Виктория MORANA - Поколение NET
радостью. Очевидно, нервотрепка, которую доставили этим людям наблюдатели на
прошлых выборах, еще не забылась до конца. При виде недружелюбных лиц, Леся сробела
окончательно, искренне не представляя, как, в случае надобности, будет пробиваться через
эту железобетонную стену холодного презрения.
В поисках поддержки, молодая женщина, про которую избирательная комиссия почти
сразу забыла, бродила по участку, слоняясь из угла в угол. Через веб-камеру ее, наверняка, наблюдал любимый муж, если, конечно, он не уснул. Впрочем, такой не уснет, он
занудный и ответственный, ни то, что она. Надо было ей больше заниматься, может,
чувствовала бы себя увереннее…
-Девушка, вашу фамилию – имя – отчество – телефон - партию выдайте, пожалуйста, -
раздалось за ее спиной. Обернувшись, Леся столкнулась с не менее уставшим, но гораздо
более дружелюбным, чем все остальные, молодым человеком, который переписывал
данные всех наблюдателей на участке. Получив от нее вразумительный ответ, дознаватель
назвался наблюдателем от объединения избирателей местного района.
-Такое тоже есть? – удивилась Леся.
-У нас все есть, - заверил он. – Первый раз наблюдателем работаете?
-Ага, - кивнула она. – Страшновато.
-А вы не бойтесь, - успокоил ее наблюдатель. – Если что твориться начнет, сразу нашим
товарищам в штаб позвоним, вышлют специальный отряд с камерами, адвоката вызовем.
Отобьемся, гарантирую. Наши ребята ко всему готовы, хотите в веселую компанию?
146
146
-Если в парии Прохорова, от которого я, собственно, тут наблюдаю, на меня никто не
обидится, то я не против, - призналась Леся. – Кстати, поражаюсь вашему боевому
настрою. В штабе, где я вчера получала направление, меня инструктировали быть ниже
травы, не скандалить и не вступать в конфликты с комиссией в случае нарушений на
выборах. Обещали, что по факту каждого нарушения будут судиться, добиваться своего по
закону.
-Похвально, - покивал парень. – Прохоров ваш вообще очень правильный какой-то. До
судов еще когда дело дойдет, а мы, если что, спасем ситуацию на месте!
С этими словами, наблюдатель оставил Лесю размышлять над уместностью активной
защиты своих прав прямо на избирательном участке. Она вспоминала, что об этом
говорили и думали ее друзья. Вот какой-нибудь Дима, который, очевидно, уже готовился, в
случае надобности, взорвать избирательный участок, на котором работает, если там
обнаружатся нарушения, был бы только «за». Он вообще был очень уж активным, деваться
от его активности было некуда. А еще была Юленька, которая, как юрист по профессии, верила в возможность законного наказания нарушителей. Наверное, именно поэтому она
хуже других переносила новости о том, как судья в очередной раз отказывал в
приобщении к материалам дела о фальсификациях какого-то очевидного доказательства
или не позволял выслушать штук этак 20 свидетелей имевшего место нарушения. Был еще
ее мальчик, Тимофей, который выдвинул, однажды, невероятно креативное мнение: в
случае, когда наблюдатель замечает нарушение, он должен каким-либо способом
остановить голосование, сделав так, чтобы общий результат по участку был аннулирован.
Тим предлагал, например, портить бюллетени из баллончика, срывать пломбы на урнах
для голосования, а то и поджигать участок. Или это был уже Дима? В любом случае, срыв
голосования – это уголовное преступление, так что идея была хороша только в теории.
До начала выборов оставалось еще полчаса, когда в помещение участка зашла крохотная
девушка в пушистом шарфе. На вид ей было лет 16, поэтому ни наблюдателем, ни
избирателем она быть не могла, да и кто же пустит на участок голосующих до начала
самого голосования? Леся девушку проигнорировала и, как оказалось, зря. Буквально
через минуту после ее появления, к женщине быстро подошел тот самый бравый
наблюдатель.
-Леся, простите, но у нас тут ОЧЕНЬ странная ситуация, - зашептал он, косясь в сторону
посетившей их девушки. – Вон там стоит еще один наблюдатель от Михаила Прохорова.
-Что за… - забыв об интеллигентности, пробормотала Леся и двинулась к девочке.
Когда Леся подошла, девонька дернулась и воззрилась на нее своими большими голубыми
глазами. Так они и смотрели друг на друга пару секунд, прежде чем Леся решила все-таки
заговорить.
