Джон Стейнбек - Квартал Тортилья-Флэт. Консервный ряд (сборник)
– Знаешь что? – сказал он. – Я напишу записку на мою бензоколонку, чтобы тебе дали десять галлонов бензина. Ну как?
Мак улыбнулся.
– Это идея, – сказал он. – Всё. Значит, мы выезжаем завтра с утра пораньше. И как вернетесь с юга, у вас уже будет этих лягушек до фига, вы столько в жизни не видали.
Док подошел к ящику с картотекой и написал записку Рыжему Уильямсу с просьбой выдать Маку десять галлонов бензина.
– Ну вот, – сказал он.
Мак сиял.
– Док, – сказал он, – спите спокойно, о лягушках не беспокойтесь. Во все ночные горшки их напустим, пока вернетесь.
Док с некоторым сомнением проводил его взглядом. Сделки Дока с Маком и ребятами всегда бывали интересны, но редко выгодны для Дока. С тоскою вспомнил он тот случай, когда Мак продал ему пятнадцать котов, а поздно вечером за всеми явились хозяева.
Он тогда еще спрашивал: почему все как один коты?
Мак объяснил:
– Док, это моя личная тайна, но вам, так и быть, расскажу по знакомству. Делаешь большой проволочный капкан, и приманки не надо – просто сажаешь туда кошку. И – пожалуйста, лови всех котов.
Выйдя из лаборатории, Мак перешел улицу и вошел в бакалею Ли Чонга. Мисс Ли рубила сало на большой колоде. Кузен Ли взбивал чуть увядшие головки салата, как девушка взбивает прическу. На груде апельсинов дремала кошка. Ли Чонг стоял на своем обычном месте за сигарным прилавком, заслоняя полки со спиртным.
Удары пальца по тарелочке несколько участились, когда вошел Мак.
Мак взял быка за рога.
– Ли, – сказал он, – у нашего Дока, значит, такое дело. Ему нью-йоркский музей кучу лягушек заказал. Очень важный заказ. Тут и деньги – тут и ответственность. А Доку надо ехать на юг, и мы с ребятами пообещали его выручить. По-моему, если кто попал в беду, друзья должны выручить, особенно такого замечательного мужика, как Док. И небось он у тебя в лавке по семьдесят долларов в месяц оставляет. Это уж точно.
Ли Чонг молчал и ждал. Палец двинулся было к тарелочке, но только дернулся, как хвост драчливой кошки.
Мак покончил со вступлением.
– Может, дашь нам свою старую телегу – съездить в Кармел-Вэлли за лягушками для Дока – нашего чудесного Дока?
Ли победно улыбнулся.
– Она исполсена, – сказал он, – совсем лазвалилась.
Мак на мгновенье дрогнул, но тут же оправился. Он сунул под нос Ли Чонгу заказ на бензин.
– Гляди! – сказал он. – Доку нужны лягушки. Он даже мне записку на бензин написал. Как же это я Дока подведу! А Гэй хороший механик. Если он починит твою телегу – дашь нам ее?
Ли откинул голову и посмотрел на Мака через половинные стекла. Кажется, все без подвоха. Машина действительно испортилась, Гэй действительно хороший механик, а заказ на бензин свидетельствовал о доверии.
– А на сколько вы едешь? – спросил он.
– Может, на полдня, может, на день. Пока лягушек не наловим.
Ли приуныл. Выхода он не видел. Ли наперед знал, какие опасности сулит предприятие.
– Ладно, – сказал Ли.
– Порядок, – сказал Мак. – Я знал, что ты выручишь Дока. Сейчас Гэю скажу, пусть машину чинит. – И он собрался уходить. – Между прочим, – добавил он, – Док платит нам пять центов за штуку, за этих лягушек. А у нас будет штук семьсот или восемьсот. Может, выдашь нам пока что пинту «Старой Тенниски»?
– Нет! – сказал Ли Чонг.
Глава X
Фрэнки стал ходить в Западно-Биологическую, когда ему было одиннадцать лет. Сперва он целую неделю стоял у двери и смотрел. Потом вошел в дверь. Через десять дней прошел в переднюю. У него были очень большие глаза и курчавые волосы – темной грязной копной, и грязные руки. Он подобрал с полу стружку, положил ее в мусорное ведро и посмотрел на Дока. Док расклеивал этикетки на бутылки с пурпуровой велелой. Наконец Фрэнки подошел к рабочему столу и положил на стол грязные руки. Три недели готовился к этому Фрэнки, и в любую секунду он мог сорваться с места и удрать.
В конце концов Док с ним заговорил:
– Как тебя зовут, мальчик?
– Фрэнки.
– Где ты живешь?
– Там. – Он кивнул в сторону холма.
– Почему ты не в школе?
– Я не хожу в школу.
– Почему?
– Они не хотят.
– У тебя грязные руки. Ты не умываешься?
Фрэнки ужасно удивился, потом подошел к умывальнику и стал тереть руки, и потом он каждый день изо всех сил тер руки.
