Ганнибал - Лиловый (Ii)
Еще и лифт то и дело останавливался, впуская и выпуская других людей, не обращавших на него никакого внимания, но вот наконец двери распахнулись, и металлический голос произнес:
-- Последний этаж.
Леарза почти что выпрыгнул на ковровую дорожку.
Здание медицинского корпуса научно-исследовательского института Ритира было самым высоким во всем городе, он дважды проверил. Вход на его крышу был закрыт: слишком высоко, да и площадки для аэро находились двадцатью этажами ниже.
Но у Леарзы была своя идея, которую он жаждал проверить на практике.
На этом этаже никого не было, хотя вид в стеклянные окна открывался просто шикарный, и никто не помешал Леарзе подняться по короткой лестнице к металлической наглухо закрытой двери. Дверь требовала электронный ключ, узкая щель для которого нашлась слева; Леарза еще раз оглянулся, насвистывая простенький мотивчик, сунул руку в карман джинсов и извлек подозрительную карточку.
-- Ассалам, -- пробормотал он, засовывая карточку в разъем; дверь негромко пискнула и открылась. Юркий китаб живо скользнул в образовавшийся проход и захлопнул ее за собой.
Ветер резко ударил ему в лицо, взметнул волосы дыбом, едва не вырвал карточку из пальцев. Леарза поначалу ничего не мог рассмотреть, ему пришлось схватиться за металлический поручень, тянувшийся от выхода к краю крыши, но потом он справился и пошел вперед, хотя глаза слезились и дышать было трудно.
Наконец он повернулся так, чтобы ветер дул ему в спину, и открыл глаза.
Гигантский шпиль медицинского корпуса пронзил собой небо и парил, словно лишенный опоры, в густых облаках; над головой Леарзы ярко светился красный прожектор. Облака были словно сливочное море, они клубились мелкими завитками и беспрестанно убегали за горизонт, окрасившийся в тускло-багряный, а безупречно чистая поверхность над ними имела ровный зеленовато-голубой цвет.
Он стоял, изо всех сил цепляясь за поручень, бывший его единственной опорой в этом мире сливок и неба, и беззвучно смеялся, пока восторг распирал его изнутри. Наконец Леарза не выдержал и громко заорал во весь голос, вытягиваясь; пена облаков быстро поглотила крик, но это было уже неважно, его только что не подбрасывало от эмоций, хотелось прыгать и кричать, просто чтоб еще сильнее ощутить полноту жизни. Отпустить поручень, правда, он не мог и только приплясывал на ветру, наслаждаясь тем, как кеды ударяют о металлическую поверхность крыши.
-- Бел Морвейн -- зануда! -- крикнул он и расхохотался собственной дерзости. Потом задрал голову и в синеющее небо проорал: -- Каин, возвращайся, ублюдок!
Ответом ему был только вой ветра. Леарза еще долго прыгал на крыше, пока не почувствовал наконец, как немеют пальцы. Только тогда он осторожно вернулся к двери и кое-как сполз, шатаясь, по лестнице. Небо осталось позади.
Он шел, будто пьяный, и глупо улыбался, и вдруг обнаружил, что некоторые люди улыбаются ему в ответ. Это было так неожиданно и странно, что Леарзе сначала показалось: они смеются над ним, но потом (когда он несколько минут провертелся перед зеркальной дверью на одном из этажей) понял, что ничего смешного в нем нет, и они действительно улыбаются просто потому, что он улыбается им.
Больше уж улыбка просто не сходила с его острого лица, и Леарза почти вприпрыжку бежал к аэро, который без спроса позаимствовал у Волтайр, -- наивная женщина и не предполагала, что предприимчивый руосец обучится управлять им за полторы ночи, -- и ему казалось, что в целом мире люди отмечают какой-то праздник.
Плюхнувшись на мягкое сиденье аэро, он извлек планшет и, продолжая насвистывать, открыл карту Кэрнана. Отметил красной точкой Ритир; здесь цель достигнута. Но остается еще чертова куча городов! Он должен облететь их все.
С довольной ухмылкой Леарза тронул аэро с места и выбрал в навигаторе маршрут.
***
Она плакала, когда он вошел, но сделала вид, будто ничего не было. Бел остановился, не подойдя к ней вплотную, отвел взгляд. Волтайр спешно вытирала щеки. Он ждал.
Потом не выдержала и уронила руки на колени, сгорбившись.
-- Какая я дура, Бел, -- тихо сказала она дрожащим голосом. -- Какая я дура. И ты знал, почему ты сразу не сказал мне, что это глупая затея?
Он вздохнул и опустился на стул у окна, вытянул длинные ноги.
-- Ничего я не знал, -- возразил он. Есть женщины, которым идут слезы; Волтайр была не из их числа, ее лицо некрасиво покраснело, волосы растрепались и липли к круглым щекам. Ему, впрочем, было видно только ее профиль, и так она очень напоминала свою мать, рано ушедшую из жизни.
