Гусейнова Ольга - Сумеречный мир
— Нет, — покачал он головой, отчего золотистая прядь скользнула на глаза, и я с трудом удержалась, чтобы не поправить ее. — Четвертый раз рисковать в лотерее не хочу, да и биться в глухую стену тоже.
— Ты уже все решил? — хрипло спросила я, почувствовав страх и разочарование, потерять мужчину, который стал первым, а возможно и последним, с которым даже подумывала создать семью, — больно.
— Да, — Сергей нахмурился, отвел взгляд в сторону и уставился в никуда. — Ксения, недавно я встретил девушку, обычную, без магии, — он снова посмотрел на меня, в его голубых глазах сверкнул лед. — Мне, менталисту, читать ее слишком легко… но ты знаешь, оказывается, так приятно, когда тебя любят, восхищаются, боготворят землю, по которой ходишь.
— И ты готов связать жизнь с женщиной, которую не любишь? — изумилась я.
Сергей грустно усмехнулся:
— Мои способности сделали меня прагматиком. Я один раз поддался искушению, чувствам и что получил? Ничего. А Снежана… хорошая девочка. Очень добрая, ласковая… преданная. Мне будет с ней хорошо и комфортно.
— Ясно! — выдохнула я, затем с иронией спросила. — Ты пригласишь меня на свадьбу?
— Нет, — мужчина, уже не влюбленный в меня или решивший избавиться от этого чувства, неожиданно стушевался, — не хотелось бы на своей свадьбе сравнивать бывшую подругу и невесту.
Подперев кулаком щеку и мрачно посмотрев на него, придралась:
— Знаешь, ты хорош, светлый! — черт побери, мне все равно стало обидно. — Встречался с двумя одновременно… Лучше бы уж не говорил.
— Я не спал с ней еще, если тебя это задело. Одно знаю точно: если сегодня сделаю предложение, завтра она на крыльях любви и счастья полетит со мной регистрировать брак.
— Вот как, да ты еще и циник к тому же? — удивилась я очередному открытию.
Сергей симметрично подпер подбородок, уставился на меня и усмехнулся:
— Ксю, представляешь, как мало я тебя интересовал, что за несколько лет ты так и не узнала меня. Я кажусь себе слизняком…
— Видимо, ты хорошо притворялся. Белым и пушистым, — поморщилась в ответ.
Вялый обмен претензиями завершился серьезным вопросом:
— Ты бы вышла за меня, если бы я сейчас предложил? Хотя бы ради того, чтобы избежать лотереи?
Конечно, хотелось согласиться, потому что после утренних новостей меня не оставляло неприятное предчувствие грядущих неприятностей, а раньше такого не было. Но сейчас, узнав планы Сергея, его мысли и желания, поняла — не смогу, зря он сказал о другой девушке, и потому ответила с небольшой задержкой:
— Нет, — виновато улыбнулась, — не стоит портить жизнь ни тебе, ни себе.
Несостоявшийся муж достал бумажник, положил на стол купюру и уже на выходе с террасы, процедил:
— Желаю удачи в лотерее. Но если тебе все-таки повезет и в этот раз, не думаю, что мы останемся друзьями.
— Счастливой семейной жизни, — уныло пожелала в спину бывшему другу.
Официантка чуть не плакала, забирая оставленные Сергеем деньги, полностью отражая мое внутреннее состояние. В такие моменты я не в силах бываю контролировать свои эмоции, и они транслируются прямиком на окружающих, охватывая их.
А спустя три дня, двадцать пятого апреля, в двадцать один час по столичному времени, сидя с родителями перед телевизором, я с замирающим сердцем наблюдала, как проходит Всемирная Лотерея.
Я — «победила»! И теперь, стану защитником Света.
Глава 4
Майская гроза разразилась с самого утра. И лютовала так, что от очередного грохота грома я вздрогнула, от нечего делать, обреченно наблюдая, как за окном струи дождя смывают уличную грязь с высоток, стекая по стеклянным фасадам офисных зданий, с уличных фонарей, вечными стражами стоящих вдоль тротуаров и дорог, с посеревшей от пыли зеленой листвы, добавляя городу весенних красок.
Крупноград свое название получил из-за песка, добываемого в карьерах за городской чертой, который благодаря специфическим свойствам похож на крупу. Большой — полмиллиона жителей — региональный центр с тремя крупнейшими в нашей стране университетами, процветающими научными заведениями, бизнесом. Жилось в нашем городе совсем неплохо…
Как же хочется жить!
