Дмитрий Емец - Череп со стрелой (СИ)
— По—моему, неплохо. Все ясно и понятно, — отепленным голосом сказала Гуля.
Да. Но не предусмотрены многие варианты. Когда ты знаешь, что квартиру ты купишь в тридцать лет, первого ребенка родишь в тридцать два, а второго в сорок, то однажды тебе на голову упадет кирпич, потому что кто—то на небе захочет намекнуть тебе, что не ты все решаешь.
Откуда—то выскочила лохматая собака и, зарычав на Гулю, попыталась укусить ее за пятку. Афанасий замахал на собаку руками, и укус достался ему.
— Молодец! Повел себя как настоящий мужчина! — одобрила Гуля, после того как орущий Афанасий, стреляя в убегающего пса пнуфом, промахнулся и отправил в Арктику аппарат, продающий шоколадки.
Афанасий посмотрел на нее без восторга. Почему—то только хрупкие девушки знают, как должен вести себя настоящий мужчина. А если в ответ сказать им: «А ты повела себя как настоящая женщина!›› — они обижаются.
Глава тринадцатая
НАПАРНИК
Самые большие потери друзей происходят при недоразумениях. Когда кто—то думает, что ты что—то сказал или сделал, а ты злишься, что он может думать о тебе плохо, и действительно становишься плохим, и трещина — изначально несуществующая — становится все глубже. А мы никому не приносим столько зла, как человеку, которого однажды обидели, потом попытались простить, но что—то пошло не так и мы на него озлобились.
Из дневника невернувшегося шныра
Кирюша бегал по комнате, заламывал руки и восклицал:
— Меня презирали — я презирал! Меня отталкивали — я научился мстить! Меня оскорбляли — я таил обиду! В меня вонзали штопор ненависти — я отвечал...
Остальные обитатели комнаты мирно лежали на кроватях и слушали.
— Чего он завелся? — шепотом спросил Даня.
— У него носки шерстяные кто—то спер, — так же шепотом ответил Сашка и зачем—то посмотрел на Макара.
Даня понимающе кивнул. Он никак не мог дозвониться бабушке и поздравить ее с днем рождения.
— Моя бабушка — технически одаренная! Она научилась ставить телефон на виброзвонок. Но при этом никогда его не отключает и потом плачется что ей никто не звонит.
— Заткнисьсвой рот! Утихни свое молчи! Я страдаю, а ты лезешь со своей бабкой! — завизжал Кирюша.
В недовольном состоянии он легко позволял себе истерики. Кирюша даже и девушкам хамил, причем как—то на равных, без ощущения своего пола. И девушки озадаченно замолкали, потому что девушка всегда умеет отличить, когда ей хамит парень, а когда — вторая такая же замаскированная тетенька.
Не встретив понимания, Кирюша ушел искать сочувствия у Лены, а Сашка, повернув голову, долго и задумчиво смотрел на Даню. У него были на него кое—какие планы.
Слух о том, что Сашка нашел алую закладку, быстро распространился по школе. Старшие шныры при встрече одобрительно похлопывали его по плечу, а средние смотрели с завистью и как бы вскользь узнавали, где именно он шастал. Якутский пег Сахар шел теперь нарасхват. Меркурий даже вынужден был предупредить кое—кого, что выматывать пега ежедневными нырками нельзя.
Сашка часто вспоминал о закладках, оставшихся под камнем на двушке.Хорошо бы нырнуть и вытащить их — но с кем? Он помнил, что в последний раз выбрался из лаза чудом, и теперь не решался лезть туда без страховки. Кого—то нужно с собой взять, причем не девушку, потому что у девушки может не хватить сил его вытащить. Но кого тогда? Кирилла? Разболтает. Макара? От него никогда не знаешь, чего ожидать. Может совершить подвиг, а через пять минут подложить свинью.
Лучше всех подходил Даня, начавший нырять на двушкуне так давно, но, что удивительно, нырявший пока вполне благополучно. БолотоДаня проходил гладко. Эльбы не знали, какой ключик к нему подобрать. То ли философский трактат подложить, то ли пригласить Даню в лекторий, чтобы он объяснил, что такое hyppopotomonstrosesquippedaliopphobia 1.
В ШНыре не поощряют парных нырков. Исключение составляет только вариант «инструктор + новичок». Обычные же нырки вдвоем чреваты многими опасностями. Двух шныров проще заметить и перехватить. Конкурирующие пеги могут повредить друг другу крылья, некстати начав выяснять отношения, или, того хуже, летящий первым пег застрянет в тоннеле и тогда в него обязательно врежется другой. Да и эльбы не упустят шанс вызвать у шныров взаимную ненависть. Есть и другие варианты, родственные лишь своей неутешительностью.
