Калия Рид - Распутывая прошлое
— Ты каждый день ездишь так туда и обратно?
— Ага.
— Как твоя машина еще не развалилась?
— Здесь просто немного неровно, — спорит Лаклан.
Я бросаю на него взгляд.
— Хорошо…, — произносит он медленно. — Здесь действительно ухабисто. Но я скоро исправлю это.
В следующее мгновение он паркует машину. Я уставилась на дом перед нами. — Итак, это твой дом.
Он маленький. Белая краска отколупывается с одной стороны. Маленькое крыльцо, метла прислонена к дому. Не было никакого великолепия. Не было высококлассного дизайна. Это полная противоположность того, где мы росли.
Я не могла полюбить его еще больше. Он напоминает мне о домике в лесу.
Лаклан наклоняет голову, посылая мне ребяческую улыбку, напоминая пятнадцатилетнего мальчишку, в которого я влюбилась. — Вот и он. Что, оправдывает твои ожидания?
Мое мнение имело для него значение. Даже когда я была ребенком, оно имело значение. Вот, что делало Лаклана моим спасением - я была всегда важна для него.
— Конечно! Мне нравится!
Мы оба выходим из машины. Он идет к багажнику и берет мою сумку. — Что заставило тебя выбрать это место? — спрашиваю я.
Он закидывает мою сумку себе на плечо и берет меня за руку. Мы идем к его дому, плечом к плечу. — Маленький. Окруженный одиночеством. Что тут может не нравиться?
Мы стряхиваем снег с нашей обуви, когда идем по крыльцу. Лаклан открывает входную дверь и включает свет рядом с дверью.
Внутри небольшой проход, который ведет прямо на кухню. Возможно, в одну из самых маленьких кухонь, которые я когда-либо видела, со старыми приборами цвета авокадо.
Лаклан бросает свои ключи на стойку и без единого слова ведет меня в гостиную. Это самая большая комната в доме. Здесь только бежевый коврик с коричневым кожаным диваном, стулом и журнальным столиком в тон обстановки, и телевизором в углу. Последней частью художественного оформления была дюжина коробок, которые были свалены у стены.
Я показываю на коробки. — Мне нравится, как ты украсил это место.
Лаклан прислоняется к стене и улыбается. — Это заняло у меня много времени.
Я иду вперед, осматривая каждый предмет мебели. — Это уж точно.
— Скажи мне, Наоми, декоратор интерьера, что бы ты изменила?
— Ну, сначала, я бы повесила занавески. — Я указываю на оконную нишу. — И это были бы кружевные занавески. Я бы выкрасила стены в светло-желтый. Оставила бы ковер, что у тебя уже есть. Повесила бы несколько картин. Нашла бы красивые цветы и удостоверилась бы, что подоконник заполнен подушками, так, чтобы я могла расслабиться и смотреть на улицу в любой момент, когда бы захотела.
— Звучит так, как будто нужно проделать большую работу.
Для него, да. Но если бы я жила с ним, я бы все сделала сама, и делала бы это с широкой улыбкой на лице.
— Ты так думаешь, — произносит Лаклан.
Я исправила его. — Я так представляю.
— Одно и то же.
Он идет на кухню. Я слышу, как шкафчики открываются и закрываются. — Я знал, что ты полюбишь это место, — кричит он.
Я следую за Лакланом. — Ты знал?
Он берет две тарелки и наполняет их едой.
— Конечно, — говорит он рассеяно. — Риелтор показал мне дом, и когда я увидел оконную нишу, то вспомнил, как ты рассказывала об этом, когда была ребенком.
— Так что, технически, этот дома на половину мой, — дразню я.
Лаклан передает мне тарелку. Я пытаюсь взять ее. Лаклан удерживает ее. Он не отдаст ее мне, пока я не посмотрю ему в глаза. Когда же я, в конце концов, это делаю, то вижу его переполненный эмоциями взгляд.
— На половину твой? Да он весь твой.
Я просто уставилась на него. Он не лгал.
— Пойдем, — говорит Лаклан. — Давай поедим в гостиной.
Мы сидим в тишине и едим нашу еду.
— Ты взволнована, что выбралась оттуда? — спрашивает он.
— Я не могу в это поверить, — признаюсь я. — Нет никаких 20-минутных перерывов на улице. Или медсестер, стучащихся в твою дверь каждый час. Мне не нужно слушать постоянные голоса за дверью, и не нужно спать в ужасной комнате. Плюс, еда намного, намного лучше.
— Да? — спрашивает он с легкой улыбкой.
Я киваю. — Сожженный мясной рулет и жидкие макароны с сыром так же хороши, как того и требуется.
Лаклана сглатывает. — Все едят вместе?
— По большей части. Пока ты не сделаешь что-нибудь не так. Тогда ты уже ешь в своей комнате.
Под его насупленными бровями, в его глазах был твердый взгляд. Я знаю, что сказала слишком много. Он думает о «Фэирфакс». Я думаю о «Фэирфакс», но мне этого не хочется. Его дом был местом, которое было свободно от всей той тьмы, которая окружала меня. Все так и должно оставаться.