Он стал приходить в лабораторию каждый день. Дружба завязалась без долгих слов. Док по телефону удостоверился, что Фрэнки сказал правду. В школе не хотели, чтоб он туда ходил. Он не готовит уроков. У него нарушена координация движений. Неизвестно, куда его деть. Он не идиот, не опасен, у его родителей, верней, родительницы нет охоты платить за него в заведение. Фрэнки редко ночевал в лаборатории, но торчал там с утра до вечера. А иногда забирался в ящик с опилками на ночь. Видимо, когда дома происходили крутые события.
Док спросил:
– Почему ты сюда ходишь?
– Вы меня не бьете и монетки не даете, – сказал Фрэнки.
– А дома тебя бьют?
– Дома всегда дяди. Одни меня бьют и выгоняют, а другие дают монетку и выгоняют.
– Где твой отец?
– Умер, – сказал Фрэнки туманно.
– А где мать?
– С дядями.
Док остриг Фрэнки и вывел у него вшей. Он купил у Ли Чонга новые джинсы и полосатый свитер для Фрэнки, и Фрэнки стал его рабом.
– Я вас люблю, – сказал он как-то вечером. – Ой, до чего я вас люблю.
Он хотел работать в лаборатории. Он подметал каждый день, но все как-то не так. Он не мог чисто вымести пол. Он пробовал сортировать по размеру лангуст. Они были в ведре, все вместе. Нужно было их разложить по большим кастрюлям – отдельно трехдюймовых и четырехдюймовых и так далее. Фрэнки старался, пыхтел, потел, но у него ничего не получалось. Он просто не видел разницы в размерах.
– Нет, – говорил ему Док, – гляди-ка, Фрэнки. Кладешь ее рядом с пальцем и смотришь, какая куда доходит. Видишь? Вот эта доходит от конца указательного до начала большого. Ну, а теперь бери другую, чтоб тоже доходила от конца указательного до того же места – и все.
Фрэнки старался, но у него ничего не получалось. И Док поднимался наверх, а Фрэнки забирался в ящик с опилками и не вылезал оттуда до вечера.
Но Фрэнки был добрый, милый, славный мальчик. Он научился зажигать Доку сигары, и ему хотелось, чтоб Док курил без конца.
Больше всего на свете Фрэнки любил, когда наверху, у Дока, собирались гости. Фрэнки любил, чтоб мужчины и женщины сидели и разговаривали и чтоб играла музыка. От музыки у него екало под ложечкой и перед глазами вставали прекрасные огромные картины. Он пристраивался на корточках в углу за креслом, его никто не видел, а он слушал и смотрел. Когда все смеялись над шуткой, которой он не понимал, Фрэнки заливался у себя за креслом, а когда шла речь об отвлеченных предметах, Фрэнки хмурился и сосредоточенно вникал.
Однажды вечером он решился на отчаянный поступок. В лаборатории собрался узкий круг гостей. Док разливал на кухне пиво. Рядом очутился Фрэнки. Фрэнки схватил стакан с пивом и бросился к девушке, которая сидела в большом кресле.
Она взяла стакан и сказала:
– О, спасибо! – И она улыбнулась Фрэнки.
И Док вошел в комнату и сказал:
– Да, Фрэнки у меня настоящий помощник.
Фрэнки не мог этого забыть. Он перебирал в памяти снова и снова, как он взял стакан, и где сидела девушка, и ее голос – «О, спасибо» – и голос Дока: «Настоящий помощник – Фрэнки у меня настоящий помощник, – конечно, Фрэнки – настоящий помощник – Фрэнки», и – о Господи!
Он знал, что готовится большой вечер, потому что Док закупил бифштексов и много пива и позвал его наверх помогать с уборкой. Да что там уборка. Великий план созрел в голове у Фрэнки, и Фрэнки уже представлял себе, как все будет. Он только о том и думал. Все будет замечательно. Все будет хорошо.
И вот вечер начался, гости приходили и садились в гостиной, девушки, молодые женщины и мужчины. Фрэнки выжидал, пока он останется один за закрытой дверью кухни. Наконец он дождался, дверь на кухню закрыли. Он слышал разговор, слышал, как играет патефон. Он не спешил – сперва поднос, потом вынуть стаканы и ни одного не разбить. Потом – налить пива, потом пусть осядет пена и еще немного подлить.
И вот все готово. Он глубоко вздохнул и открыл дверь. В кухню ворвался гром музыки и разговора. Он поднял поднос с пивом и перешагнул порог. Он все знал. Он двинулся прямо к той молодой женщине, которая тогда его благодарила. И уже рядом с нею – что-то случилось, нарушилась координация, задрожали руки, нервы послали к центрам срочные сигналы, но ответа не пришло. Поднос с пивом рухнул молодой женщине на платье. Фрэнки застыл. И бросился прочь.
Все притихли. Он прогрохотал вниз по лестнице, в подвал. Потом глухо прошуршало – и стихло.
Док спустился вниз и вошел в подвал. Фрэнки залез в ящик с опилками и закопался с головой. Док услышал, как он рыдает. Док немного обождал, потом тихо пошел наверх.
