JustStuff - Unknown
Я припарковался у первого здания, над дверью которого висела маленькая табличка с надписью «Администрация». Поскольку никого, кроме меня, на этой стоянке не было, я был уверен, что нарушаю местные правила, однако решил получить официальные инструкции, вместо того чтобы как идиот наворачивать круги под дождем.
Внутри горел яркий свет и было теплее, чем я мог надеяться. Офис был маленьким, в крошечной зоне ожидания стояли мягкие складные стулья, а пол покрывал пестрый оранжевый ковер. На стене, увешанной объявлениями и дипломами, громко тикали большие часы. Повсюду были расставлены пластиковые горшки с комнатными растениями, будто не хватало той зелени, которая заполонила всё снаружи.
Помещение делила пополам длинная стойка, загроможденная проволочными корзинами, которые были наполнены какими-то бумагами и крепившимися спереди яркими листовками. За стойкой располагались три стола, за одним из которых сидел полный лысоватый человек в очках. На нем была футболка, что заставило меня почувствовать себя слишком тепло одетым для такой погоды.
Мужчина поднял на меня глаза.
– Чем я могу вам помочь?
– Я Бо Свон, – представился я и увидел быстро промелькнувшее в его взгляде понимание. Я уже был готов к тому, что стану предметом сплетен. Сын шерифа и той самой ветреной матери наконец вернулся в отчий дом.
– Конечно, – сказал он и, порывшись в накренившейся груде бумаг, нашел то, что нужно. – Вот твое расписание, Бофор, и карта школы, – он положил несколько листков на стойку, чтобы показать их мне.
– Хм, если можно, зовите меня Бо.
– О, Бо! Конечно!
Он рассказал об уроках, показал, как лучше всего пройти к каждой аудитории, потом вручил мне формуляр, который должны были подписать все учителя, и попросил сдать его обратно в конце дня. Улыбнувшись, этот человек, как и Чарли, выразил надежду, что мне понравится в Форксе. В ответ я тоже улыбнулся – настолько убедительно, насколько это было возможно.
Когда я вышел к своему пикапу, уже начали прибывать другие ученики. Я объехал школу, следуя за другими автомобилями. Большинство машин были такими же старыми, как и моя. Дома я жил в одном из немногих районов с низким уровнем доходов, входящим в округ Райской долины. На ученической автостоянке нередко можно было увидеть новые «Порше» и «Мерседесы». Здесь же единственной красивой машиной был совершенно новый серебристый «Вольво» — надо сказать, он здорово выделялся.
И все-таки, припарковавшись, я сразу выключил двигатель, чтобы его оглушительный рев не привлекал ко мне внимание.
В грузовике я тщательно изучил карту, пытаясь все запомнить. Надеюсь, мне не придется весь день блуждать по школе, уткнувшись в нее. Сложив все в рюкзак, я перекинул лямку через плечо и глубоко вздохнул. Все будет не настолько ужасно, врал я себе. Серьезно, это же не вопрос жизни и смерти, а всего лишь средняя школа. Ведь никто меня не укусит. В конце концов я выдохнул и выбрался из машины.
Надвинув пониже капюшон, я пошел к тротуару, на котором толпились школьники. Моя простая черная куртка не выделялась, и это радовало, зато трудно было что-нибудь поделать с моим ростом. Я ссутулился и опустил голову.
За кафетерием я легко обнаружил корпус номер три, на восточном углу которого в белом квадрате красовалась большая черная тройка. Я вошел в здание следом за двумя фигурами в плащах «унисекс».
Аудитория оказалась маленькой. Шедшие передо мной остановились у входа, чтобы повесить плащи на длинную вешалку. Я последовал их примеру. Это были две девушки – блондинка с фарфорово-белой кожей и обладательница светло-каштановой шевелюры, тоже довольно бледная. Ну что ж, хотя бы цвет моей кожи здесь выделяться не будет.
Я положил формуляр на стол учительницы, худой женщины с редеющими волосами. На стоявшей там же табличке значилось: миз Мейсон. Прочитав мое имя, она уставилась на меня – обескураживающее начало. Я почувствовал, как к лицу и шее приливает кровь, образуя некрасивые красные пятна. Но зато, по крайней мере, она отправила меня на пустующее место в конце класса, не представив ученикам. Как можно незаметнее я поспешил устроиться за маленьким столом.
Моим новым одноклассникам было сложно разглядывать меня на задней парте, но каким-то образом им это удавалось. Я не поднимал глаз от списка литературы, выданного учительницей. Ничего нового: Бронте, Шекспир, Чосер, Фолкнер. Все это я уже читал. Успокаивающе и… скучно. Интересно, согласится мама прислать мне файл со старыми сочинениями или решит, что жульничать нехорошо? Учительница что-то бубнила, а я перебирал в уме аргументы, которые могли бы убедить маму.
