Сапронов Евгений - Чёрный сокол
- Ты, друже, будто кот над сметаной, - усмехнувшись, покачал головой Неждан.
На только что закончившемся военном совете Еремей Глебович скороговоркой, как нечто само собой разумеющееся, предложил отправить в лобовой штурм новгородских наемников и, тут же перешел к расстановке прочих отрядов. Князья в ответ на это предложение только одобрительно покивали.
"Ну, еще бы, - подумал Олег, - не свои - не жалко!"
Теперь ему надо было отобрать тех, пойдет в атаку в первой шеренге и примет на себя первый залп. Огнеметчики не смогут прикрыться щитами. Надеяться можно только на прочность доспехов. А с этим большая проблема. Длинные похожие на стамески бронебойные наконечники монголов с сорока - пятидесяти метров прошивали кольчуги, словно это была не сталь, а мешковина. "Да какая там сталь, - мысленно скривился Горчаков, - низкоуглеродистое железо - вот как это называется!"
- Вадим, - повернулся он к оруженосцу, - отдашь Неждану свои латы.
Терять первого в этом мире друга Олег не желал категорически.
- А я в чем пойду? - удивился Вадим.
- А ты вообще никуда не пойдешь, - отрезал Горчаков. - В лесочке отсидишься.
Вадим хотел что-то сказать, но Олег посмотрел на него так, что парнишка, поперхнувшись, проглотил свое замечание.
В Новгороде трудились отличные кузнецы, и их "дощатые брони" славились по всей Руси. "Науглероженные и закаленные пластины стрела так просто не пробьет, - рассуждал про себя Горчаков, - по крайней мере, навылет, она точно не пройдет, - мысленно добавил он. - Ну а рана глубиной в пару сантиметров неприятна, но не фатальна".
Исходя из этих соображений, Олег отобрал в огнеметчики воинов, чьи пластинчатые доспехи он счел удовлетворительными. Все то, время, пока он проводил инструктаж, а потом скорые учения, состоявшие из одного единственного залпа, Берислав с озабоченным лицом вертелся поблизости. Похоже, парнишка ждал удобного случая, чтобы о чем-то поговорить, и Горчаков догадывался, о чем пойдет речь.
Европейский принцип: "вассал моего вассала - не мой вассал" действовал и на Руси. Поэтому Олег воспользовался своим законным правом и решил своих личных дружинников в этот бой не посылать.
- Ну давай, говори уже, - кивнул он Бериславу, когда новгородцы двинулись к осадным башням.
- Господине, я драться хочу! - твердо заявил юноша, сверкнув глазами. - Хочу ворогам за родителей и сестренку отомстить!
"А чего ж не мстил, когда возможность была? - чуть было не ляпнул Горчаков, но вовремя сдержался. - Оно и хорошо, что парнишка не изъявил желания участвовать в той жуткой казни, - подумал он, - зачем мне в дружине начинающий чикатило?".
- Нет брат, так не пойдет, - покачал головой Горчаков. - Близких своих ты уже никакой местью не вернешь. Но у тебя еще сестра осталась и ты ее единственная надежда и опора. Кто ее защитит? Кто о ней позаботится, ежели тебя убьют? Об этом ты подумал?
Олег сделал паузу, давая Бериславу возможность высказаться, но внятного ответа не последовало.
- Подумай, каково будет Милане последнего родича лишиться? Ступай Берислав, - успевший облачиться в доспехи Горчаков, махнул могучей железной дланью, - в такую сечу, как там сейчас будет, рано тебе еще соваться. Вот обучу тебя на мечах биться, тогда и в брань можно будет. Не переживай, - Олег криво усмехнулся, - навоюешься еще по самое немогу.
Горчаков недаром сулил князьям продемонстрировать высадку морского десанта. Если взглянуть сверху и сбоку, то ползущие по льду широченной реки короба, напоминали идущие к вражескому берегу десантные корабли, снабженные пандусами для выгрузки личного состава и техники. "М-да, парочка БМП нам сейчас бы не помешала" - вздохнул Олег, вспомнив свои армейские будни. А заодно в памяти всплыли слова песни посвященной ребятам из морской пехоты:
Нет пощады врагу и спасения нет.
Только смерч - ураган, только смерч - ураган, там, где черный берет!
А пощады сегодня действительно не было. Русские воины обычно не резали, бросивших оружие. Но сегодняшний враг, что называется, сам нарвался. Кошмарный груз, привезенный разведчиками из Спасского видели многие, а кто не видел, тем рассказали. И первыми подняли бучу конечно же новгородцы, привыкшие решать все вопросы на буйном и шумном вече. Во все полки были направлены посыльные, и у стен Коломны собралась огромная толпа. Спорить было не о чем, поэтому постановление приняли быстро и единогласно: "пленных не брать!". "У нас тоже кровь, а не водица! Раз враги ни к кому жалости не имеют, то и мы их кровушкой умоем!".
