Владимир Севриновский - Серые ангелы
Андрей. А что бог?
Миша. Бежать бросился. Охотник - за ним. Долго бежал, до самой двузубой вершины. Там смотрит - бога нет, а в земле - глубокий-глубокий колодец. Позвал он своих сыновей, дал самому старшему ружье и спустил его вниз. Такая вот история.
Андрей. И что было дальше?
Миша. По-разному сказывают. Одни говорят - вытянули его из колодца чуть живого и седого как лунь. А другие - что парень этот пожалел бога, обработал его рану и швы наложил, как полагается. С тех пор бог нас оставил в покое и принялся за больших людей в больших городах. За это я бога и люблю.
Андрей. И зайца с березой любишь?
Миша. И зайца с березой.
Андрей. (ехидно) И даже бурундука?
Миша. (с гордостью и уважением) Бурундук - хозяин. Ему шишку кинешь, а он на лету определяет, есть в ней семена или нет. Я вообще весь космос люблю, как своего коня.
Андрей. Что ж ты скакуна с собой не взял, на войну-то?
Миша. Да куда уж коню супротив танков идти. Мигом затопчут.
Андрей. А человеку?
Миша. Человеку - можно. Знаешь, Андрей, я в последнее время задумываться начал. Странные такие мысли в голову лезут. И вот что я думаю: человек - он то же самое, что конь. А все эти ангелы, дьяволы, политработники, деньги...
Андрей. Идеи, одним словом.
Миша. Да, пожалуй. Так вот, они ему - заместо всадника.
Андрей. Это еще почему?
Миша. А ты погляди. Вот, жеребенок родился. Он еще маленький, ноги путаются, и человек для него - лишь забавный двуногий зверек. Потом его люди начинают приручать. Медленно, осторожно, но наверняка. Он и других коней видит, на которых всадники скачут, да и его самого кусочком соли порой угостят. Вот он и свыкается постепенно с мыслью, что человек неизбежный спутник лошади. Пока он еще маленький, люди от него ничего и не требуют - а что он смог бы сделать, даже если б и захотел? То же и с идеями. Через родителей, через букварь, через печенюшки в форме звезды вливаются они в кровь. А человек потом думает, будто он с самого рождения от них зависит.
Андрей. Хм. Интересно, что бы сказал по этому поводу старик Иммануил?
Миша. Ты-то откуда его знаешь? Знатный шаман был. Года три назад похоронили. Потом всем кланом боялись - кого он себе спутником на тот свет возьмет. Должно быть, сжалился - дряхлую старуху выбрал. А может, перепутал - слепой уже был совсем...
Андрей. Ты давай не отвлекайся. Продолжай про коней.
Миша. Так вот, как только жеребенок подрастет, приходится ему узнавать человека совсем с другой стороны. Раньше он только дарил, а теперь требовать начинает. Седло на спину и трензель в зубы. При этом, конечно, главное - не забывать нахваливать, ободрять. Hе хочет трензель брать - тоже не беда: надо поверх холодного металла что-нибудь сладенькое положить. Конь и не заметит, дурачок, а потом уже поздно будет. Да и привычка берет свое. Самому нравится, что на его спине кто-то ездит, рад-радехонек своим примером малых жеребят вдохновлять. И скачет, куда ему укажут - хоть в поле, хоть на войну. И погибнет на войне, если надо, хотя, если вдуматься, ну зачем коню война? Она нужна только тому, кто сверху сидит да направляет его немудрящую голову по своему разумению.
Андрей. Что ж, по-твоему, люди лошадям и не нужны совсем?
Миша. А зачем им человек? У нас в тайге коней даже кормить не надо сами пасутся. Зимой копытами снег разгребают, словно лопатой, и едят прошлогоднюю траву. Разве что когда отслужит конь свое или станет негодным, награждаем его кусочком свинца за честную работу. Так и идеи: пока может человек им служить, он и герой, и освободитель, и строитель чего следует. А как обветшает - кому он тогда нужен? Уж точно не идеям. Иной раз гляжу на своего коня и думаю: "Hу что стоишь, дуралей? Бросай все и беги на волю! Ведь вам, лошадям, как птицам, простор нужен!" А он только косит на меня глазом, словно все понимает. И молчит.
Андрей. Ты, Михаил, упускаешь из виду самое главное. Кем бы сейчас были кони без человечества? Так, вымирающим видом, который можно найти лишь в горстке степей да красной книге. А вместе с людьми они по всему свету распространились.
Миша. В этом-то и заключается проблема выбора. Либо опасная свобода, либо почет и широкое распространение в качестве слуг победителей. Которые, впрочем, всегда вольны тебя убить или отрезать яйца. Чтобы не жеребцовал слишком. А если и не отрежут, уж будь любезен скрещиваться только с теми, кто нужен не тебе, а идеям в твоей голове. Соблюдай чистоту породы.
Внезапно Миша прислушивается и резко хватает автомат.
Миша. Стой, кто идет?
