Кирилл - Unknown
— Сумасшедший, — пробормотал Лейн, допивая свой бурбон.
Двинувшись за очередной порцией, его взгляд остановился на картине, написанной маслом над камином. Илия Брэдфорд, первый член семьи, заработавший достаточное количество денег, отличающее его от своих сверстников, позировал крутому художнику.
Может он переворачивается в гробу в настоящий момент?
Или возможно это произойдет позже... когда они все пойдут ко дну и станет совсем плохо.
Джин на взводе, спускалась по парадной лестнице Истерли.
Завидев раритетный бордовый Ягуар, подъехавший к дому, она сменила одежду, в которой была в тюрьме, Господи, сбереги ее от тюрьмы, надела шелковое платье, доходящее до середины колена. Она целую минуту расчесывала волосы, опрыснула себя духами, обула лакированные черные туфли на шпильке, подчеркивающие ее лодыжки, делая их тоньше.
Подойдя к закрытым дверям гостиной, она поняла, что ее брат разговаривал с Самуэлем Ти о возникшей ситуации. Или... ситуациях.
Она решила оставить их вдвоем на какое-то время.
Вместо того, чтобы ворваться к ним в комнату, она вышла через переднюю дверь и остановилась в ожидании у старомодного кабриолета. Температура была по-прежнему восемьдесят градусов (по Фаренгейту), несмотря на то, что солнце клонилось к закату, но воздух был тяжелым и горячим… или, скорее всего это был результат ее шаливших нервов. Чтобы не стоять на солнцепеке, она встала под тень большой магнолии, которая росла рядом с домом.
Взглянув на машину, она вспоминала те времена, когда у нее были отношения с Самуэлем Ти, и ночной ветер трепал ее волосы, его рука покоилась у нее между ног, пока он вел эту машину по извилистым дорогам к себе на ферму.
Старший Лодж купил ему кабриолет на день рождения, единственному живому наследнику — мужчине. И подарил молодому Самуэлю Ти. на его восемнадцатый день рождения со строгим наказом: не убить себя в этой чертовой штуке.
И самое смешное заключалось в том, что как только Самуэль Ти. садился за руль «этой чертовой штуки» то, был очень осторожен. Джин давно уже подозревала, что он прекрасно понимал, если что-то случится с ним его родословная — древо семьи, закончится.
Он был единственным представителем своего рода, оставшийся в живых.
Большинство трагически погибало.
И в этот самый момент, она была даже немного признательна, что он единственный потомок.
Стоя в ожидании, ее сердце забилось быстрее, трепеща, делая ее более легкомысленной. Или, возможно, сказывалась всего лишь жара…
Самуэль Ти. вышел из особняка Истерли, держа хрустальный стакан с бурбоном в руке. Он выглядел довольно-таки круто в идеальном элегантном костюме в полоску, превосходным лицом и портфелем с монограммой в руке. Он надел очки в золотой оправе, и его густые, темные волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб с падающей челкой, делающей его еще более стильным, хотя в этом не было необходимости.
Он остановился на полпути, увидев ее. Затем растягивая слова произнес:
— Пришла поблагодарить меня за спасение?
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Да? Пытаешься договориться оплатить мой гонорар другим способом, нежели наличными? — он залпом выпил спиртное, делая несколько шагов вперед, словно всю жизнь здесь жил. — Я падкий на любое предложение.
Она наблюдала за каждым его шагом в ее направлении и машине. Она так хорошо изучила его тело, его сильное, мускулистое тело, которое полностью отвергало фермерство, хотя оно глубоко засело у него в душе, при всей его показной мишуре адвоката.
«Амелия будет такой же высокой, как и он. И она такая же умная».
К сожалению, девушка была такой же дурочкой, видимо вся в мать, хотя, возможно, перерастет это.
— Ну? — спросил он, положив портфель на откидное кресло. — Я выбираю способ оплаты?
Несмотря на его затемненные очки, она чувствовала его глаза, скользящие по ее телу. Он хотел ее, он всегда хотел ее, но временами ненавидел за это: он не относился к тому типу мужчин, которые могли мириться с ее влиянием на него.
Она была точно такой же.
Самуэль Ти помотал головой.
— Постой не говори мне, ты имеешь потрясающий рот и было бы очень жаль не воспользоваться этим…
— Самуэль.
Как только он услышал ее тон, нахмурился и снял очки.
— Что случилось?
— Я ...
— Кто-то обидел тебя в тюрьме? Я поеду туда лично и…
— Женись на мне.
Он замер, у него все замерло… выражение лица, дыхание, возможно, даже сердце. Затем он разразился смехом.
— Точно, правильно. Конечно, ты уверена…
— Я серьезно.
Дверь машины бесшумно открылась, он собирался уехать, развернувшись к автомобилю.
