Сьюзен Янг - Отель
— Я отрекаюсь от тебя, — продолжая смеяться, сказала мама. — Посмотри, я похожа на куклу из «Маппет-шоу»!
— Ты прекрасна, — говорю я сейчас, мысленно проигрывая тот наш диалог. Окунувшись в воспоминания, я чувствую запах её духов, слышу её голос. Словно я снова там. Или она здесь. — И ты по-прежнему куда красивее, чем мама Райана, — добавляю я.
Она цыкнула на меня.
— Да брось, — говорит мама, хотя знает, что я просто шучу. — Как думаешь, папа заметит изменения? — Она посмотрелась в зеркало заднего вида и поправила пальцами чёлку.
— Он никогда ничего не замечает, — шепчу я, мои щёки намокли от слёз.
— Не суди его строго, — сказала мама, повернувшись ко мне с улыбкой. — Твой отец обожает тебя. Ты понятия не имеешь, как много раз он уговаривал меня пойти тебе навстречу. Так что, знаешь ты это или нет, но твой папа тебя избаловал.
— Так по-честному, потому что ты избаловала Дэниела, — говорю я. Она рассмеялась, а затем кивнула, потому что то была чистая правда.
— Не знаю, с чего мне так сильно повезло, — сказала она, вздохнув и улыбнувшись своему отражению в зеркале. — Просто не знаю!
— Я тоже, — шепчу я и закрываю глаза, потому что сердце пронзает боль.
Когда я открываю их, в номере отеля тихо и спокойно. Эхо маминого голоса больше не слышно. Аромат её духов сменился ванильным ароматом свечей. Повсюду блестят осколки, переливаясь в мерцающем свете.
Моё тело одеревенело, отяжелело от потери. Папа тогда не заметил мамину новую причёску, хотя он почти каждый день осыпал её комплиментами. Как и Дэниел, он никогда не был наблюдательным. С возрастом я привыкла к этому как к одной из его странностей — к тому, что он рассказывает одни и те же истории, путает имена, несмотря на то, что его уже поправляли.
Я ещё больше погружаюсь в скорбь. Мой отец привёз нас в это место, и теперь я понимаю, почему он пытается удержать нас здесь — продлить наше пребывание в отеле. Он хочет, чтобы мы были вместе. Это эгоистично и ужасно, но я его понимаю. Он просто хотел, чтобы наша семья вновь стала единым целым. Хотел всё исправить.
Я снова начинаю плакать — тяжёлыми, удушающими предательскими рыданиями. Кричу от злости и боли, бросаю телефон и стучу кулаками по кровати. Резкая боль заставляет меня завопить. Я поднимаю руку и, сквозь туман из слёз, вижу застрявший во мне треугольный осколок. Быстро вытащив его, отбрасываю кусок стекла в сторону. Затем поднимаю с пола блузку Кэтрин и заворачиваю в неё ладонь. Рана жжётся, и я вздрагиваю — но боль возвращает мне сознание. Помогает сосредоточиться.
Я встаю и забираю с кровати конверт, смахнув с него осколки зеркала. Карту-ключ я оставляю на комоде, потому что больше не собираюсь возвращаться в эту комнату — найду Дэниела и папу, и мы втроём отправимся в номер 1336. Мы очнёмся. И будем вместе — там.
Уже у двери я замечаю, как сквозь блузку, обёрнутую вокруг моей раны, проступают пятна крови. Осторожно развернув ткань, чтобы проверить порез, я потрясённо смотрю на гладкую поверхность своей кожи. Неповреждённую. Я несколько раз сжимаю и разжимаю кулак, убедившись, что порез исцелился, хотя блузка вся в кровавых пятнах.
И Элиас, и Кэтрин говорили, что Кеннет не в силах причинить мне физическую боль. И теперь я знаю почему: в действительности меня здесь нет. Но если это правда, то как тогда Кеннет может настолько сильно ранить Лурдес? Держать в страхе остальных гостей? Какая между нами разница?
Меня пугает звонок телефона, стоящего на прикроватной тумбочке. Но мне не хочется знать, кто звонит. Широко распахнув двери, я спешно направляюсь к лифту, сжимая в руке приглашение. Я сыграю в их игру. Притворяться мёртвой у меня получается лучше, чем у кого-либо. Ведь именно это я делала на протяжении последних трёх месяцев.
Я думаю о своей маме, и, впервые за всё время со дня её смерти, мысль о ней не делает меня слабой. Наоборот, это даёт мне силы. Я преисполнена мужества. Меня переполняет бесстрашие. Меня…
Сейчас стошнит.
Потому что как только двери лифта разъезжаются, внутри оказывается Кеннет, и он ждёт меня.
Глава 18
— Вижу, вы приоделись к вечеринке, — сложив руки на груди, говорит Кеннет. Я искоса смотрю на него, на его короткие руки и пухлые пальцы. — Должен сказать, мисс Каселла, красный вам необыкновенно к лицу, — вежливо добавляет портье. — Отличный выбор.