Правда, досталось в первую очередь не монголам, а той сборной швали, что "стержневая нация" гнала на убой впереди себя. Но это уж как водится. Никогда не слышавшие о Руси чжурчжэни, кидане и прочие фино-угры, не первые и не последние, кто на своей шкуре узнал, что на самом деле означает русское выражение: "в чужом пиру похмелье".
В общем, опохмелили новгородцы, коломенцы, да владимирцы с суздальцами гостей с братского востока, в которых их далекие потомки "евразийцы" отыскали какую-то особенную восточную мудрость. Имей монголы возможность прочесть все, что написали о них Гумилёв и его последователи, они бы очень удивились своей восточной мудрости, крутизне и этой... как ее... пассионарности, будь она не ладна!
Горчаков имел очень большой зуб на "евразийцев", "новохроноложцев" и прочие секты, чью ориентацию он не сумел определить однозначно. Теории были разными, зато общим было их отношение к русскому народу, как к сборищу тупых ни к чему не пригодных вырожденцев, которые только и могли, что резать друг друга в усобицах, да жечь свои собственные города.
Согласно модным теориям русские были совершено не способны ни самостоятельно объединиться, ни защититься от монголов которых по словам того же Гумилёва было в четверо меньше. По мнению других сектантов, горстка моголов разгромила русские войска превосходившие их десятикратно. Этакие супермены из американских фильмов - громят армии, берут штурмом города и при этом не несут ощутимых потерь. А дальше... ой, ну это просто умора! Золотая Орда якобы спасла Русь от порабощения католическим Западом и объединила русские княжества в единое государство!
Все эти бредни оскорбляли национальное достоинство Олега, и поэтому он злорадствовал вовсю, когда видел подходивших новгородцев с головы до ног забрызганных чужой кровью.
В передвижное укрытие поместилось сто человек. Было тесно. Над шлемами воинов поднимался пар. Щитовое сооружение скрипело, шаталось, но не разваливалось и довольно бодро ехало по льду. Горчаков на ходу выглянул в специально оставленную узкую щель. "Метров сто пятьдесят осталось" - прикинул он.
- Справа навались! Слева придержать шаг! - скомандовал Олег. Наспех построенные осадные башни плохо управлялись, и все время норовили ехать не прямо, а забирали куда-то в сторону. Воинам, упиравшимся в длинные поперечные бревна, приходилось выравнивать ход, усиливая и уменьшая нажим на противоположные концы.
Горчаков ждал залпа из аркбаллист и мощных станковых арбалетов. А его все не было. "Поближе подпускают, гады! Чтобы уже наверняка", - подумал он, и под грудью появился неприятный холодок. Олег резко выдохнул. Холодок исчез. И в этот момент по лобовому щиту словно загрохотал крупный град, что-то громко зашипело, а из смотровой щели поползли струйки белого дыма.
Штурмовая башня делилась поперечными бревнами на пять отсеков, в головном вместе с Горчаковым шли двенадцать огнетчиков и столько же помощников, которые в нужный момент должны будут поджечь пороховую замазку.
- Это еще что за напасть? - забеспокоился шагавший справа от Олега, Неждан.
Прежде чем ответить, Горчаков обернулся, посмотрел на воинов и поймал несколько вопросительных взглядов. Его порадовало, что никто из новгородцев не засуетился и не запаниковал, хотя Олег во время инструктажа этот момент как-то упустил.
- Это стрелы, обмазанные тем же зельем, что и эти жерди, - громко объяснил он сразу для всех, указав на торчавшие кверху палки, туго примотанные сыромятными ремнями к бронзовым цилиндрам импровизированных огнеметов. - Войлок мокрый и мерзлый, так что стрелы монгольские пошипят, подымят, да и погаснут, - подбодрил Горчаков своих бойцов.
В целом все так и вышло, да вот только одним залпом дело не ограничилось. Всю следующую минуту зажигательные стрелы беспрерывно барабанили по лобовому щиту и стукали в борта. Ветерком сквозь щели внутрь осадной башни затягивало белый дым, но поскольку сооружение не имело крыши и задней стены, он не особо досаждал ратникам и быстро рассеивался. А вот видимость эта дымовая завеса ограничивала сильно. Горчаков теперь не отрывался от смотровой щели. Время от времени ему удавалось разглядеть в просветах между белыми, как облака клубами повозки вражеского лагеря и тогда он корректировал курс.
