Санин Евгений - Исцеление Вечностью
- Вера! – повысил голос Александр. – Ты же ведь хочешь, чтобы тебя простил и принял к себе Христос?
Вера молча кивнула.
- Тогда и ты должна простить всех, в том числе, и сестру, – твердо сказал Александр. - Это единственное и обязательное условие. Ведь сказано: не судите да не судимы будете, прощайте и будете прощены! Нужно простить всех и раздать все долги! Чтобы ничто не отягощало нас на пути в Царство Небесное. Господь прямо говорит, что если мы останемся на земле должны хоть кому-то, то судья отдаст нас палачу, тот ввергнет нас в тюрьму и не выпустит, пока мы не отдадим все до последнего кодранта! Вот такого кодранта, Вера!
Александр сбегал в свою комнату и, вернувшись, для убедительности показал самую мелкую римскую монетку: квадранс или, по-евангельски, - кодрант.
Эта монета неожиданно заинтересовала Веру.
Она протянула к ней дрожащую от слабости руку. Александр положил ей на ладонь кодрант. Она долго смотрела на него и, словно убедившись в чем-то, прошептала:
- Всё. Простила. Всех. И ее тоже…
И уронила ладонь, выпуская на пол монетку…
От радости Александр даже не стал искать ее.
- А, потом подниму! – махнул он рукой.
14
Прошло еще два-три дня.
Вера, без изменения, все время сидела, обложенная, чтобы не упасть, со всех сторон подушками в кресле. И Александру казалось, что она просто отдыхает, набираясь сил.
С газетой по-прежнему не было никакой определенности. Булат, обвиняя всех и вся, что ему испортили его компьютер, говорил, что ему теперь просто не на чем верстать номер. А главное, сочинять свою музыку.
Наконец, после последнего, как сказал Александр, предупреждения, он пригласил того в субботу приехать на самый край города, где на каком-то заводе, в какой-то лаборатории, какие-то его знакомые обещали предоставить ему на целый день их мощный компьютер.
Кое-как добравшись туда на нескольких автобусах, Александр вошел в огромное помещение, где, действительно было несколько больших компьютеров, найдя телефон, позвонил домой, чтобы на всякий случай сообщить свой номер. Затем разложил бумаги и стал дожидаться появления Булата.
Однако прошел час, другой, а его все не было.
Он даже вздрогнул, когда в полной тишине вдруг раздался резкий телефонный звонок.
- Да? – подняв трубку, торопливо сказал он, надеясь, что это звонит, чтобы сообщить, что опаздывает Булат, но вместо этого услышал срывающийся голос сестры милосердия:
- Александр! Вере совсем плохо!
- Понял! - мгновенно отреагировал он. – Сейчас попрошу кого-нибудь из батюшек, чтобы немедленно причастил ее!
Он позвонил отцу Никону, но того, вопреки самым скорым надеждам, не оказалось дома.
Отца Льва на этот раз он решил сразу не беспокоить – в этот день должна была приехать комиссия по приемке воскресной школы.
И тогда он набрал номер телефона отца Игоря.
Благочинный внимательно выслушал его и сказал:
- Да ты что? У меня же сегодня четыре встречи и пять из них – наиважнейшие! А впрочем… - неожиданно вслух задумался он, - на Страшном Суде Господь ведь спросит меня не за то, как я провел эти встречи, а помог ли ближнему, когда тому необходима была моя помощь? Подал ли бедному? Одел ли нагого? Посетил ли болящего. То бишь, твою Веру…
Он немного помолчал и сказал:
- Ладно. Сейчас приеду и причащу.
Прошло еще два часа. А Булат все не появлялся.
Зато раздался новый телефонный звонок.
На этот раз звонила ему Гульфия.
- Ну где же вы? – жалобно спросила она. – Ваш батюшка приезжал, все сделал. Но Вере еще хуже. Она все время зовет вас. Велела достать из шкафа свой кошелек и передать вам, чтобы вы потратили все, если я не ошибаюсь, до последнего квадранта. Чтобы она не осталась должна никому. И все говорит, что вы обещали ей что-то. Твердит про какой-то канон…
«На исход души из тела!» - понял Александр и похолодел, - Неужели, и правда, все так плохо?
Ругая себя за то, что не сообразил это сделать сразу, он узнал через справочную службу 09 домашний телефон Булата и позвонил ему.
