Сюзанна Виннэкер - Отступница
— Потому что я Иная. Когда она узнала, что я не нормаль, она стала называть меня уродиной и говорить, что я разрушила ее жизнь.
— Это дерьмо! — лицо Зака исказилось от гнева. — Она тоже Иная. Отец говорил, что она всегда ненавидела себя за это. И поэтому не хотела меня или его.
— Я сожалею, — прошептала я.
Зак покачал головой.
— Все хорошо. Теперь мы есть друг у друга.
— Не могу дождаться, чтобы увидеть нашего отца, — сказала я. Зак посмотрел в окно, сжав губы. — Что-то не так?
Он покачал головой с тем, что вероятно, должно было казаться ободряющей улыбкой.
— Нет. Последние несколько недель были изматывающими. И ты не делала их легче для нас. И папа отчаивался с каждым днем. Я боялся, что он сделает что-нибудь глупое.
Зак наверняка заметил замешательство на моем лице.
— Ненависть между нашим отцом и Майором, как гноящаяся язва. Она может запутать, что правильно, а что нет.
— Что ты имеешь в виду?
Казалось, Зак жалеет, что завел эту тему.
— Наш дядя, папин близнец, заперт в тюрьме строгого режима ОЭС уже двенадцать лет. Не было ни дня, чтобы отец не думал о нем. Они были действительно близки, а он не видел его больше десяти лет. И за все эти годы ненависть отца к человеку, запершего его брата, только возросла.
И я подозревала, что участие моей матери только усилило ненависть.
У меня есть дядя в тюрьме ОЭС. Я вспомнила, что мама говорила о нем.
— Наверное, он сделал что-то, чтобы попасть в тюрьму, верно?
Зак скривился.
— Многие люди заперты в тюрьме ОЭС только из-за отказа работать с ними. Они думают, что Изменение делает нас собственностью ОЭС и ФБР.
Майор приказал Алеку убедиться, что я все время под контролем, так что слова Зака имели смысл. Каждый Иной — возможное оружие, и если оружие не на нашей стороне, лучше его запереть. Но я также поняла, что Зак не ответил на мой вопрос.
— А наш дядя?
— Слушай, я согласен не со всем, что он делал, — медленно сказал Зак. — Но наш отец любит его, и я вижу какую боль ему причиняет знание, что его близнец сидит взаперти, не получая справедливого судебного разбирательства. Иногда любовь к кому-то ослепляет тебя.
Никто не знает этого лучше меня. Даже сейчас воспоминание о серых глазах Алека, его смехе, заставляет мое сердце биться сильнее. Но моя любовь не ослепила меня настолько, чтобы я вредила другим. Что любовь нашего отца к своему брату заставляет его делать? Я открыла рот, чтобы спросить, но Зак внезапно выпрямился.
— Мы прибыли.
Я наклонилась через него и посмотрела вниз, но увидела только бесплодную землю и красные горы. Мы направились прямо к одной из скал.
— Я ничего не вижу. Оно замаскировано?
— Да. Весь комплекс находится под землей. Основание горы на самом деле вход.
Мои глаза расширились. Будет трудно сбежать из подземного штаба. Вертолет летел прямо на острые камни. Я вцепилась в сидение, когда красная гора полностью заполнила лобовое стекло. В любой момент мы столкнемся со скалой.
ГЛАВА 30
Лопасти вертолета коснулись скалы, но без удара. Они прошли прямо через поверхность, как и остальная часть вертолета, будто гора состояла из дыма. Мгновение темноты, а после мы оказались в огромном ангаре, и я поняла, что мы внутри горы.
— Что произошло? — спросила я ошарашено. Я повернулась, чтобы посмотреть на место, откуда мы прилетели. Там была та же красная твердая скала, но теперь мы видели ее изнутри.
Лютор посадил вертолет в центре платформы, отмеченной красным крестом. Грузовики, танки, вертолеты и машины заполонили почти все свободное пространство пещеры. Грубые красные каменные стены пылали, как огонь, в свете галогенных ламп, прикрепленных к потолку.
Зак указал на парня, сидящего в стеклянной будке, прикрепленной к одной из стен, положившего ноги на стол. Он помахал нам рукой, надувая пузырь из жвачки, лопая его и продолжая жевать.
— Он наблюдает за происходящим снаружи через экраны в будке. И если это один из нас, он растворяет скалу, и мы можем пройти сквозь нее, как сквозь дым. Неплохо, да?
Я моргнула. Преуменьшение века. Это удивительно. Зак открыл вертолет, выпрыгнул и придержал дверь для меня. Я последовала за ним и осмотрелась. Три вертолета, базуки, ракетные установки, пулеметы и бесчисленные ящики с указателями «боеприпасы» или «взрывчатка». Похоже, они готовились к войне.
— У вас много… вещей.
Зак пожал плечами.
