Щеглова Ирина - Sheglova I. Zakryitayashkola. Zakryitaya Shkola Soproti
– Тут у меня показания сестры покойного… Ксении Афанасьевны Арефьевой… – сообщил следователь. – Она уверена, что именно вы убили ее брата.
Галине стало страшно. Двенадцать лет назад – в самое тяжелое для нее время, когда все отвернулись и родная дочь не пустила Галину на порог, она не выдержала, сломалась. Потеряла интерес к себе и жизни, жила где придется, нищенствовала… И вот однажды, когда прошлая жизнь, казалось, стерлась без следа, забылась, будто и не было тех страшных прожитых лет… Она сидела на скамейке, ела яблоко и не думала ни о чем, но кто-то бросил ей несколько монет и вдруг воскликнул радостно:
– Галина Васильевна? Ну, наконец-то я вас нашел! Вы что, меня не узнаете? Меня зовут Юрий Арефьев. Вы должны меня помнить. Мы с вами встречались в детском доме в усадьбе Щербатова.
Прошлое настигло ее. Она хотела спастись бегством, встала, сказала Арефьеву, что он обознался. Он не отстал:
– Я надеялся узнать о судьбе сына, которого у меня украли. Помните?
– Нет-нет, я ничего не помню.
Он так умолял, так просил о помощи, а ведь она могла ему помочь! В ней была вся его надежда! Она отказывалась, он не отпускал. Она не хотела возвращаться в прошлое.
Опомнившись, Галина взяла себя в руки и заявила следователю:
– Я никого не убивала! Я вообще не знала этого человека!
Следователь распечатал ее показания, дал на подпись. Сказал, что ее еще вызовут для очной ставки.
Она почти успокоилась, но в коридоре столкнулась с женщиной – это была та самая сестра, Ксения Арефьева. Едва увидев Галину, Арефьева мгновенно узнала ее и бросилась обвинять в убийстве брата. Арефьева пугала гораздо сильнее следователя прокуратуры, но в Галине жил гораздо более сильный страх, по сравнению с ним угрозы Арефьевой ничего не стоили, поэтому на все обвинения разгневанной женщины Галина равнодушно твердила:
– Я никого не убивала…
Закодированные файлы
Все-таки Вика нашла программу, которая могла раскодировать файлы на флешке Анны Гавриловой. С ее помощью удалось открыть следующий файл.
На экране ребята увидели маму Андрея, это явно была съемка другого сеанса, Гаврилова и Ирина были одеты в другую одежду.
Ирина сидела на диване. За спиной у нее виднелся шкаф со стеклянными дверцами. Она снова была под гипнозом. Рассказывала взволнованно:
– Мне надевают маску. Все как в тумане. Опять эта светлая комната и врачи. – Она поморщилась, воскликнула с отчаянием: – Мне страшно! Нет, я не хочу! Заберите меня отсюда!
– Ты слышишь, о чем говорят врачи? – взволнованно спросила Гаврилова.
– Они говорят… – Ирина вдруг заплакала, – Они говорят… про искусственное оплодотворение… и про ребенка. Про моего ребенка.
– Ира… А сколько тебе сейчас лет? – с сомнением переспросила Гаврилова.
– Мне? Тридцать семь.
Андрей остановил запись и недоуменно воскликнул:
– Как это тридцать семь? – Ребята переглянулись непонимающе.
Он еще раз кликнул на воспроизведение и услышал то же самое. Макс положил ему руку на плечо, чтобы успокоить. Но как тут успокоишься, когда узнаешь, что какие-то уроды мучали твою маму всю ее жизнь? И при чем тут искусственное оплодотворение? И о каком ребенке речь? Вспомнили о колыбельке в комнате, где держали маму Андрея… Даша предположила, что у Андрея может быть брат или еще одна сестра, а значит, похитителям нужна была не мама, а ее ребенок, из-за него ее и похитили…
Видео просматривали еще несколько раз. Останавливали, разглядывали кадры, увеличивали, как вдруг Вика заметила, что за спиной Ирины Исаевой в стеклянных дверцах шкафа отражается еще кто-то. Изображение получалось размытым, но все-таки было понятно, что на сеансе у психолога присутствовал некто третий. Рассмотреть его не удалось, зато благодаря Викиным манипуляциям с ноутбуком удалось услышать его голос. Мужчина говорил с кем-то по телефону. Но и голос его Андрею не показался знакомым.
– Милая, послушай, я не смогу за тобой заехать… Нет, никак не получается. У меня клиент.
Ребята переглянулись. Клиент, судя по всему, – мама Андрея, но клиент кого? Еще одного психолога? Нет, те говорят «пациент»… Тогда кто же этот незнакомец?
И снова Вику озарила идея:
– Ну, ладно, кто он такой, мы не знаем, зато можем выяснить, кому он звонил.
Она пробежалась пальцами по клавишам. На экране ноутбука появилась звуковая дорожка. Ребята услышали сигналы набора телефонного номера.