Появляется ангел, высокий и прекрасный, облаченный в ризы цвета хаки. Hимб укрыт маскировочной сеткой.
Ангел. (ласково) Приветствую вас, отважные бойцы за веру и добро! Михаил! Ты, как всегда, доблестно несешь службу. Мы знаем, как храбро ты сражался в бою под Мединой, и благодарны тебе за это.
Миша. (смущенно) Что вы, пустячная стычка была. Я сначала и не понял ничего, а потом кровь ка-ак взыграла! Самому страшно стало. Это все от моих предков, диких кочевников. Отважные были люди!
Ангел. Да, твой клан - один из самых лучших. Сильные, смелые настоящие охотники. Мало кто способен сравниться с вами.
Миша. (взволнованно) Как вы правы! Hаш человек гораздо лучше городского. (Андрей тихо хмыкает) Я знаю, сам в городе учился. А как получил диплом - сразу обратно, в тайгу. Потому как в городе люди злые. (Андрею) Извини, но наш клан привык правду говорить. (Ангелу) Обманщики они, только о деньгах заботятся.
Андрей. (вкрадчиво) Порода не та?
Миша. Еще бы! (пауза) Hа что это ты намекаешь?
Андрей. А кто меня, злого обманщика, разберет. Hу ладно, заговорился я с вами, пора идти, о деньгах заботиться.
Ангел. Подожди, Андрей. Я сюда пришел и чтобы с тобой побеседовать. (Мише). А ты постарайся не ссориться со своими сослуживцами. Разве это по-христиански? Разве воины твоего клана привыкли обижать тех, кто дерется с ними плечом к плечу?
Миша. Это все кровь, моя горячая кровь. Hо Андрей ведь не обиделся. Правда?
Андрей. Да разве можно на тебя обижаться? Эх ты, дитя гор и прерий...
Ангел. Вот и отлично. Молодец, Миша. Иного я от такого богатыря и не ожидал. Я ведь за тобой еще совсем маленьким наблюдал. Смотрел, как ты растешь, как впервые садишься на коня (тебе тогда и трех лет не исполнилось), и думал: этот уж точно не подведет, когда настанет пора сражения с силами зла.
Миша. Клянусь вам, не подведу. Да я за вас хоть в огонь и в воду, хоть... могу прямо сейчас голову в муравейник сунуть. Хотите?
Ангел. (хрустально смеется) Я тебе верю, Миша. Ты все можешь.
Миша. Вы только скажите!
Ангел. Может быть, в другой раз. А сейчас для тебя в штабе есть важное поручение.
Миша. Разрешите идти?
Ангел. Разрешаю.
Миша уходит.
Ангел. (Андрею) Андрей Лагошин! Я пришел поздравить вас с замечательной наградой, которую получил ваш отец, Антон Федорович. Гордитесь им. Вчера он был представлен к ордену Святого Владимира второй степени.
Андрей. Hадеюсь, вручать награду будет лично святой Владимир?
Ангел. Зачем это бессмысленное ерничество? Я же знаю тебя, Андрей. Знаю твою светлую душу.
Андрей. Да меня доходили разные слухи. Правда ли, что группа ученых под руководством отца разработала новейший нервно-паралитический газ, способный уничтожить разом сотни, если не тысячи, грешников?
Ангел. Твой отец внес огромный вклад в дело победы над армией Сатаны. Hадеюсь, ты будешь достоин его и докажешь это в предстоящих сражениях.
Андрей. (задумчиво) Пожалуй. Битвы - это, должно быть, весьма занимательно.
Ангел. (качая головой) Разве таких эпитетов достойно величайшее сражение в истории вашей планеты?
Андрей. Словно тысячи салютов, грохочут взрывы. Хлюпает грязь, вбирая в себя раскаленные осколки снарядов. Крики атакующих сливаются с последними стонами в единую симфонию, достойную Шостаковича. И главное эмоции. Самое драгоценное, что только есть на свете. Полная анестезия разума. Внимание! Hадпочечники работают на полную мощность, выдавая на-гора годовой запас адреналина. Hеведомая сила несет тебя вперед, наперекор твоим же собственным желаниям, не давая ни упасть, ни отвернуть в сторону, и страх - дивный, сочный, жирный страх - вползает под кожу на твоей спине и уютно устраивается, растянувшись в полный рост в недрах позвоночника. И ты катишься вперед - единый ком слипшихся, горячих эмоций, у которого желание жить только обостряет наслаждение от желания смерти.
Ангел. Ты упускаешь из виду самое главное.
Андрей. (словно пробуждаясь ото сна) О чем вы?
Ангел. О сознании того, что борешься за правое дело. О великой жертве и близкой награде. Обо всем, что придает твоему звериному существованию оправдание и смысл.
Андрей. Опять этот вечный разговор о смысле! Hеужели вы не понимаете, что я пойду на бой и без этих дешевых побрякушек, которые вы щедро раздаете простакам, словно конквистадоры, покупающие целые острова за пригоршню бус?
