Алёнка - Ryzhaya lyubi menya vo lzhi chast 2
— Ты брат Калеба? — выпалила я. В ответ на мое удивление, он выдавил слабую улыбку.
— В последний раз, когда проверял, вроде как был им, — он задержал мою ладонь в своей руке чуть дольше положенного и при этом буравил меня взглядом. — Смею предположить, что мы ни капли не похожи, верно?
Я покачала головой. Сэт не обладал ни одной из черт Калеба. Скорее он был его полной противоположностью — маленький курносый нос, тонкие губы и глаза, настолько темные, что они казались почти черными.
Помню, что считала его странным. По натуре Сэт скорее отшельник. Когда вся семья собиралась вместе, в центре внимания всегда оказывался Калеб. Его вечно окружали люди, которые ловили каждое его слово. И наоборот, можно считать, что повезло, если удавалось найти Сэта. На большинство барбекю и ужинов он вообще не являлся, а если и приходил, то прятался в саду или бродил в гордом одиночестве. Если удавалось застать его в одиночестве, он оказывался невероятно общительным и умным. Он напоминал мне Холдена Колфилда. (Примеч. Холден Колфилд — главное действующее лицо романа Джерома Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи», ставшее символом юношеского бунта и нонконформизма.) В старшей школе я читала книгу и от Холдена у меня мурашки по коже бежали. Иногда Сэт смотрел на меня совершенно неподобающим образом, и уголки его губ слегка изгибались, от чего я вся покрывалась мурашками.
Как-то раз, еще до того, как мы с Калебом поженились, мы были в гостях у матери Калеба, когда Сэт вдруг повернулся ко мне и сказал:
— Ты напоминаешь мне дешевые реалити-шоу, Лия. Ты пустышка, и притворяешься глупой, одному Богу ведомо зачем.
Я смотрела на него, чувствуя себя полностью униженной, и надеялась, что кроме меня его никто не слышал. Я осмотрела комнату. Калеб был увлечен игрой по телевизору, а его мать заканчивала приготовления к ужину на кухне.
— Какого черта, Сэт?
Он пожал плечами.
— Я знаю, что ты не настолько глупа, как хочешь казаться. Пустышка, пожалуй. Но у тебя цепкий взгляд.
Я долго смотрела на него, гадая, все ли видят меня такой. Считает ли Калеб меня такой же.
— Это сексуально, — добавил он. — Не думаю, что мой брат ценит это.
Я покраснела и отвела взгляд. Это была самая длинная речь, которую он адресовал мне. Не знаю, поощрял он меня или оскорблял. Вполне вероятно, и то, и другое. Я никогда не видела его с женщиной. Полагаю, он относится к типу людей, равнодушных к сексу, которые больше озабочены своей карьерой, нежели, тем, кто согреет им постель.
— Почему ты ни с кем не встречаешься?
— Кто сказал, что я не встречаюсь ни с кем?
— Ты никого не приводишь... ни о ком не рассказываешь.
Он фыркнул.
— Ты видела, как мама приветствует женщин, которых мы приводим домой? — в чем-то он был прав. Я слышала, какой прием Люка оказала Оливии. Она презирает эту женщину так же сильно, как и я. Но Оливию легко ненавидеть, а Люка на самом деле очень приятная женщина, когда узнаешь ее поближе.
Я махнула рукой, отметая его комментарий.
— Со мной она всегда мила.
Он рассмеялся.
— Потому что вы похожи. Вероятно, в ней живет страх перед соперницей-сучкой.
У меня отвисла челюсть.
— Что не так с членами вашей семьи, если вы говорите то, что думаете. Это так грубо.
Он перегнулся через подлокотник дивана и заговорщически подмигнул мне.
— Ты должна попробовать. Хотя, признаюсь, довольно захватывающе сидеть и наблюдать, как в твоем взгляде отражаются твои мысли, но ты не можешь озвучить ни одну из них.
Я не знала, что сказать. Сэт, заметив выражение моего лица, рассмеялся.
— Не переживай, Лия. Твои секреты в безопасности. Всем не обязательно знать, что под этой симпатичной копной волос скрывается мозг.
Я уставилась на него, вцепившись в ручки кресла. Я была зла... и невероятно возбуждена. Калеб всегда говорит ровно столько, чтобы очаровать своего собеседника и заставить его впоследствии гадать, что он имел в виду. Сэт же извергает правду, как «Старый Служака»: слишком много, слишком быстро, слишком напористо. (Примеч. Старый служака — один из самых знаменитых гейзеров на Земле. Он расположен в Йеллоустонском национальном парке в штате Вайоминг, США. Во время одного извержения гейзера выбрасывается от 14 000 до 32 000 л кипящей воды на высоту от 32 до 56 м продолжительностью от 1,5 до 5 минут. Это самый предсказуемый гейзер на планете, он извергается каждые 35—120 минут.) Неудивительно, что с ним мало кто разговаривает.