-Доброе утро, девушка, мне тут сказали, что вы – наблюдатель от Прохорова, но тут явно
какая-то ошибка, - начала она очень вежливо. – Наблюдатель от Прохорова на этом участке
я, видите, вот мое удостоверение, я уже зарегистрировалась…
147
147
-Подозрительно, - протянул за ее спиной взявшийся из ниоткуда председатель
избирательной комиссии, толстый мужик с залысинами, старательно прикрытыми
жидкими волосами, и без руки. Искалеченная кисть была надежно спрятана в кармане
брюк. – Вы, женщина, пришли очень уж рано, никто из наблюдателей такую рань не
приходит…
-Да, я такая вся из себя необычная, - натянуто улыбнулась Леся, которой слова
председателя не понравились. Решив не обращать внимания на мужика, она повернулась
обратно к девочке. – А это у вас направление такое, да? – палец указал в сторону листа, который неожиданная наблюдательница держала в руках. – А где вы его получили?
-Ммм… - промычала девочка, и на этом ее ответ закончился.
-Как вы сказали? Где-где? – не отставала Леся.
-Да вот… тут вот… прямо тут вот… - отозвалась та. – Вчера. Здесь.
-У кого? – допытывалась Леся.
-Да, вот у этого самого господина, - кивнула головой девочка в сторону стоящего рядом
председателя.
-Ох, - вздохнула молодая женщина, обводя взглядом всех присутствующих, коих вокруг
них собралось уже достаточно много. – Я, к сожалению, не припомню ни одного правила, по которому направление наблюдателю может выдать председатель на избирательном
участке, а не уполномоченное лицо в партийном штабе…
-Лесенька, вы не волнуйтесь, - подхватил ее за локоток бравый наблюдатель, придвигаясь
ближе к ее уху. – Мы вас сейчас оформим, как представителя средств массовой
информации, если желаете.
-Не желаю, конечно же! – возмутилась Леся, которая была о наблюдателе лучшего мнения, до того, как он начал мямлить и пасовать перед избирательной комиссией. – Я просто
сейчас позвоню в штаб Прохорова, где нам всем точно скажут, кто именно на этом участке
должен представлять этого кандидата. - с этими словами она полезла за мобильником,
который предварительно потрудилась хорошо зарядить, а так же положить на счет
крупную сумму денег, чтобы со связью у нее проблем не было.
-Скандальная вы какая-то, - глаза председателя сузились, но он уже отошел на пару шагов
в сторону своего кабинета. – Скорее уж вы – фальшивый наблюдатель, я могу вас удалить.
Игнорируя выпад в свою сторону, Леся пыталась дозвониться в штаб Прохорова. Вторая
попытка… третья… Леся посмотрела на часы, стрелки показывали 7 часов 45 минут. До
открытия участка она должна была уладить это глупое недоразумение, но работники
штаба, очевидно, еще сладко спали, не спеша подходить к телефону.
В это же время, пока звонки Леси оставались без ответа, председатель, пройдя пару
кругов по участку, во всеуслышание объявил о начале процесса опечатывания урн для
голосования. Молодая женщина, не отрывая от уха телефонную трубку, запротестовала в
148
148
голос, напомнив всем присутствующим, что урны, по правилам, опечатываются в 8 часов
утра, перед началом голосования.
-Звоните в свой штаб, девушка, - рявкнул председатель, игнорируя замечание. – Мы и без
вас знаем, как проводить выборы, уж побольше вашего этим занимались.
-Вот и дозвонюсь… - прошипела Леся, оборачиваясь в поисках девочки, у которой ей
требовалось узнать имя и фамилию, на случай, если штаб все-таки проснется и ответит.
Вот только девочки на участке уже не было, никто и не заметил, как и куда она исчезла. –
Ничего себе…
При работе на выборах 2011-2012 года многие наблюдатели сталкивались с одной и той
же проблемой: непререкаемый авторитет работников избирательных комиссий,
сопряженный с их возрастом и опытом в проведении процесса голосования. По
признаниям самих наблюдателей, их замечания и просьбы по большей части оставлялись
без внимания именно с мотивацией «мы знаем, как надо, в отличие от вас».
Наблюдатели, работавшие на выборах в первый раз, а так же те, кто не был уверен в
своих профессиональных знаниях, ощущали в такие моменты сомнение в обоснованности
своих требований, в результате чего нарушения не пресекались и не фиксировались