– Это тоновый набор, – объяснила Вика. – У каждой клавиши свой звук. Озвучка клавиш разных моделей телефонов разная. Включи свой мобильник – сравним, – обратилась она к Максиму.
Максим и Андрей достали мобильники и стали нажимать кнопки, прислушиваясь к звукам. Нет, не подходит… Вспомнили о Роме, вроде бы у него точно такой тон. Самого Ромы не было, он пошел на биологию, сдавать зачет по Дарвину.
Друзья снова встретились после уроков, наспех объяснили Роме, что к чему. Он толком и не понял, чего от него хотят, телефон протянул и наблюдал со стороны, как ребята по очереди подбирают цифры, причем подбирают на слух, сравнивая со звуками на видеозаписи. Наконец Андрей записал последнюю цифру – шесть.
Номер записан, что теперь?
Звонить или нет? Кто ответит: жена или любовница… кто-то совсем незнакомый и посторонний или враг, настоящий, ждущий именно этого звонка.
Звонить – решили ребята.
Андрей набрал номер.
Сначала все слышали длинные гудки из трубки, а потом из-за двери донесся сигнал мобильника, кто-то подошел…
– Отключись! Быстрее! – успела крикнуть Даша.
Дверь открылась, и на пороге возникла Юля со звонящим мобильником в руке.
– Андрей? Зачем ты мне звонишь? – спросила она недоуменно. Никто не шевельнулся, на Юлю уставились во все глаза. Макс сорвался с места, схватил ее за руку и подтащил к ноутбуку.
– Иди сюда. Сейчас ты нам все расскажешь! – Он ткнул пальцем в монитор. – Кто это? Ты его знаешь?
Юля посмотрела на экран, на размытый силуэт человека, отраженного в стеклянных дверях, удивилась, оглянулась на Максима:
– Я не понимаю…
– Говори, кто это! – заорал Максим.
– Это… мой папа, – растерянно ответила она.
Глава 17
Очная ставка
Галина встречалась с Арефьевым, она прекрасно помнила тот день, когда он нашел ее в сквере на скамейке. Она могла помочь ему и не хотела, было у нее такое плохое предчувствие… Не пообещай она ему тогда, возможно, он был бы жив до сих пор… Да и ей не пришлось бы сидеть сейчас в прокуратуре и бесстрастно врать молодому следователю. Она поглядывала на свидетеля – мужчину лет пятидесяти.
– Я встречался с Арефьевым накануне его… гибели. Я как раз зашел к нему попрощаться… Я надолго собирался за границу… Он мне сказал, что наконец-то разыскал Галину Смирнову… Она что-то знала о его пропавшем сыне… Вернее, умершем… Но Юра не верил в его смерть, считал, что ребенка подменили… Это старая история… Я не знаю подробностей… Юра много лет искал эту женщину, Галину Смирнову… Сначала она отказалась с ним разговаривать, а потом пообещала дать какую-то информацию. В тот день, когда он погиб, он ехал на встречу с ней.
Да, у нее хранились все документы на усыновленных детей, но об этом никто не должен узнать, иначе пострадают невинные люди, много людей. А значит…
Галина невозмутимо смотрела на следователя, поглощенного печатанием. Больше никто не пострадает, уж она об этом позаботится. Она на всю жизнь запомнила, как нашла убитого Юрия Арефьева среди коробок, служивших ей в те времена домом. Он лежал среди этих коробок, по груди расплывалось кровавое пятно, рядом валялся нож… Галина попыталась остановить кровь, но поняла, что Арефьев уже умер. В ужасе она вскочила и побежала прочь, прижимая к себе окровавленную кофту. Увидела мусорные баки, подбежала, затолкала туда кофту и услышала чьи-то шаги неподалеку. По переулку прямо к ней шел человек, она присела и увидела только его ноги. От страха она закрыла голову руками:
– Пожалуйста, не трогайте меня… Я ничего не сделала…
И услышала:
– Галина Васильевна…
Конечно, она не узнала его, не могла узнать. Но он напомнил – Витя, Поляков…
– Зачем ты здесь?
– Я искал вас повсюду. Что с вами случилось?
– Просто не повезло в жизни…
Он рассказал, что открыл в старой усадьбе школу-пансион, что очень нуждается в ее помощи… Он тогда спас ее, как и она когда-то спасла мальчика по имени Игорь Исаев.
Слезы навернулись на глаза. Галина взяла себя в руки и твердо сказала:
– Это какая-то ошибка. Я действительно имела отношение к детям и к вопросам усыновления – много лет я проработала в детском доме номер восемь. Но он закрылся в восьмидесятом году.
– Сколько лет было сыну Юрия Арефьева, когда он… как считают родные, был подменен? – спросил следователь у свидетеля.
– Он только родился, ему был месяц, может, полтора.
– Тогда это точно недоразумение, – уверенно кивнула Галина. – Наш детдом принимал детей с шести лет. Младенцев отправляли в Дом малютки.