— Ты выйдешь замуж, скорее в день, когда произойдет второе пришествие.
— Самуэль, ты мне нравишься.
Он бросил на нее саркастический взгляд.
— О, я тебя умоляю…
— Ты мне нужен.
— Тебя беспокоит тюрьма, не так ли? — Он опустился на сиденье и уставился на капот машины. — Послушай, Джин, не расстраивайся, что ты была там, ладно? Мне удалось замять твое пребывание, об этом даже нигде не будет, даже в блогах. Никто не узнает.
— Не поэтому. Я просто... Давай поженимся. Пожалуйста.
Глядя на нее, он сильно нахмурился, брови сошлись вместе.
— Ты что, на полном серьезе?
— Да, — и в данный момент она не была дурочкой. Она потом расскажет ему об Амелии, когда уже не будет пути назад, когда будут подписаны документы, связывающие их вместе, сейчас же он даже не догадывался, что она совершила. — Ты и я должны быть вместе. Ты же знаешь это. Я тоже знаю. Мы закрутили отношения на всю жизнь, а может и дольше. Ты встречаешься с официантками, парикмахершами и массажистками, потому что они не я. Ты хочешь дотянуть каждую женщину до своего уровня, но все они терпят неудачу. Ты одержим мной, как и я тобой. Давай прекратим обманывать себя и сделаем все правильно?
Он перевел взгляд обратно на капот и положил свои красивые руки на деревянный руль.
— Разреши мне кое чем поинтересоваться.
— Все, что угодно.
— Скольким мужчинам ты это предлагала? — он взглянул на нее. — Да? Скольким, Джин? Сколько раз ты уже играла эту роль?
— Это правда, — произнесла она треснувшим голосом.
— Ты также просила их, Джин? Смотря на них такими же глазами?
— Не будь жестоким.
После долгого молчания он покачал головой.
— Ты помнишь мое тридцатилетие? Мы были на ферме.
— Это не имеет ничего общего с…
— Для меня это был приятный сюрприз. Я понятия не имел, что ты тоже там была и ждала меня. Я вошел в дом…. и вот он сюрприз! Встретился со всеми этими ликующими людьми, и я искал тебя…
Она вскинула руки.
— Прошло пять лет, Самуэль! Это было…
— Собственно, вся история наших взаимоотношений, Джин, на этом и заканчивается. Я искал тебя… я продвигался через толпу, пытаясь найти тебя…
— Это не имеет значения! Это ничего не значит…
— …ты ведь обозвала меня, как ты сказала, простак, и ты была единственной, кого я действительно хотел увидеть среди этого сборища. И я нашел тебя, в полном здравии. Бл*дь, с игроком в поло из Аргентины, которого пригласил Эдвард, на моей кровати.
— Самуэль …
— На моей кровати! — прогремел он, ударив кулаком в приборную панель. — На моей чертовой кровати, Джин!
— Хорошо, и что ты сделал? — Она рванула вперед и ткнула в него пальцем. — Что ты сделал тогда? Ты снял мою соседку по комнате в университете, вместе с ее сестрой, и занимался с ними сексом в бассейне…
Он выругался вслух.
— А что я должен был делать? Оставить все как есть? Я мужчина, а не жалкий трахальшик! Я не собираюсь…
— Я была с игроком в поло, потому что за неделю до этого, ты переспал с Кэтрин! Я дружу с ней с двух лет, Самуэль. Мне пришлось выслушать весь ее рассказ, как ты ублажил ее оргазмом всей ее жизни в этой самой машине. И это после того, как ночью до этого, ты был со мной! Так что не говори мне, что ты…
— Стоп, — он резко схватил ее за волосы. — Хватит, прекрати сейчас же… мы не собираемся этого делать, Джин. Мы начинаем выяснять отношения и ту борьбу, когда были еще подростками…
— Мы продолжаем борьбу, потому что переживаем друг за друга, но при этом слишком горды, чтобы признать это, — он снова замолчал, она лелеяла надежду, что он все обдумает. — Самуэль, ты единственный, кто мне нравился тогда и сейчас. Ну, просто у нас все вот так происходит и это стоит остановить — борьбу и боль для нашего же блага. Мы оба слишком горды и упрямы.
В ответ ей ответило долгое молчание.
— Почему сейчас, Джин?
— Ну, просто... настало время.
— Из-за того, что тебя обыскали в десять утра?
— Ты должен понять.
Самуэль Ти помотал головой.
— Не знаю, очередная ли шутка это с твоей стороны или нет, но это не моя проблема. Позволь мне совершенно четко…
— Самуэль, — прервала она его. — Я люблю тебя.
И она на самом деле чувствовала то, что говорила. Она ощущала это всей душой: ужасная правда, туч, сошедшихся над ее семьей и распространяющихся дальше, принесла с собой ясность — у нее никогда никого не было.