— Ты мудак, и тебе это прекрасно известно.
Он пожал плечами и отвернулся к телевизору.
— Мне говорили. Но я, по крайней мере, вижу тебя насквозь. Мой брат замечает лишь твои волосы.
Я встала, но его следующие слова заставили меня снова сесть.
— Я ждал, что ты вспомнишь, — сказал он.
— Вспомню что?
Он неотрывно смотрел мне в глаза, и я вздрогнула.
— Что мы с тобой переспали.
Если бы в руках у меня был бокал, я бы скорее всего выронила его. Я перевела взгляд на Калеба. К счастью, он был поглощен беседой.
— Что ты несешь? — зашипела я.
— Расслабься, — беззаботно ответил он. — Это было давно.
Я пыталась вспомнить его лицо. Я ведь должна была бы мгновенно его вспомнить, если бы мы переспали? Вероятно, нет. Я часто прыгала в койку к малознакомым мужчинам. Но если мы пере... почему он так долго тянул и не говорил мне?
— Ты издеваешься надо мной, — предположила я.
— Неа, — он так беззаботно помотал головой из стороны в сторону, что я задалась вопросом, говорим мы о сексе или о том, что он съел на ланч.
— Ты определенно приходила в мой номер в отеле. Это было на выходные после четвертого июля, шесть лет тому назад. Мы встретились в маленьком баре в Киз.
Я чуть не упала в обморок. Шесть лет назад, я действительно ездила в Киз с сестрой и несколькими друзьями. Мы собирались отпраздновать сразу день рождения и день независимости.
— Как это ты помнишь, а я нет?
— Настолько я помню, ты была очень пьяна.
О Боже. Я вспомнила, что познакомилась там с парнем в баре. Он танцевал со мной, а затем мы пошли в его отель на противоположной стороне улицы. Неужели ли это действительно был Сэт? Насколько это реально?
— Не...
— Говори моему брату, — закончил он за меня. — Ага, я понимаю, что ты не хочешь, чтобы он узнал. Я — могила, — он сделал вид, что закрывает рот на ключ и выбрасывает его.
Как такое возможно? Если Калеб узнает...
Он не узнает. Нам с Сэтом обоим есть что терять. Я кивнула ему.
— Спасибо.
После того дня, я пыталась как можно реже общаться с Сэтом. Он искал меня, если мы оба оказывались на какой-то вечеринке. Это огорчало меня, но в тоже время я была польщена. У него всегда были наготове колкие замечания о моем цепком взгляде или неприличных мыслях. Иногда, он обращался ко мне, когда мы находились в одной компании: «Что ты думаешь об этом, Лия?» или «Я бы хотел услышать мысли Лии по этому поводу». И я была вынуждена отвечать. Он всегда отпускал неуместные замечания, пока никто не слышал. Иногда я так сильно краснела от того, что он говорил мне, что Калеб обеспокоенно смотрел на меня и спрашивал, все ли в порядке. Только Сэту удавалось заставить меня краснеть. Мне даже казалось, будто у нас какое-то тайное братство. И я часто гадала, прав ли он — видит ли Калеб настоящую меня — видит ли настоящую меня хоть кто-нибудь.
Во время суда надо мной, Сэт приходил почти на каждое слушание. Мне льстила нежданная поддержка с его стороны, но я все же была смущена. Это была молчаливая поддержка, но тем не менее она была... в левом углу на заднем ряду. Калеб был рад, что он приходил. Отношения между ними всегда были натянутыми. Я всегда считала, что пропасть между ними была вызвана тем, что Лука предпочитала младшего сына.
— Наверное, ты, правда, ему нравишься, Рыжая, — отметил Калеб, после изнурительного дня, когда обвинение допрашивало своих свидетелей. — Его никто не может убедить прийти куда-нибудь, но он приходит сюда ради тебя.
— Он сержант полиции, Калеб. Уверена, ему все это интересно.
Мне всегда было интересно, представляет ли он себя в роли судьи, пытаясь решить, испорчена ли я настолько, как всегда утверждает. Так утомительно, когда приходится скрывать настоящую себя ото всех. Наблюдать за ними, пока они наблюдают за тобой. Жаждать узнать мысли окружающих тебя людей, и до смерти бояться, что в этих самых мыслях люди осуждают тебя. Я была жутко зла на человека, которого называла отцом всю свою жизнь. Я постоянно ловила себя на мысли, а что бы было, если бы отец не умер? Хватило бы у него порядочности защитить меня от всего этого? Или он попросил бы меня взять вину на себя? И самое главное: согласилась бы ли я на это предложение?
Именно этот вопрос озвучил Сэт в тот день, когда я позвонила ему, после того, как Калеб бросил меня. Сэт заехал после работы и принес коробку пирожных с заварным кремом. Он знал, что я люблю их. Я улыбнулась, когда забирала у него коробку, а затем он прошел за мной на кухню.