Трубку, судя по голосу, подняла его мать.
Александр вежливо поздоровался с ней и спросил – давно ли уже Булат ушел на работу?
- На какую работу? Сегодня же выходной! – удивилась женщина.
- Да нет, он обещал приехать на завод и верстать газету! – попытался объяснить Александр, но в ответ услышал:
- Вы что-то путаете, молодой человек! Булатик с друзьями рано утром уехал на рыбалку.
Александр отказывался верить своим ушам:
- Как на рыбалку? Куда?!..
- Далеко, километров за двести. Обещал вернуться только завтра вечером!
- Ах, вот оно что… - пробормотал Александр и, понимая, что мать Булата была тут совсем не при чем, вежливо поблагодарил: - Спаси Господи!
- Что? – не поняла та.
- Спасибо! – поправился Александр.
И разом понял все. То, что было все эти месяцы – различные отговорки, гастроли, поломка компьютера и, наконец, этот вызов сюда - оказалось простым саботажем. Булат со Светланой просто мешали ему выпустить газету. Сначала в срок. А потом попытались, полностью сорвав ее выход, и совсем выжить его из редакции…
Однако, даже узнав это, он не мог поверить в такую чудовищную ложь, и что люди способны поступать так. Поэтому он подождал еще полчаса, тем более что звонков, как там Вера, больше не было. И вдруг что-то словно толкнуло его. Мигом собрав все бумаги в папку, он сначала шагом, а потом бегом - через огромный заводской двор, а потом по городской улице направился к автобусной остановке. Здесь не было ни автобуса, ни такси. Зато, к счастью, подвернулся частник, который за двойную цену быстрее ветра согласился доставить пассажира в другой конец города.
Он даже и не помнил, как доехал до дома Веры. Как вбежал в подъезд. Как оказался на седьмом этаже.
Дверь была не заперта. И в коридоре оказалось немало людей.
- Она уже никого не узнает и не разговаривает! – увидев его, шепнула оказавшаяся среди них Ирина.
- Ну, меня-то узнает! – уверенно пообещал Александр. - И пусть попробует мне не ответить!
Успокаивая дыхание, он вошел к Вере. Та сидела, подозрительно низко уронив голову.
- Вера, ну что ты, в самом деле? – с нарочитым упреком, хотя внутри все так и замерло, сказал Александр. - Пугаешь так всех?..
- Ты? – послышалось в ответ едва слышное. - Наконец-то…
- Что, совсем плохо? – подойдя к ней поближе, участливо спросил Александр. - Так ведь это ж уже бывало, и не раз!
И тут Вера изо всех сил подняла голову, приоткрыла наполовину глаза и совершенно отчетливо сказала:
- Почему? Теперь … я… совсем… здорова…
- Вот видите! - выбежав от нее, влетел на кухню Александр – Вера сама считает себя совсем здоровой! А вы мне здесь панику подняли!
И тут, за его спиной, раздались три громких коротких крика… один… второй… третий…
Так кричат штангисты, толкая вверх особенно тяжелую штангу. В них отчетливо слышались одновременно – и страх, и удивление, и радость…
- Это конец! – уверенно сказала Ирина.
У сестер милосердия началась истерика.
Даша, взвизгнув, забилась за холодильник. Лена зажала себе кулаком рот, чтобы не закричать.
Александр, расталкивая и опережая всех, рванулся в комнату - к Вере.
Она сидела, склонившись совсем набок, и, судя по едва заметному шевелению халата на груди, еще дышала. А может, уже нет? И это было лишь от дуновения ветра из открытого окна?..
В любом случае, надо было спешить!
Александр схватил лежавший на столике псалтирь и принялся лихорадочно листать его, ища нужный канон.
Кто-то с плачем попытался войти в комнату. Кто-то о чем-то хотел спросить. Крикнув всем: «Вон!!!», он захлопнул дверь сильным ударом ноги и нашел, наконец, то, что искал - Канон молебный при разлучении души от тела.
Он начинался обычными предваряющими канон молитвами и затем уже читался от лица человека, как было написано: «с душею разлучающегося и не могущаго глаголати».
«Каплям подобно дождѐвным, злѝи и ма̀лии днѝе моѝ, летним обхождением оскудева̀юще, пома̀лу исчеза̀ют ужѐ, Влады̀чице, спаси мя!», читал он, часто повторяя:
