Александр Лаврин - Знаменитые убийцы и жертвы
— Господа, настал час, чтобы вы все узнали, кто находится перед вами. Я — Рудольф Плейль, величайший убийца всех времен!
Поскольку врачи по-прежнему с вежливой недоверчивостью качали головами, Плейль пришел в бешенство и стал рассказывать все в мельчайших подробностях. Врачи попросили его изложить рассказ на бумаге, а затем направили эти признания в прокуратуру.
Что происходит с бумагой, поступающей в учреждение? Ее регистрируют, ставят дату, входящий номер и... спускают дальше. Обычная бюрократическая процедура. Прокуратура поручила разобраться с этим делом уголовной полиции Брауншвейга. Ну а там... там сочли Плейля заурядным хвастуном, и признания убийцы затерялись в лабиринтах полицейского аппарата.
Плейль в своей камере жадно кидался на свежие газеты. Черт возьми, где же аршинные заголовки с его фамилией? Газеты писали о трениях между союзниками, об очередной девальвации марки, о новой роли Греты Гарбо, но «величайшего убийцу» почему-то никто не поминал.
Тогда Плейль решил пойти другим путем — прославиться на поприще профессионального палачества. И накатал соответствующее заявление на имя бургомистра города Винбурга. В письме, где он вновь хвастался своим преступлением, были, в частности, такие строки:
«...Они тут мне не верят, что я человек, который умеет быстро и хорошо убивать. Вы должны оказать мне услугу: пойти туда и прислать мне документ, что там действительно лежит мертвая старуха. Мой рюкзак лежит там же, в яме».
В конце письма он добавил:
«Пожалуйста, поторопитесь с ответом, чтобы я поскорее получил разрешение и мог наконец-то начать вешать. Преданный Вам Рудольф Плейль».
Бургомистр оказался человеком мудрым и передал письмо в полицию. И только тогда полиция начала проверять сведения, сообщенные Плейлем. Подняли нераскрытые дела, где был похожий почерк убийства. Среди них оказалось дело, в котором пострадавшая, некая Люси 3., случайно уцелела. Показания фрау З. и самого Плейля позволили установить, что в большинстве случаев убийце помогали сообщники — 50-летний Карл Хофман и 18-летний мясник Конрад Шюслер. Плейль заявил, что он и его помощники убили в общей сложности 26 женщин и девушек. Часть из этих преступлений была полиции неизвестна, а часть уже нельзя было проверить.
В ноябре 1950 года состоялся суд. К тому времени смертная казнь в ФРГ была отменена, и Плейля вместе с сообщниками приговорили к пожизненному заключению. Он умер в тюрьме через 15 лет.
ОПАСНОЕ ОБОЖАНИЕ
Отпрыск преуспевающего японского бизнесмена не пожелал идти по стопам отца — бухгалтерским книгам он предпочел изучение литературы в одном из престижных университетов Парижа.
В июне 1981 года этот миниатюрный сын Страны восходящего солнца (рост 1 метр 48 сантиметров, вес 40 килограммов) выстрелом из карабина убил свою любовницу — голландскую студентку Рене Хартевильт. Но видавшую виды Францию потрясло не само убийство (мало ли любовников сводят свои счеты таким способом), а то, что Сагава аккуратно разрезал тело подруги на куски и часть из них съел. Преступление настолько не укладывалось в рамки европейской морали, что французские эксперты поспешили объявить Сагаву ненормальным. Суд отказался его наказывать. Тем временем Сагава, сидя в тюрьме, написал письмо в Японию известному японскому режиссеру Юро Каре.
«Господин Юро Кара! Я тот, кто убил молодую голландскую женщину, съел часть ее плоти и был арестован полицией. Господин М. сообщил мне, что вы подумываете поставить фильм, посвященный моему делу. В своем предыдущем письме, которое я направил господину М., я сообщал, что и сам уже давно думал о создании такого фильма.
Я хотел бы назвать его "Обожание". Его можно построить так: один человек с Востока (точнее, японец) обожает западную женщину до такой степени, что испытывает неудержимое желание убить ее и съесть. Это, с одной стороны, символическое отражение неискоренимо притягательной страсти, которую Япония питает к Западу. С другой стороны, это выражение странного импульса, который таится во мне и который я хочу выразить.
Героем фильма должен быть невысокий, возможно более тщедушный японец, а его жертва должна быть типично западной — высокой блондинкой. Фильм нужно начать кадрами, отображающими одиночество героя, который находится в центре большого города. В конце — пейзаж, показывающий грозное бушующее море и тем самым иллюстрирующий подлинную натуру героя.
Я давно лелею надежду, что в один прекрасный день такой фильм будет создан. И мне очень хотелось бы сыграть в нем свою собственную роль. Конечно, мое судебное дело послужит лишь затравкой для вашего творческого воображения, и вы сможете развить сценарий так, как сочтете необходимым. Но если у вас возникнет желание разузнать, что происходит в моей душе — в душе главного героя фильма, — я с удовольствием отвечу на ваши вопросы...»
Разумеется, такое желание у Юро Кары возникло. Он завязал с Сагавой переписку и спустя некоторое время написал об этом деле документальный роман «Обожание», который получил в Японии престижнейшую премию Акутагавы и был продан в количестве миллиона экземпляров.
Сагаву пять месяцев обследовали психиатры, затем ему разрешили по уик-эндам на один день покидать тюрьму, а в июле 1983 года перевели в психиатрическую лечебницу в пригороде Парижа. Находясь там, он написал собственную книгу о совершенном преступлении — «В тумане». Книга Сагавы была продана тиражом лишь... 300 тысяч экземпляров. Сагава в одном из писем к Юро Каре обронил: «Если меня выпустят на свободу, я съем другую женщину». Вероятно, поэтому французы постарались побыстрее выдворить японца на его историческую родину. Он вернулся домой в июне 1984 года. Другой японский режиссер Ошима начал подготовку к фильму по делу Сагавы, сам преступник купался в лучах славы. Однако родители убитой голландки потребовали вернуть Сагаву в Париж и судить: ведь если человек здоров и находится на свободе, значит, может отвечать за свои поступки. Адвокаты Сагавы добились помещения его в госпиталь для нервнобольных, где он продолжил работу, начатую в парижском университете, по сравнительному анализу французской и английской литературы.
В 1991 году Сагава был выпущен на свободу. Он располнел, подсел на антидепрессанты, но движения его по-прежнему уверенны и быстры.
ЭЛЕКТРИК-САДИСТ
О Дине Аллене Коррле, 33-летнем электрике из Хьюстона, соседи вспоминали чуть ли не со слезами умиления:
— Дин был прекрасным соседом, по-настоящему хорошим парнем. Остроумным, смешливым... Он ухаживал за газоном у своего дома и не лез в чужие дела.
— У него всегда были в кармане конфеты, которыми он угощал ребятишек.
— Такой милый, такой вежливый! Всегда хорошо причесан и выбрит, хорошо одет... У него была такая подкупающая улыбка! И как он любил детей! Иногда по вечерам он сажал их на свой мотоцикл и катал. А в своем грузовичке он даже установил сиденья, чтобы возить ребятишек по воскресеньям на пляж.
Оказалось, однако, что этот «милый и вежливый» электрик иногда в одиночку, иногда с помощью двоих недоучившихся акселератов — 17-летнего Элмера Уэйна Хенли и 18-летнего Дэвида Оуэна Брукса — убил около 40 подростков. Он заманивал их в свой дом, привязывал к «доске пыток», истязал, а затем убивал. Пропажа подростков в Америке — дело обычное, поскольку ежегодно свыше миллиона юношей и девушек по разным причинам бегут из родительского дома. И жертвы Коррла были причислены полицией к этому числу. Кровавые «развлечения» благопристойного садиста кончились неожиданно в августе 1973 года.
— На протяжении трех лет я помогал Коррлу в проведении оргий, — рассказывает Элмер Хенли. — Мне было поручено выискивать новые жертвы. В моем распоряжении их было больше, чем требовалось. Я знал всех ребят из нашей округи. Стоило подъехать к автостраде, и можно было легко найти парней, которые просили их подвезти. Я обещал им хорошую вечеринку с выпивкой и наркотиками, и они тут же соглашались... Коррл мне обещал по двести долларов за каждого новичка, которого я приводил, но платил лишь по 10-20 долларов, да и то нерегулярно... В тот вечер я привел к Коррлу парня лет двадцати и девчонку лет четырнадцати. Он страшно разозлился, потому что не выносил женщин. Но потом он вроде успокоился, и мы все четверо нанюхались наркотиков. Когда я очнулся, я увидел, что парень и девушка уже скованы и лежат на жертвеннике. Но и на мне были наручники. Я сделал вид, что считаю это шуткой, и уговорил Коррла снять с меня наручники. Он освободил меня, но пригрозил, что в следующий раз не пощадит, если мне вздумается снова привести девчонку. Я тут же помог ему отправить на тот свет обоих. Затем, воспользовавшись моментом, когда он отвлекся, я схватил его револьвер и влепил ему пять пуль в голову. ..
