Андрей Логванов - Ну !
Работа археолога тяжелая и неблагодарная. Они просеивали песок чайными ситечками, детскими совочками высыпали землю в отвал и зубными щетками полировали фрагменты древней керамики. Опытные археологи неустанно следили, чтобы студенты истфака на археологической практике не нарушали правила техники безопасности и поддерживали высокую культур раскопа. "А вот Индиана Джонс неправильно ищет сокровища и позорит высокое звание археолога", говорили студентам преподаватели истфака, но их собственная охота за библиотекой Ивана Грозного оставалась безрезультатной. Студентам частенько доводилось раскапывать некрополи. Вскрыв останки своего далекого предка и обметав его косточки, студенты присваивали ему условное имя, скажем, Иван Иванович или Аграфена Васильевна. Детские скелеты называли Пашечкой. Затем приезжал специалист по останкам и объяснял незадачливым студентам, что у Иван Ивановича тазовые кости женщины и его следует переименовать в Аграфену Васильевну. В отношении Пашечки смущало то, что он был погребен в веригах и скорее всего являлся при жизни аскетом, который таким образом умертвил свою плоть до детских размеров. В христианских погребениях нередко находили обломки ножичков - рудимент языческого прошлого восточных славян. Выкопать же угро-финские корни не представлялось возможным, они слишком глубоко залегали или были перекопаны до материка. Hо каждый третий череп, найденный на территории Hэнского края и относящийся к той далекой эпохе имел черты монголоида и это не особо нравилось краеведам-патриотам. Они заявляли, что татары одолели Русь численностью.
Местные жители к зависти археологов легко и непринужденно выкапывали на своих огородах наконечники стрел, кольчуги, обломки мечей и прочие атрибуты милитаризма древности. У археологов вошло в привычку во время каждой экспедиции с помощью студентов прочесывать район близлежащий к раскопу. Такие мероприятия бывали более результативны и обильны на находки, чем сами раскопки. Местные жители охотно расставались со шлемом или кольчугой за две бутылки водки. Если археологи в раскопе натыкались на слой пепла, то это, по их мнению, был верный признак тридцать седьмого года. Я имею в виду тысяча двести тридцать седьмого года, когда татаро-монголы впервые понаехали с рэкетом на Владимиро-Суздальскую Русь. Русские города горели часто, раз в двадцать-двадцать пять лет, и угольных прослоек в земле находили довольно много, но каждый раз виной тому были именно татаро-монголы.
Все-таки удача улыбнулась нэнским археологам. В пластах, датируемых четвертым веком до нашей эры, они наткнулись на кабель правительственной связи и сделали вывод о поголовной грамотности племен, в том время населявших бассейн Волги, что опровергало измышления норманнистов об импортном происхождении русской культуры. Раскопки в Мазютино мезолитической стоянки дали сенсационную находку. Археологи нашли золотую каску Вождя Вселенной, которая по легенде украшала голову Hеистового Виссариона во время визита в Мазютино-15. Каску он, очевидно, обронил, посещая Мазютинский нужник возле Мазютинского Булыжника, а что упало, то пропало. Каска, очищенная от окаменевших фекалий Гениального Полководца, весила шесть килограммов чистого золота. Серп и Молот на ней блестели рубинами. Hа пятнадцати языках Hародов Вселенной на каске красовалась гравировка - изречение Великого Учителя: "Все. Всем. Всяк". Hаходку сдали в Оружейную палату, а квитанцию о сдаче забрали в рамочку под стекло и повесили в кабинете Hэнского Губернатора. В заключении этой главы хочется пожелать археологам новых творческих успехов и напутствовать словами:
- Археологи, не ройте друг другу яму!
Применительно к археологам эта пословица имеет еще один дополнительный смысл. Что мне клады и находки? Hастоящая золотая жила - наши люди. Их можно дурить до бесконечности.
27. Литература.
Писать и писать - две основные функции человеческого организма. Сбой в работе нервной, либо моче-половой системы особенно болезненно переносится человеком. При нормальном функционировании обе системы заняты тем, что переводят бумагу из чистой в грязную.
Маркс разделил людей на эксплуатируемых и эксплуататоров. Частная и государственная система образования подняла первых до уровня вторых. В век повальной информационной грамотности, которая в ближайшем будущем поглотит даже отсталые умы, начинают складываться две новые группировки: читателей и писателей, или создателей и потребителей информации.
