Арийская колыбель - Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель
В середине XIV в. до н. э. хетты разгромили митаннийцев. После этого нашествия государство Митанни вступает в полосу смут
1
и раздоров. В ходе борьбы за высший престол арии утрачивают здесь свои позиции: с середины XIII в. до н. э. среди имен митаннийской знати пропадают арийские имена. Свою возросшую силу хетты продемонстрировали и Египту. Около 1312 г. до н. э. объединенная коалиция азиатских стран во главе с хеттским царем Муваттали отразила набег египтян на Сирию. Воины стран Арсавы входили в состав хеттского войска. Для войны в Азии фараон Рамзес II собрал двадцатитысячное войско. Армия Муваттали состояла из 30 тысяч воинов. Решающее сражение состоялось у города Кадеш на реке Оронт (близ современного города Хомс в Сирии). В этой битве египтянам устроили засаду, и хотя Рамзесу II удалось вырваться из окружения и отразить противника, он так и не сумел победить хеттов и овладеть городом. Однако и хетты не сумели продвинуться на юг.
В самом начале XIII в. до н. э. князь-пират Пиямараду при поддержке Ахейской державы пытался захватить Т]рою и поставить ее под ахейский контроль, но хеттская интервенция покончила с этими планами. Царь Муваттали утвердил в Троаде местного царевича Алаксандуса в качестве своего вассала. Вполне возможно, что именно он стал одним из прототипов гомеровского Александра — Париса. Муваттали заключил договор о дружбе с Алаксандусом. Текст этого договора, местами сильно поврежденный, сохранился в хаттусском архиве. Одна из причин, побудивших обе стороны заключить соглашение о дружбе и взаимной помощи, — опасность со стороны Арсавы. В тексте договора эта страна упоминается часто, причем всегда с неприкрытой враждебностью. Хеттский царь, именующий себя Солнцем, так наставляет своего подданного:
«Если услышишь какие-либо слухи о смутах: о том, что кто-то устраивает беспорядки в краю реки Сеха или в стране Арсава, — если услышишь и не напишешь о том Солнцу или будешь равнодушен и скажешь таю «Пусть происходит это зло!» — это будет с твоей стороны нарушением присяги.
Поэтому если услышишь о таком деле, преданно напиши о нем заблаговременно Солнцу. И услышав о таком деле, не будь равнодушен, и не колеблись в верности, и не знайся с такими людьми! Ибо тот, кто является врагом Солнца, должен быть и твоим врагом. Если ты, Алаксандус, услышишь о таком деле, а будешь равнодушен и вступишь в сговор с таким человеком, то поведешь себя плохо по отношению к твоим обещаниям…
А что до посылки войска и колесниц, договор постановляет следующее: когда я, Солнце, выйду в поле…
то выйдешь и ты у моего бока с твоими пехотинцами и колесницами. А также когда я вышлю своего предводителя, чтобы он вел войну, то и ты всякий раз выйдешь у его бока в поле».
До нас дошло много подобных обстоятельных договоров. В них предусматриваются самые разные возможности и ситуации. В данном случае мы имеем наглядное подтверждение того, что не только греки-ахейцы, но и хетты хотели «оттяпать» у Арсавы Трою. С хеттской угрозой, однако, Арсаве удалось вполне благополучно справиться. Одним из доказательств этого служит так называемый «текст о преступлениях Маттуваттаса», повествующий о событиях XIII в. до н. э. в Анатолии.
Он составлен в форме послания к Маттуваттасу, которому напоминают о благодеяниях, оказанных ему отцом правящего царя хеттов. Вкратце дело было так. Аттарисий, человек из царства Аххиява, изгнал Маттуваттаса из его родной страны и готовился, преследуя его, вторгнуться в Хеттское царство. Но хепский государь остановил продвижение войск Аттарисия, а Маттуваттасу дал в удел некую горную область поблизости от Арсавы. Далее, между Маттуваттасом и Арсавой сразу же разгорелась война, в которой хеттский вассал был разбит. Тогда хетты нападают на Арсаву, берут в плен жен и детей царя этой страны Купанта-Инараса и передают их Маттуваттасу в заложники. На этом война, однако, не заканчивается. Царь Аххиявы Аттарисий, желая свести счеты со своим старым врагом, нападает на Маттуваттаса, и тот снова в страхе бежит от него за помощью к хеттам.