Я бы хотела забрать свои слава обратно и начать все сначала. Я посмотрела на свою еду, уже совсем не чувствуя голода. Я встаю и иду на кухню, ставя свою тарелку на стойку.
Когда я возвращаюсь в гостиную, Лаклан смотрит на меня с беспокойством. Я некоторое время смотрела на него, а потом пошла и выключила свет. Медленно подойдя к большому окну, я скрестила руки и уставилась на улицу.
Дом Лаклана стоял на холме. Отсюда я видела, как ярко блистали огни города. Я представляла людей в их домах, таких расслабленных и спокойных. Это помогло мне успокоиться. Заставило меня желать остаться здесь навсегда.
— Что ты делаешь? — спрашивает Лаклан.
Я стучу ногтем по стеклу. — Наслаждаюсь видом.
— С выключенным светом?
— Так лучше видно.
Если бы я была в «Фэирфакс», этого вида не было бы передо мной, как и этих ощущений. Прямо сейчас, если я захочу, то могу потянуться, коснуться и испытать мир, на который смотрю.
Лаклан отодвигает свой стул. Я слышу его шаги, открывающиеся и закрывающиеся ящики.
Чирк.Чирк.
От этого знакомого звука мое сердце стучит быстрее.
Всего секунда потребовалась янтарному огоньку, чтобы осветить комнату. Я посмотрела через плечо и увидела Лаклана, держащего спичку между пальцами. Не зажигалку. Просто коробок спичек. Как тот, что мы использовали, поджигая фейерверки.
Он озорно мне улыбается. Его глаза ярко горят при свете огня. В его глазах было столько жара, что я громко сглотнула.
— Что ты делаешь? — спросила я.
— Играю с огнем. — Он резко дергает запястьем и огонь исчезает. — Пытаюсь поднять настроение. — Его глубокий голос уже ближе, и мое сердце начинает ускоряться. — Помнишь, как ты раньше всегда задувала спички?
— Помню, — мягко отвечаю я.
Я смотрю на гостиную и в темноте представляю, что вся мебель исчезла. Деревянный пол исчезает, а на его месте появляется свежая, зеленая трава. Появляются двое молодых людей. Их головы склонены, спины наклонены, потому что они прижимаются друг к другу. Их губы быстро двигаются. Я их не слышу. Мне и не нужно. Их слова еле отдаются слабым эхом в моей голове. Я смотрю с пристальным вниманием, когда мальчик говорит, — У меня есть еще один фейерверк. Давай запустим его в небо? — Он держит спички между ними.
Девочка кивает и улыбается ему. Ее сердце сияет в глазах. Он дает ей спичку. И она ее берет.
Я закрываю глаза. Когда открываю их, у Лаклана в руках зажженная спичка. Мальчик и девочка исчезли. Мебель вернулась на свое место. Те двое изменились. Теперь та девочка может показать свои чувства. А парень все еще улыбается ей, но его глаза были обжигающе горячими.
Что-то зарождалось глубоко во мне. Это пронеслось сквозь меня, заставляя кровь закипать, а тело покалывать. Лаклан продолжает идти в мою сторону, пока я не оказываюсь прижатой к окну. Я зажата. Холодное стекло за моей спиной и его тело, согревающее меня, передо мной. Я откидываю голову назад, чтобы увидеть его. Он поднимает одну бровь, как бы говоря, не касаться его. Это последнее, что я вижу, прежде чем он тушит спичку.
Я знаю, что это всего лишь игра, которая должна поднять настроение, но теперь сексуальное напряжение заполнило комнату. Я знаю, что Лаклан не закончил, и знаю, что не закончит, пока я не растаю у его ног.
Его щека потерлась об мою. Слышу, как спичку проводят по грубой поверхности. Мои руки сжимаются у бедер в кулаки. Мои ногти впиваются в ладони, оставляя отметины в виде полумесяца.
Спичка – единственное, что отделяет нас друг от друга. Она освещает его черты лица. Его чувственные губы и блестящие глаза. Щетина на его лице кажется почти золотой.
— Ты идеален, — говорю я очень тихо.
Лаклан наклоняет голову и улыбается. — Нет, это не так. Это просто свет.
— Это так, — настаиваю я.
Он проводит рукой по моей шее. Мой пульс дико скачет под кожей.
— Хочешь узнать, как ты выглядишь прямо сейчас?
Я киваю.
Думала, он задует спичку, но он этого не сделал. Он приблизил ее ближе к моему лицу, освещая каждую черточку.
— Твои глаза сверкают. Огонь практически делает их фиолетовыми. Твои щеки покраснели. И твои светлые волосы, похожие на золото, — его рука зарывается в мои волосы, — обрамляют твои плечи. Твои губы влажные и слегка приоткрыты. — Один палец касается моей губы. — Если я придвину свое лицо ближе всего на дюйм, то смогу впиться в эту нижнюю губу…. — И в тот момент, когда мне казалось, что он собирается это сделать, комната погрузилась в темноту.
