Комбат Найтов - Крымский тустеп или два шага налево...
- Приехали! Губа Кислая. А мы в Горячем Ручье базируемся, но Вас приказали сразу в штаб флота доставить. - сказал Андрушко, трогаясь с места. Дороги здесь просто сказка! Крымские дороги по сравнению с этими просто хайвэй! Здесь: камень на камне сидит и кочкой погоняет, но, твердые. Вот и штаб флота: дырка в скале, закрытая тяжёлой броневой дверью. Пост, тоже, укрыт под скалой. Проверка документов, и:
- Проходите, пожалуйста.
Немного сумрачно, но сухо и тепло. Как был в лешаке, так и вошёл в приёмную.
- Присаживайтесь, подождите, товарищ полковник.
Из кабинета командующего вывалилась целая толпа моряков, недоумённо уставившаяся на зелёное 'чудо' в перьях. Покачав головами, выходят из приёмной.
- Проходите, товарищ полковник!
- Товарищ вице-адмирал, полковник Матвеев, представляюсь по поводу прибытия в Ваше распоряжение.
- Да!!! Это всё придётся снять, товарищ полковник. У нас здесь так не ходят. Ни тут, ни на фронте. А у меня предписание: максимально скрыть Ваше присутствие на фронте. Так, что, первое: придётся присвоить Вам корабельное звание, звания морской пехоты у нас, пока, не вводились. Так как вы слишком молоды для капитана 1-го ранга, то ходить Вы будете с погонами капитан-лейтенанта, товарищ кап-раз. Ну, максимум, кап-три. Такие у нас ещё встречаются. Летуны, правда, в основном. - он снял трубку телефона, назвал позывной, - Михал Иванович, зайди! Тут по твою душу! - и повесил трубку, - Я, собственно, полковник, не буду заниматься этими проблемами! Начальник разведки у меня есть, и он меня устраивает, ты же, как я понимаю, в основном, будешь работать в интересах фронта.
'Опять начинается!' - злобно подумал Матвеев, выслушивая разглагольствования адмирала о том, что сухопутчики ни хрена воевать не умеют, а все шишки сваливаются на его бедную голову.
- Мы провели несколько десантов, в основном, по деблокаде Мотовского залива, но, большого успеха добиться не смогли. Последний десант был полностью провален. Я получил выговор от Наркома, а теперь он прислал вот такое вот 'зелёное чудо', да ещё с оговоркой, что это находится на контроле Ставкой. Посмотрим, что ты здесь сможешь сделать. Вообще, что-то намечается. Сегодня едем встречать нового комфронта. Да-да, заходи, Михал Иванович. Вот, полковник Матвеев, собственной персоной. Знакомьтесь!
- А чего меня с ним знакомить? Я его знаю! И давно! Приветствую, Дмитрий Васильевич!
- А Вы как здесь, Михаил Иванович? - спросил Дмитрий, пожимая руку контр-адмирала Фёдорова, начштаба Волжской флотилии, через которого года два Азовская и Дунайская флотилия корабли и снабжение получала.
- Да вот, с марта здесь, вместо контр-адмирала Кучерова, его в Архангельск перевели. А меня, с Волги, сюда. Так что, Арсений Григорьевич, это Вы знакомьтесь: дважды Герой Советского Союза, знаменитый разведчик и десантник Крымского и 3-го Украинского фронта, начальник разведки Дунайской флотилии.
- Он же салажонок совсем.
- Этот салажонок: участник всех десантов на юге, и, насколько я понял, имел непосредственное отношение к высадке союзников. Это его люди пришли на 'Камберлэнде'. Слышали ведь сводку?
- Он? Точно? Про того писали, что он погиб в Николаеве!
- Он! И живой, сами видите!
- Но, переодеться, кап-раз, всё-таки придётся! Михал Иванович! Оформи ему документы на плавсостав.
- В Архангельске, меня заставили переодеться, товарищ вице-адмирал, и снять форму, теперь она мятая. - сказал Дмитрий.
- Да 'мохнатку' эту сними! Как кикимора выглядишь! А ведь флотский офицер! ЗаслужОнный!
Дмитрий развязал завязки и снял 'лешак', оставшись в пятнистом комбинезоне американских рейнджеров.
- Ну, куда-ни-шло! Поехали! Через семь минут катер в Мурманск.
При выходе от командующего, его и Фёдорова остановил начальник Особого отдела:
- Товарищ контр-адмирал! Фельдсвязь доставила почту на имя какого-то полковника Матвеева, сказали, что должен уже прибыть. 'Особой Важности' с пометкой 'Воздух'.
- Вот он, вот. - указал на Дмитрия адмирал.
- Разрешите Ваши документы, товарищ полковник! Пройдёмте! - в предписании, полученном у него, Дмитрию требовалось возвратиться в Талаги! И ожидать какой-то борт! Стоило ли тащиться в такую даль из-за этого! В Грязной, неожиданно встретился с Батовым! Он принял Карельский фронт. Павел Иванович не стал слушать рапорт, а облапил его:
- А я в газетах читал, что ты погиб! - а затем дважды двинул ему по плечу кулаком, - За разведку можно быть спокойным.