Я усмехаюсь и закатываю глаза к потолку, не желая любезно принимать его комплимент.
— Я не боюсь вас, — вру я. — Вы не можете причинить мне вред.
Кеннет смотрит на моё приглашение, а затем, подняв подбородок, хмыкает, снисходительно и зловеще одновременно.
Лифт движется мучительно медленно, до тех пор, пока не останавливается совсем. На моих висках собираются бисеринки пота, но я стараюсь оставаться спокойной. Судя по предыдущему опыту, полагаю, это дело рук Кеннета. Его манипуляции. Я вновь поворачиваюсь к нему, все мои слова, обращённые к нему, пронизаны отвращением.
— Мы уедем, — говорю я и складываю руки на груди, пытаясь выглядеть жёсткой. От брони я бы сейчас не отказалась. — Вы не можете удерживать нас здесь.
— Я всего лишь портье, мисс Каселла, — отвечает Кеннет. — Не в моей власти управлять сроками вашего пребывания в «Руби». — Он окидывает меня взглядом, взвешивая свои слова. — Рискну предположить, решение будет зависеть от вас. Как сильно вы хотите оказаться в доме вашей бабушки? — Его губы кривятся в усмешке, и портье отворачивается к дверям лифта, словно моя борьба за выживание его утомляет.
— Откуда вы знаете про мою бабушку? — спрашиваю я, хотя ответ мне и так известен.
— Ваш отец был весьма откровенен касательно своих проблем, — говорит Кеннет. — Видите ли, для него это сродни терапии. Он потерян и сокрушён. По счастью, в «Руби» непослушные дети, как правило, исправляются. Он умолял меня позволить вам остаться здесь подольше. — Кеннет окидывает меня весёлым взглядом. — Возможно, в таком виде вы понравитесь ему больше.
Я проглатываю его замечание — что толку спорить с правдой. Но Кеннет не знает одного — я уже видела альтернативу отелю. Я, замёрзшая и одинокая, очнулась на обочине дороги, но вернулась за своей семьёй. И то, что ему это неизвестно, каким-то образом даёт мне преимущество.
— Мой отец знает, кто вы? — резким тоном спрашиваю я. — Знает, кто вы на самом деле?
Кеннет неопределённо пожимает одним плечом.
— Ваш отец весьма преуспел в отрицании. Подозреваю, ему нужен был кто-то, с кем можно было поговорить по душам, и я был только счастлив исполнить эту роль. Он наслаждается свободой, которую обеспечивает «Руби», этой передышкой в своей скорби. Мне верится, он уже и позабыл о трагической смерти вашей матери. Обо всех ваших срывах и вечеринках. О своей ничтожной жизни за пределами этих стен, — огрызается портье и распрямляет плечи. — Ваш отец никогда не покинет отель «Руби», мисс Каселла. Лучше вам уже принять этот факт.
Я отступаю назад, и платье шуршит у моих ног. Кеннет своими угрозами добивается лишь одного — моя смелость крепчает ещё больше.
— Вам не удержать его здесь, — наведя на Кеннета палец, говорю я. Другая моя рука комкает в кулаке конверт с приглашением. — Не имеет значения, что он сделал — он мой отец. И я собираюсь вытащить его, и моего брата, из этого места. Вам меня не остановить. Вы не можете. — Отдалённо до меня доходит, что я завралась, но гнев настолько сильно захватил меня, что уже не остановиться. — Сейчас я отправляюсь на вашу распрекрасную вечеринку и заберу их оттуда. А потом вы больше никогда нас не увидите!
Распалённая своей злостью, я встаю ближе к портье, настолько близко, что при нормальных обстоятельствах мне бы не хотелось находиться на таком маленьком расстоянии от него.
— Мы уедем, Кеннет. И я сожгу это место дотла, если вы попытаетесь меня остановить!
Глаза Кеннета расширяются, я осязаю исходящую от него враждебность. Его руки падают по обе стороны туловища, он медленно опускает подбородок, поджатые губы белеют. Он внушает ужас.
— Вам следует с осторожностью выбирать свои угрозы, мисс Каселла. — Он со свистом произносит моё имя, и я отступаю назад. — Ваши друзья пожалеют о том, что вы делаете столь бесчувственные заявления.
Я хмурюсь, но как только собираюсь спросить его, что всё это значит, звонок лифта извещает нас о том, что мы прибыли в вестибюль. Не сказав больше ни слова, Кеннет спешно выходит из кабины и исчезает в толпе людей, направляющихся на вечеринку.
Что он хотел сказать, когда упомянул моих друзей? Он снова собирается причинить вред Лурдес? Элиасу? Я уже почти выхожу из лифта, когда у его дверей появляется Кэтрин. Заметив меня, она выглядит потрясённой, но затем, круто развернувшись, заходит в кабину и нажимает кнопку подвала.
— Стой, — бросившись вперёд, говорю я. Протиснувшись мимо неё, я нажимаю кнопку вестибюля, но двери закрываются. — Чёрт побери, Кэтрин. Мне нужно найти брата!