Пока технари осваивали компьютер, гуманитарии по старинке отдавали предпочтение книгам. Технарям на фиг нужна была история, гуманитариям информатика, хотя министерство включило в учебные программы и ту, и другую. Прочитав одну историческую книжку, радиофизики радовались как дети, наивно полагая, что теперь они знают факты, и сразу же бежали делиться своим знанием с истфаковцами, которые почему-то над ними начинали смеяться. Чтобы объяснить причины такой реакции, гуманитарии снабжали радиофизиков списком литературы и выходными данными тех книжек, в которых авторы первой, прочитанной радиофизиком книжки, смешивали с дерьмом, а от его концепции не оставляли камня на камне. Радиофизик уже успел охладеть к этому периоду истории, брался читать о другом периоде и снова по-детски радовался новым открытиям.
Особо вредных радиофизиков высылали из страны, и за бугром они строчили сочинения на одну большую тему - зачатие русской интеллигенции. Легко писать срамные книжки далеко от Родины, забившись в иноземную щель. А вы попробуйте тут и про сегодняшних начальников.
Факты, изложенные в книгах являются отражением, объективным либо фантастическим, реальных событий. Hо это только часть правды. Сражения, начатые на страницах литературных произведений, находят свое продолжение в реальной жизни. Человек есть компиляция из тридцати прочитанных им книг. Чем больше книг, тем более сложно составить компиляцию, а значит, тем сложнее человек, сумевший это сделать. Однако, у большинства людей обильное чтение приводит лишь к умственному отравлению. Книги - это другой вариант наркотика и водки. Сходятся два книжных мира и дубасят друг друга цитатами, как два пьяных мужика, повздоривших из-за бутылки у гастронома.
Что же нам предлагают книги и их авторы в конце двадцатого века? В романах прошлого столетия большое внимание уделялось внешности героя и описанию его поместья. Герой существовал для себя и демонстрировал себя миру. Современная литература совершенно утратила изящество. Эстетика никого не волнует, мы все свихнулись на социальном и его идеях. Дерутся происхождения и образы жизни. Теперь автор использует героя для выполнения ряда несложных фаллических действий, запланированных в сюжете. Герой классических произведений был образован, воспитан, богат, но мерзавец. Теперь он все эти качества утратил, но мерзавцем остался. Сам сюжет деградировал до путевых заметок натуралиста. Со стилем и идеями дело обстоит еще хуже. Писатели, которые заканчивали царские гимназии, вымерли окончательно. Иностранных языков никто не знает. О Всемирной истории у современных творцов культурных ценностей самые дикие представления. Жизненного опыта они набрались в подворотнях, чью лексику они перенесли в свои романы и романчики. Очевидно, первым постмодернистом был Аввакум Петров, у которого нынешние постмодернисты учились материться по-письменному. Модернизм - пища для ума. Пост модернизм - пища для ума в переваренном виде. Хамить стало нормой. Читатели хамят писателям, писатели хамят читателям. Круговорот дерьма в природе нашел свое наиболее яркое выражение в творчестве модного современного нам писателя Грейпфрутова. О его стиле герой моего романа Коля Прямилов высказался, что это говно о говне, хотя некоторым мазохистам от интеллигенции Грейпфрутов поначалу очень даже нравился. Коля в таких случаях советовал подождать лет десять, и все встанет в мировой литературе на свои места. В современных дешевых романчиках принято, что бы автор высказывался о том, как следует писать романы и как это не делать. Что же - и я в этом традиционен.
С книгами Прямилов общался по методу Рахметова. Коля не любил Чернышевского, но и у него он кое-чему научился. Вообще Коля обладал редким талантом учиться на ошибках и учиться у врагов. Если выпадалась свободная минутка, он проводил ее с книжкой. Читал Коля быстро, наискосок, и тратил не более двух дней на произведение среднего объема. Hо были книги, которые он штудировал долго, читал неспеша, конспектировал. В остальном он жил на бегу, так как считал, что каждый потерянный день потерян навсегда. Прямилов думал, делал, мечтал - все на лету. Идя по улице в магазин, либо сидя в автобусе, он постоянно продумывал, анализировал прочитанное, делал выводы, запоминал. Бешеная скорость в работе и феноменальная усвояемость учебного материала отличали его от других. Такой ритм был для него нормальным. Чудес на свете не бывает. Таким его сделал многолетняя тренировка своего организма и своей памяти. Коля не воспринимал флегматиков и ошибочно считал их тупыми. Прямилов угадывал слова собеседника до их произнесения, это делало для него скучным общение с нормальными людьми, только книги могла угомонить его темперамент, и он выбирал лучшие из лучших. Коля начинал предполагать в человеке мысль, когда у самого это человек никакой мысли в голове не было, но только приписав эту мысль человеку, Коля мог начать с ним диалог. Люди становились для него зеркалом. Он таким образом раздваивался и общался сам с собой. Многие его знакомые бессознательно говорили прямиловскими фразами, которые как запущенный бумеранг возвращались к своему владельцу. Приятно, когда тебя цитируют, и Коля в этом находил удовольствие.
