- Разве что в бюро находок.
- Извините, - показывая в себе человека интеллигентного и мысленно упрекая себя за недогадливость, снова обратился Синюхин к работнице метрополитена, - А где находится это бюро находок?
Тетка хохотнула:
- Наше - на Комсомольской. А на верху - в каждом районе.
Синюхин поехал на Комсомольскую. Отыскал дверь с табличкой "Бюро находок", негромко постучал и вошел.
- Вам чего, гражданин? Зонтик потеряли или ещё что?
- Какой зонтик! - отчаянно махнул рукой Синюхин, - Я друга потерял. Бригадира.
Женщина бальзаковского возраста в недоумении поджала губы:
- Ну и что вы хотите?
- Как что? Хотел бы у вас узнать - Митрич не находился?
- Митрич - это ваш друг значит?
- Да. Полозков Иван Дмитриевич.
- Бригадир вдобавок...
- Он самый.
- В метро потерялся, бедный.
- По-моему на "Электрозаводской".
- Так вам, милый, его не здесь надо искать, а в вытрезвителе.
- В каком вытрезвителе? Мне красная шапочка, то есть ваша работница, посоветовала сюда обратиться.
Работница "бюро находок" грустно улыбнулась:
- Бедные, где же вы все так набираетесь! Как вас только жены терпят!
- Ну вот что! - осерчал Синюхин, - Про жен мы как-нибудь в другой раз поговорим. А сейчас вы мне прямо скажите: поступал к вам Митрич или не поступал? В сером пиджаке, рубаха в синюю клетку...
Женщина, о чем-то раздумывая, несколько секунд с печалью смотрела в глаза Синюхину. Потом угрожающе прошипела:
Вот ведь сейчас вызову милицию, а через полчаса уже будешь рядом со своим бригадиром.
- Где он?
- Ну что вызывать?
- Я без Митрича отсюда никуда не уйду.
Синюхин что было силы хряснул рабочим кулаком по барьеру, за которым находилась женщина бальзаковского возраста.
- Хам! - вздохнула женщина и придвинула к себе телефонный аппарат, Алле, дежурный...
Митрич, мирно посапывая, в одних трусах занимал крайний топчан в углу суточно-принудительного профилактория. Синюхин поднял с полу упавшую простынь и заботливо накрыл волосатое тело. Затем, растолкав на соседней лежанке какого-то мужика с недельной щетиной на лице, посоветовал ему найти другое место. Подложил руки под голову, лег на спину, остановил взгляд на тусклом свете лампочки и, засыпая подумал: "Вот тебе, Митрич, и бюро находок..."
2000 г.
ПОХМЕЛЬЕ - ШТУКА ТОНКАЯ
С тех пор, как человечество придумало хмельное питье, оно познакомилось и с похмельем - отвратительной расплатой за пьяные излишества, при котором и голова разламывается от боли, и тошнота подступает, руки-ноги дрожат, а во рту - как это буквально все народы, словно сговорившись, называют - будто кошки нагадили! Потому и спешила пьющая братия во все времена поскорее подлечиться, "поправиться".
В стремлении к хорошему самочувствию все очень быстро узнали, что если выпить ещё бражки или калгановой, пивка, благородного шампанского или вовсе портвейну "три семерки" употребить стаканчик-другой, то похмелье как рукой снимает. Недаром В. И. Даль в "Толковом словаре живого великорусского языка" так прямо и указывает: "Похмеляться - запивать пьянство, пить несколько, для поправления болезненного состояния. Похмелье - питье после пьянства, продолжение его".