— Мы должны быть готовы. Обеспечение защиты штаба — большая ответственность, мы относимся к ней очень серьезно. Слишком много жизней зависит от этого.
Затем он взял меня за руку и повел к лифту, встроенному в скалу. Лютор и Яго не пошли за нами. Они остались позаботиться о вертолете, но я не буду скучать по их любопытным взглядам, направленным в нашу сторону. Это место не напоминало ОЭС, люди наверняка будут болтать о воссоединении нашей семьи несколько дней. Мы вошли в огромный лифт из стекла и металла. В него поместилось бы человек двадцать, но когда двери закрылись, он стал казаться слишком маленьким. Я прислонилась к холодному металлу, пытаясь успокоить учащенное сердцебиение. Десять кнопок находилось на панели лифта.
— Сначала я отведу тебя в нашу общую зону. Ты сможешь встретиться там с Холли, — сказал Зак.
Волнение затопило меня. Он нажал кнопку -3, и мой желудок полетел вниз вместе с лифтом. Похоже, Зак не возражал против замкнутого пространства или нескольких десятков футов земли над нами. Он вырос в этом месте? Я не могла представить маленького мальчика, бегающего вокруг боеприпасов и танков. Нам нужно поговорить. Я не могла дождаться, чтобы узнать больше о нем и его жизни.
Лифт остановился, и двери разъехались, показывая огромный зал с открытой кухней напротив нас. Кастрюли и сковороды, прикрепленные крючками из нержавеющей стали к потолку. Единственный повар что-то помешивал в огромной кастрюле. Наверное, было не время обеда, что объясняло, почему он один. Его взгляд метнулся ко мне и Заку, прежде чем вернутся к шести большим плоским телевизорам, прикрепленных к стене справа от меня. Они были приглушены, но показывали конные скачки.
Столы и стулья стояли вокруг. Они не были белыми пластиковыми или из нержавеющей стали, которые обычно ставят в кафетерии. Казалось, что каждый член Армии Абеля взял что-то из мебели в своей обеденной комнате и поставил здесь. Здесь были круглые и квадратные столы, одни большие, другие маленькие, сделанные из дерева, от клена до дуба. Некоторые стулья были со старомодной цветочной обивкой, другие — с модной кожаной. Стоял даже маленький розовый стол с четырьмя соответствующими розовыми стульями, предназначенный явно для детей. У них и дети находились в штабе?
Я не получила шанса спросить Зака. В другом конце комнаты открылась дверь, и вошла Холли, какой я ее помнила. Красные короткие волосы и широкая улыбка. Она выглядела здоровой и счастливой. Мы побежали одновременно, и я чуть не поскользнулась на гладком мраморном полу, прежде чем мы, наконец, попали друг к другу в объятия. Я обняла ее так крепко, как могла, пока она не издала какой-то протестующий звук. Я отодвинулась и быстро осмотрела ее лицо. Она не была бледной, ее глаза сверкали от радости.
— Ты в порядке? — прошептала я. Я не хотела, чтобы Зак услышал нас, но когда обернулась, чтобы посмотреть на него, он пропал. Вероятно, не хотел мешать нашему воссоединению.
— Я в порядке, — ответила Холли, успокаивая меня.
— Ты уверена?
Она рассмеялась.
— Конечно, я уверена.
— Я была в ужасе, когда тебя похитили. Они не делали тебе больно?
Холли подвела меня к темному деревянному столу, и мы сели.
— Они не делали ничего, только позволили осознать, что я была на неправильной стороне.
Мои брови взметнулись.
— Неправильной стороне? Ты про ОЭС?
Не то, чтобы я была в восторге от действий ОЭС, но слова Холли шокировали. Она даже еще не знает об их предательстве.
На мгновение на ее лице мелькнула злость.
— ОЭС тянул меня вниз. Я всегда чувствовала себя неудачницей. Они заставили меня чувствовать себя незначительной, особенно Майор. Я провела с Армией Абеля всего несколько недель, а они уже помогли мне усовершенствовать мое Изменение больше, чем ОЭС за все время. Я чувствую, что все возможно, будто я могу совершать великие дела.
Я прикоснулась к ее руке.
— Это хорошо, — неуверенно сказала я. — Так ты хочешь остаться здесь? Ты не хочешь вернуться в ОЭС?
Она напряглась, глаза похолодели.
— Я никогда не захочу вернуться в ОЭС. А что? — она вдруг заволновалась, — Ты хочешь?
— Я…
Прежде чем я ответила, лифт открылся со звонком, и из него вышел Зак. Его взгляд нашел меня, и он нерешительно улыбнулся.
— Я думаю, он хочет, чтобы ты пошла с ним. Наверняка Абель ждет тебя, — сказала Холли, поднимаясь со стула. Должно быть, мое лицо выразило мою панику, потому что она добавила. — Не переживай. Мы увидимся позже.