-- Это все равно, что создать андроида, -- судорожно вздохнула она. -- И он еще сам спросил меня об этом... конечно, так нельзя было делать! Лучше б он так и жил у Квинна. Лучше б ты его вовсе оставил на его родной планете!
Бел нахмурился и опустил голову.
-- Прекрати, -- сказал он. -- Леарза -- не игрушка, которую можно взять и вышвырнуть из дома, если надоест. И ты сама предложила ему жить у нас. ...Но, может быть, он сейчас окончательно освоится на Кэрнане и уйдет. Где он сейчас? Я уже добрую неделю его не видел.
-- Не знаю, -- всхлипнула Волтайр, -- он много пропадает в последние дни. Я не слежу за ним. Может, андроиды таскают его с собой.
-- Корвин уехал на церемонию открытия на Лланголлен и еще не вернулся, -- возразил Беленос, -- а у группы Сета межпланетный тур. Хочешь сказать, он проводит свое время с Тильдой?
-- Да какая разница!
Подумав, Морвейн вытащил из нагрудного кармана рубахи коммуникатор. Вызванный им контакт какое-то время не отвечал, но наконец экран моргнул и продемонстрировал физиономию запыхавшегося руосца, обрамленную страшно растрепанной шевелюрой.
-- ...А, Бел, -- отреагировал Леарза.
-- Ты где это шляешься? -- спросил его Морвейн.
-- Нигде, -- поспешно ответил тот. -- Ну то есть, я в Ритире, э... мы тут с, м-м, с Гавином договорились...
Морвейн только хмыкнул; хитрый китаб держал планшет слишком близко к лицу, так что окружающей его обстановки видно не было.
-- Ты хоть время от времени возвращайся, -- сказал Бел. -- А то Волтайр тебя потеряла.
-- Э, да, хорошо, -- смутился Леарза. -- К вечеру буду.
Экран погас; Морвейн задумчиво подбросил коммуникатор и не глядя поймал его.
-- И вправду с Тильдой, что ли, -- пробормотал он. Волтайр вроде бы немного успокоилась и сидела, отвернувшись, глядя в окно на противоположной стороне кухни.
-- Извини, -- потом тихо сказала она. -- Сама не понимаю, что на меня нашло... конечно, Леарза не виноват. Это все я дура... поначалу он так напоминал мне маленького ребенка, потерявшего маму, а теперь он освоился и ведет себя по-взрослому, а я...
-- Возьми себя в руки, -- почти мягко предложил ей брат. -- Налить тебе чаю?..
Они сидели в тишине еще час или два; никто из них не потрудился включить на кухне свет. Чай в маленьких фарфоровых чашках остывал, позабытый, Бел копался в коммуникаторе, Волтайр устроилась на стуле напротив, подобрав ноги, поставила подбородок на колено и уныло смотрела перед собой. Лицо ее теперь было бледным и казалось светлым пятном в сумерках.
Наконец Морвейн встал, убрал коммуникатор и подошел к окну; нахмурился.
-- Эта Тильда у меня получит на орехи завтра, -- буркнул он сердито. Не вынимая рук из карманов, вышел прочь с кухни. Волтайр осталась одна.
Темнота понемногу сгустилась до такой степени, что ей было лишь видно тусклое мерцанье часов на противоположной стене. За окном холодно шелестела надвигающаяся осень; ноги у Волтайр замерзли, но она сидела неподвижно, будто наказывая себя за что-то. В доме не было слышно ни звука. Часы показывали двадцать шесть, а дверь все еще не открывалась, и непохоже было, чтобы Леарза вернулся.
И тут вдруг в этом безмолвии чужие руки обхватили ее; сердце у нее обвалилось внутрь, и Волтайр даже не сумела издать ни звука, окаменела. Над самым ее ухом раздался короткий смешок.
-- Я что, не напугал тебя?
Только тогда женщина судорожно набрала воздуха в легкие и почти крикнула:
-- Леарза!
-- Ну что, что? -- рассмеялся он, отпрянув от нее; щелкнул пальцами, на кухне зажегся свет. Когда он успел настроить систему на свой щелчок?.. Волтайр повернулась к нему. Волосы у него были страшно растрепаны и стояли дыбом, на плечах висела куртка нараспашку. Одну руку Леарза держал за спиной.
-- Ты напугал меня до смерти, -- угрожающе сказала Волтайр. -- Я думала, у меня сердце сейчас остановится! Где ты научился так тихо ходить?!
-- Это все кеды, -- с невинным видом пояснил он. -- Если бы я носил тяжелые сапоги, как Бел... держи.
Его рука стремительно метнулась к ней, Волтайр только вскинула свою, будто ожидала удара, но он всего лишь сунул что-то ей за ухо. Это что-то было прохладным и чуточку влажным. Женщина взвизгнула и схватилась за это.