- Но, я не в должности, я - в распоряжении командующего Северным флотом. Должность ещё не получил. И получил предписание вылететь обратно в Архангельск.
- Разберёмся!
- Разрешите, товарищ генерал-полковник? Начальник Особого Отдела флота генерал-майор береговой службы Кириллов, Александр Матвеевич!
Недовольно поморщившись, Батов повернулся к нему.
- Слушаю!
- По полковнику Матвееву, товарищ командующий фронтом. У него предписание 'Особой Важности', из Ставки.
- Я же сказал: разберёмся! Он у меня с 41-го года в разведке. Где здесь ВЧ? - быстрыми шагами он зашагал к КП, весь эскорт потащился за ним по чуть раскисшему снегу. У Дмитрия затеплилась надежда, что на этом его мытарства закончатся. Но, вышедший из КП Батов показал рукой на свой борт:
- Давай быстро! Потом поговорим!
Взлёт - посадка, потом томительное ожидание спецборта. Сел Б-24-й, с американскими опознавательными знаками. Его начали дозаправлять, в этот момент подошёл офицер и представился переводчиком.
- Это за нами!
Дмитрий покачал головой, закинул рюкзак, чемодан с формой в машину. Американцы что-то говорили, размахивали руками, но один из них показал рукой приглашающий жест, и Дмитрий с переводчиком вошли в самолёт. В центроплане оборудованный салон на восемь кресел. Кресла обтянуты настоящей кожей. Через пятнадцать минут начали запускать двигатели.
- Куда летим?
- На месте узнаете!
- Хороший ответ!
- Летим туда, куда надо, товарищ полковник. Меньше знаешь, крепче спишь. - капитан, хотя вряд ли он имел это звание, по-хозяйски открыл дверцы бара, достал оттуда стаканы, несколько бутылок, и начал сооружать что-то на двоих.
- Прошу!
Дмитрий вздохнул, и отхлебнул виски с содовой. Допить не успели, пришлось поставить стаканы в специальные держатели, потому, что начали выруливать. Затем двигатели заревели, и машина пошла на взлет. Появилось солнце, по нему Дима сориентировался, что летят они на север. Капитан сразу после взлёта уснул, через час истребители сопровождения, покачав крыльями, ушли. Высота большая, но в салоне пользоваться маской не требуется, тепло. Дмитрий тоже уснул, а когда проснулся, то самолёт уже заходил на посадку.
- И где мы?
- В Рейкьявике, товарищ полковник. Аэродром Кефлавик. Нас должны встретить.
Встречало три американца и наш советник посольства. Отвезли в порт Эдлидавогюр, там, на катере, вывезли на рейд и встали к борту линкора 'Кинг Джордж V'. Их провели в каюту, затем капитан куда-то исчез, отсутствовал минут тридцать, попросив привести себя в порядок. Дмитрий надел парадную форму, прицепил кортик, переданный ему капитаном, по-прежнему не понимая, что происходит.
- Готовы? - спросил появившийся капитан, и начал переодеваться в гражданский костюм.
- Пойдёмте!
- Объясни, что происходит!
- Вас награждают, и эту награду вручает лично Президент Америки. Пойдёмте!
Они поднялись на палубу и прошли на бак. Там был выстроен почётный караул: с одной стороны-стояли англичане, со второй-американцы. Заиграл оркестр. Английский офицер сделал предупреждающий жест Дмитрию, затем показал, что он может идти. Дмитрий прошёл вдоль строя под незнакомый марш, затем развернулся и пошёл к первой башне, возле которой сидели Рузвельт и Черчилль. Остановился в двух шагах от них. Смолк оркестр. Рузвельт что-то прочёл по бумаге, к нему подошёл, с обнаженным клинком, офицер и передал ему коробочку. Дмитрий сделал два шага вперёд, и Рузвельт накинул ему на шею голубую ленту с орденом, и передал бумагу какую-то. Он начал говорить, тут и появился капитан, который перевёл слова Президента. Тот упомянул их встречу в Ялте, и поблагодарил за подготовку и осуществление высадки в Европе.
Дмитрий ответил: Служу Советскому Союзу. На этом официальная часть закончилась, он отошёл от Президента, который начал вручать ещё награды незнакомым Дмитрию людям. В адмиральском салоне был устроен шведский стол, Рузвельт там задал Дмитрию, в общем, стандартные вопросы по тому, как ему понравились рейнджеры, Англия и тому подобное, и получил на них стандартные и вежливые ответы. Через пару часов после окончания торжеств, капитан засунул его на борт того же самолёта, и Дмитрий вылетел обратно в Архангельск. Вся катавасия с секретностью была из-за встречи Президента и Премьера. Через 6 часов он приземлился в Архангельске, а там его посадили на поезд, который повез его обратно в Мурманск. Никогда ранее он не чувствовал себя так глупо! Но, капитан перед вылетом предупредил его, что ещё день после прилёта он не должен ничего никому говорить, пока не услышит о встрече в верхах по радио. Видимо поэтому, его и засунули на этот 'пятьсот-весёлый' поезд, который медленно катился по тундре. Поезд пытались немного побомбить немцы. Два раза объявляли воздушную тревогу, но, самих налётов не последовало. Измотанный поездкой прибыл, наконец, в Полярный. Зашёл к начштаба.