Когда прозвенел звонок, бледная худая девушка с проблемной кожей и черными как смоль волосами наклонилась через проход, чтобы поговорить со мной.
– Ты ведь Бофор Свон, не так ли? – она излучала бесконечную доброжелательность, в лучших традициях «ботаников».
– Бо, – поправил я. Все в радиусе трех парт повернулись ко мне.
– Какой у тебя следующий урок? – спросила она.
Я заглянул в свою сумку.
– Эм… Политология с Джефферсон в шестом корпусе.
Никуда нельзя было посмотреть, чтобы не встретиться с любопытными взглядами.
– Я иду в четвертый корпус, могу показать тебе дорогу. – Определенно, слишком услужливая. – Я Эрика, – добавила она.
– Спасибо, – я выдавил из себя улыбку.
Мы надели куртки и вышли под дождь, который только усилился. Несколько человек, как мне показалось, держались слишком близко, как будто хотели услышать, о чем мы будем говорить. Надеюсь, у меня не прогрессирующая паранойя.
– Что, не очень похоже на Финикс, да? – спросила Эрика.
– Да уж.
– Дождей там не так много?
– Три или четыре в год.
– Ничего себе. И каково это? – поинтересовалась она.
– Солнечно, – ответил я.
– Ты не выглядишь загорелым.
– Моя мама – альбинос.
Девушка неуверенно посмотрела на мое лицо, и я подавил стон. Видимо, дождь и чувство юмора несовместимы. Несколько месяцев – и я разучусь использовать сарказм.
Мы обогнули кафетерий и подошли к южным корпусам возле спортзала. Эрика проводила меня до самого входа, хотя табличка на стене была отчетливо видна.
– Что ж, удачи, – пожелала Эрика, когда я взялся за ручку двери. – Может, у нас еще будут совместные предметы, – с надеждой в голосе сказала она.
Я улыбнулся ей – хотелось бы думать, что не слишком обнадеживающе, — и вошел в здание.
Остаток утра продолжался примерно в том же духе. Учительница тригонометрии, миз Варнер, которую я невзлюбил бы в любом случае, просто за ее предмет, единственная из преподавателей заставила меня встать перед классом и рассказать о себе. Я густо покраснел и постоянно запинался, а когда шел к своему месту, споткнулся о собственный сапог.
К третьему уроку я начал узнавать некоторые лица. Всегда находились ребята посмелее, которые подходили знакомиться и интересовались, нравится ли мне Форкс. Я старался быть вежливым, но в основном просто лгал им. По крайней мере, карта мне так и не понадобилась.
На каждом уроке учителя начинали называть меня Бофором, и, хотя я сразу же поправлял их, это действовало угнетающе. Мне понадобились годы, чтобы примириться с этим именем, за которое следует сказать огромное спасибо дедушке. Он умер за несколько месяцев до моего появления на свет, и мама, чувствуя себя обязанной почтить его память, назвала меня в его честь. Дома, в Финиксе, никто уже и не помнил, что Бо – это только уменьшительное имя. А теперь приходится начинать все заново.
С одним парнем я сидел на тригонометрии и испанском, а потом мы вместе пошли на ланч. Мой новый знакомый был невысоким, едва мне по плечо, но копна кудрей скрадывала столь большую разницу в росте. Его имени я не запомнил, поэтому лишь улыбался и кивал, не собираясь поддерживать разговор, в то время как он без остановки болтал об учителях и уроках.
Мы сели за столик к его друзьям, и парень познакомил нас – не могу пожаловаться на здешние манеры. Я забыл имена, как только он их назвал. Похоже, эти ребята считали классным, что новенький сидит с ними. Девушка с английского, Эрика, помахала мне с другого конца кафетерия, и мои соседи по столу засмеялись. Уже стал мишенью для шуток. Наверное, это мой новый рекорд. Однако пока смех был явно беззлобным.
Именно тогда, во время ланча, пытаясь поддерживать разговор с семью любознательными незнакомцами, я впервые увидел их.
Они сидели в самом дальнем углу кафетерия, не разговаривали и не ели, хотя перед каждым стояло по подносу с едой. Их было пятеро. Они не разглядывали меня, в отличие от большинства других учеников, так что я мог как следует рассмотреть их, не опасаясь быть пойманным за этим занятием. Однако мое внимание привлекло вовсе не отсутствие интереса с их стороны.
Уж очень отличались они от остальных. Из трех девушек, как я заметил, одна была очень высокой, примерно с меня ростом – ее ноги казались бесконечными. Судя по ее виду, она могла быть капитаном волейбольной команды; не хотел бы я очутиться на пути у мяча, когда она атакует. Ее темные кудрявые волосы небрежно собраны в хвост.