Вновь хеттский правитель снаряжает войско против Аттарисия. Правда, сражения как такового не происходит: с каждой стороны погибает лишь по одному воину, но в итоге Аттарисий отступает, а Маттуваттас опять утверждается в своих владениях. Казалось бы, уж теперь конфликт исчерпан, и на полуострове восторжествует мир и порядок. Но Маттуваттас неожиданно начинает благоволить к врагам хеттского царя — ликийцам и обитателям Арсавы. Первых он принимает под свою власть, а Купанта-Инарасу отдает в жены свою дочь. Позднее ему удается присоединить к себе другие части региона и стать во главе «Великой Арсавы». Автор письма к Маттуваттасу, хеттский царь, может теперь лишь упрекать своего бывшего вассала за неблагодарность, но сделать с ним ничего уже не может.
Имя Маттуваттаса можно представить как соединение двух слов «Мать» и «Отец». Вполне вероятно, что оно было прозвищем и отражает то обстоятельство, что Маттуваттас поначалу метался между хеттами, утверждавшими патриархат, и царями Арсавы (и потомками Митанни), поддерживавшими культ Великой Богини. Обратим также внимание, что некоторые исследователи датируют историю Маттуваттаса второй половиной XV в. до н. э. Но никак нельзя согласиться с тем, что к тому времени ахейцы уже настолько укрепились в Малой Азии, что могли соперничать с Арсавой! Они только-только еще завоевали Крит. С другой стороны, предположение о Матгуваттасе как митаннийце, покинувшем пределы своей страны и пытающемся обустроиться на новом месте путем столкновения интересов хеттов, ахейцев и Арсавы, выглядит вполне реалистично.
В середине XIII в. до н. э. Троя была разрушена землетрясением. Строительство нового города («Троя VII-а», она же «город Приама») греческая традиция приписывает царю Лаомедону. Приблизительно в это же время Троя освободилась от хеттского контроля, и есть все основания предполагать, что восстанавливать ее помогали близлежащие к Трое страны Арсавы, а не хетты, вступившие в полосу потрясений.
Кризисом хеттской власти на западе Малой Азии вновь воспользовалась Ахейская держава, начав широкомасштабное вторжение в Малую Азию. В греческих мифах эти события следует соотносить с походом
Геракла на Илион. В результате этого Лаомедон погиб и был сменен своим малолетним сыном Приамом. В «Илиаде» есть упоминание о том, что царь Приам сражался в молодости с амазонками. Это свидетельство надо истолковывать так, что он попытался проводить собственную (очевидно, прогреческую) политику в этом регионе. Но казаки-киммерийцы («амазонки» греческих мифов) своим вторжением в Малую Азию коренным образом изменили всю ситуацию вокруг Трои и контролируемых ею проливов.
Арсава снова возглавила союз малоазийских государств. Хеттам, как видим, не удалось ни разрушить единства ариев Арсавы, ни сломить их волю к сопротивлению. Но впереди уже маячил призрак Троянской войны, которая стала последней битвой государства Арсава. Гибель Трои символизирует его крушение. Две с лишним тысячи лет арии были одной из влиятельнейших сил Средиземноморья. Они стояли у истоков египетской, критской и шумерской цивилизаций, выстроили целую цепь приморских городов, ставших центрами международной торговли, были первыми учителями семитов. И совсем не случайно то, что с падением Арсавы в Анатолии наступили «темные века».
Глава 9
МЕТАИСТОРИЯ ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЫ
Повторяю еще: важнее всяких материальных признаков, всякого политического устройства, всяких отношений граждан между собой преданья и поверья самого народа.
А. С. Хомяков
Историки — люди основательные. В своих выводах они неизменно ссылаются на сведения, почерпнутые в тех или иных документах. Источники — это самый необходимый материал для разжигания их творческого огня. Как математик начинает строить свою теорию, отталкиваясь от определенной системы аксиом, так и ученый-историк опирается в рассуждениях на общепринятый свод текстов и установленных фактов.
Но выстроить целостную картину исторического события на основе одних только источников невозможно. Этот парадокс уже давно известен математикам. В 1931 году американский логик Курт Гедель доказал теорему, согласно которой любая логически непротиворечивая, формальная аксиоматическая теория никогда не исчерпывает полностью свой предмет каким бы то ни было перечнем исходных аксиом. Всегда оказывается возможным найти или сформулировать такое утверждение, что ни само это утверждение, ни его отрицание нельзя ни доказать, ни опровергнуть, исходя из данной аксиоматики. Применительно к обсуждению исторических событий это означает, что если оставаться в кругу конечного числа общепринятых источников, то рано или поздно столкнешься с проблемой выбора одной из двух равновозможных интерпретаций. В такой ситуации для того, чтобы отдать предпочтение какому-либо мнению, ученому принципиально следует выйти за рамки исторической науки в ее классическом понимании и привлечь дополнительные аргументы совершенно иного порядка. Но тогда его оппонент непременно отметит в своем отзыве, что данное рассуждение, возможно, справедливо, но прямо источниками не подтверждается и потому доверия едва ли заслуживает