Автобус с жертвами Стене, а выглядели мы именно так и чувствовали себя соответствующе, подпрыгнул, попав колесом на выбоину, и я чуть не стукнулась лбом о стекло. Из-за грозы церемонию вступления в защитники отложили до обеда — молнии могли создать помехи или вовсе нарушить процесс инициации и распада. А молодые светлые — те, кого уже фактически исключили из реестра живых граждан — получили возможность помучиться еще несколько часов в ожидании смерти или подобно мазохистам подышать воздухом, напоенным весной и дождем. Последний раз!
Больно вспоминать, как я прожила месяц с того момента, когда ведущий Лотереи объявил «выигравших». Выпал мой номер, который присваивают каждому выявленному магу. Первую неделю я ходила на работу, действуя на автомате, стараясь не думать ни о чем, связанном с предстоящим уходом. Затем улетела на море с родителями, и следующие две недели стали самыми теплыми в жизни, и в тоже время та самая бетонная плита уже не висела — давила. Мы знали, что я умру через несколько дней, но никто из нас не мог смириться с моей участью.
На последней неделе папа и мама попытались добиться моей замены, предложив свои жизни, но я официально отказалась. Мало того, накануне вечером к подъезду буквально вывалился из такси пьяный вдрызг Сергей, теперь уже, надеюсь, благополучно женатый. Помятый, землистого цвета бывший плакал и просил прощения неизвестно за что. Пришлось, вместо того, чтобы наслаждаться последними часами жизни, приводить его в порядок, отпаивать чаем и долго, подробно и нудно, объяснять, что в случившемся нет его вины. Действительно — он три года рисковал вместе со мной, надеясь на чувства с моей стороны.
А утром меня забрали представители специальной службы, занимающейся защитниками Великой Стены. Родителям запрещено сопровождать нас. Правительствам всех стран истерики во время процедуры инициации и распада не нужны, во избежание волнений среди граждан и брожений умов. Купол должен существовать, а значит — Лотерее быть. И надо отдать должное, процедура выбора жертв, как ни крути, — абсолютно прозрачная и честная. Если выбор судьбы падал на кого-то, то ни происхождение, ни чин, ни высокопоставленные родители не могут изменить ситуацию. Если только кто-то другой не вызовется заменить избранного.
До чего удивительно устроено наше общество! Родиться магом — это печально и здорово одновременно. Первое — потому что ты с рождения обречен участвовать в игре «обмани судьбу» и до двадцати одного года не знаешь, будешь ли жить дальше или нет. Второе — если тебе удалось не выиграть в первый, обязательный, раз, в Лотерее, затем быстренько жениться и родить первенца, то в будущем, однозначно, будешь обеспеченным. Работников со способностями выше средних приветствуют в любой отрасли, области и сфере жизни. Маги чаще всего у власти: занимают высокие должности, руководят корпорациями, крупными учреждениями и тому подобное. А людей, в генах которых отсутствуют признаки мутаций, вызванных последствиями падения крупного метеорита восемьсот три года назад, данные проблемы не касаются. Они живут и радуются тому, что их Лотерея затрагивает постольку поскольку. Они лишь зрители у Стены.
Кортеж медленно подъехал к тому самому парку, где полтора месяца назад я, по сути, спасла жизнь оборотню. Вокруг небольшой площадки у купола собралось множество народа. Здесь были и представители власти, и пресса, и самые обычные зеваки, жадные до зрелищ. Сразу отыскала глазами среди толпы маму и папу. Мои бедные несчастные родители с бледными осунувшимися лицами, надеюсь, вы будете утешением друг другу.
Автобус дернулся, останавливаясь, двери с шипением открылись — и мы услышали гул тысяч голосов, щелчки камер. Сейчас возле каждого сегмента Стены, разделившей материк на два мира, происходит то же самое или уже произошло, или только готовится. Инициацию проводят в течение одних суток, чтобы усилить мощность энергии, вливаемой в купол. Так решили давным-давно, и порядок, заведенный раз и навсегда, ни разу не нарушался.
На выход я встала вместе с другими девятью светлыми. Десять душ для каждого сегмента — закон! У двери расстелили красную дорожку; я с десяток раз видела церемонию по телевизору, но даже не представляла, что когда-нибудь собственными ногами в белых мягких туфлях ступлю на кровавого цвета покрытие. Все десять защитников были в одинаковой белой одежде: свободных рубашках и прямого покроя брюках. Соответственно, обуты в белые «тапочки».
Десять будущих призраков в белом, понурившись, скорбной вереницей шли к Стене по красной дорожке. Голоса стихли, а вот щелчки камер стали раздаваться чаще: еще бы, шоу начинается. Краем глаза я отметила, что родители больше не плакали, исчерпав слезы, — сжимая руки другу другу, не отрываясь смотрели на меня. Прощались. Я грустно улыбнулась, поднесла кулак к груди, там пока жила душа и билось сердце, затем отвернулась. Боже, как же страшно умирать.