Сашка дождался дня, когда у них с Даней наложилось расписание нырков, и отправился в пегасню. Снег уже начинал таять, и весь парк представлял собой поле с синими провалами следов, в которых, как в колодцах, стояла вода. Прыгая по кирпичам и доскам, Сашка благополучно добрался до развилки, где одна дорожка вела к воротам, а другая cворачивала к пегасне.
На развилке стоял Горшеня и смотрел на Сашку. Бараний тулуп был распахнут. Поблескивало громадное медное брюхо—котел. Глаза—пуговицы таращились на Сашку очень торжественно. Казалось Горшеня — часовой под невидимым знаменем, которое трепещет на ветру у него над головой. Видя, что дорогу ему уступать не собираются, Сашка остановился и стал прикидывать, не безопаснее ли обойти Горшеню по глубокому снегу. А то еще сожрет, а искать начнут не раньше вечера. Сейчас весна, в брюхе сидеть холодно, а на улице народу мало: ори не ори — никто не услышит.
Сашка шагнул в снег и стал пробираться к пегасне. Метров через двадцать он обернулся. Горшеня, не покидая развилки, смотрел на него все с той же торжественностью. Убедившись, что его не преследуют, Сашка сделал еще несколько шагов и... провалился по пояс.
Слишком поздно он вспомнил, что здесь овражек, который зимой заваливает до самых краев. Горшеня, прекрасно знавший парк, переиграл его очень красиво: просто поставил себя, как шахматного ферзя, в самой важной центральной клетке. Делать нечего, пришлось возвращаться на тропинку. Не прокапывать же снежные тоннели.
Перед тем как приблизиться к Горшене, Сашка подобрал длинную жердь. Он прикинул: если Горшеня будет его глотать, он вцепится в жердь руками и в рот его будет не протолкнуть.
Горшеня с пониманием посмотрел на жердь.
( 1Патологическая боязнь произнесения длинных слов.)
— Гуляешь? — спросил он.
Сашка ответил, что гуляет. Они помолчали. Горшеня сохранял ту же важность. Потом протянул рку и потрогал Сашкино плечо. Легко потрогал, но Сашка ощутил, что силы в этой жерди столько, что она смогла бы вбить его в снег как гвоздь.
— Хочешь нести? — спросил Горшеня. — Неси! Но будь осторожен! Горшеня тебя любит, но защитить не сможет!
Горшеня отодвинулся, и Сашка, теряясь в догадках, пошел в пегасню. Там он застал Даню, который топтался рядом с Макаром, подозревая, что тот украл у него скребок, чтобы почистить Грозу.
— Отдай, а! Мне в нырок идти! — повторял Даня уныло.
— Докажи! — орал Макар, колотя себя в грудь. — Он у тебя подписан? Все, отвали! Это мой!
— Вон твой сломанный валяется!
— Где валяется? Ничего не валяется! — Макар торопливо пнул что—то под кормушку. — Уйди, длинный! Еще раз подойдешь — врежу!
Что—то высчитывая, Даня посмотрел на совковую лопату в своих руках:
— Это навряд ли. С учетом рычага этой лопаты и длины моих рук я могу не опасаться физического воздействия!
Макар оценивающе покосился на лопату, на баскетбольного Даню и предпочел перевести физический конфликт в вербальный:
— Ничего я тебе не дам! Ты псих!
«Ты псих!» Предложение простое, по интонации восклицательное. Двусоставное, нераспространенное, составное именное сказуемое. Глагол ‹‹есть›› подразумевается, но отсутствует. Стилистически окрашено, но окрашено куце, вяленько так без изобретательности, без полета... — мгновенно отозвался Даня. — А вообще, то же самое, про психа говорила мне бабушка, когда я учил Вергилия по латыни, а нам звонила учительница и жаловалась, что я отказываюсь писать сочинение по «Муму››.
Макар угрюмо кивнул. Он догадывался, почему Даня не хотел писать про Муму. Всем известно, что Муму была оборотнем и загрызла Герасима. Сведения эти он почерпнул от Рины, которой доставляло удовольствие пересказывать ему русскую классику с небольшими вкраплениями отсебятины.
По проходу пегасни бегал Витяра, хлопал себя ладонями по бокам, дергал за красные уши—баранки и издавал похожие на ржание звуки. Пеги в денниках волновались и поглядывали на него с беспокойством.
— Чего на него нашло? — поинтересовался Сашка.
— У «от ты дуси» очередная идея фикс. Чтобы пеги тебя уважали, надо, чтобы они считали тебя не человеком, а лошадыо—вожаком. То есть фыркать, кусаться и лягаться. Я вчера ночью заглянул в конюшню, а он тут бегает и ржет, — объяснил Даня.
