Admin - i 416d1c5f641afd9e
Обставлено всё было весьма круто. Ну, а мыслей, что кто-то может сбежать из такой тюрьмы, ни у кого не возникало. Точнее, возникали, но только у заключённых и только первые несколько дней. Потом становилась ясна бесплодность планирования побега.
Что поделать, но обо всех этих хитростях симбионт не знал. Ну, укреплённая тюрьма - что с того? Не сложнее, чем проникновение на военный крейсер с целью угона. Да-да, именно с целью угона. А что поделать, если самые быстрые космические корабли или у пиратов или у военных. И если у пиратов посудина просто быстрая, то у военных она ещё и бронированная, да и оружие имеется. Ну, это уже отдельная песня.
Поэтому симбионт не беспокоился. Он был уверен в успехе. Это на звездолёте за всем следит ИИ, поэтому всё очень непросто. А тут, если автоматика работает как надо - это уже чудо. А где нет автоматики, там люди. Живые разумные, которые дальше пяти чувств так и не ушли. Вот если бы были телепаты, то пришлось бы гораздо сложнее. Хотя, нет, было бы вообще невозможно незаметно проникнуть в такую тюрьму. Просто потому, что маскировать свой разум под разум других существ симбионт не умел, без содействия носителя. Вот только сам носитель должен уметь хоть немного управлять своим сознанием.
Проникновение на территорию тюремного комплекса прошло успешно ближе к двум часам ночи. Невидимой неслышной тенью, симбиот проскользнул мимо бдительных визоров камер и датчиков движения, ни разу не попав в зону их действия. Дальше было несколько сложнее и проще одновременно.
Вентиляционные отверстия были слишком узки даже для ребёнка, но симбиоту и не требовалось проникать внутрь. По крайней мере, целиком. Обладая телепатией, симбионт, естественно, тщательно проанализировал мысли как заключённых, так и тюремщиков и то, что он узнал ему не сильно понравилось. Звуковые ловушки - сунешься и каюк. Даже не столько важна частота, сколько сила и интенсивность звука, чтобы вызвать раздражение и сенсорный шок, поэтому подвергать себя и носителя риску он не захотел. Он предполагал подобные осложнения, но не волновался: в его запасе было несколько козырей.
Винсент Трент добросовестно нёс свою службу. Регулярно заполнял журнал, делал необходимые процедуры, регулярно оповещая систему безопасности, что он на посту, не спит, с ним всё нормально и прочее. Вводить коды каждые двадцать минут сначала утомляло, но он привык и теперь даже будильник на часах ему ни к чему. Время незаметно шло и ничего не говорило о том, что скоро произойдёт из ряда вон выходящее событие.
Чёрная ниточка симбионта быстро выросла из-за решётки вентиляции. На мгновение застыв, затем резко ускорила свой рост, что стало казаться, что это ползёт диковинная змейка. Прикосновения симбионта Винсент даже не заметил, а спустя несколько минут он уже был во власти симбионта сам того не осознавая. Через час в подобном плену оказались и остальные работники тюрьмы.
Нет, симбионт не стал наводить массовую галлюцинацию, тем более, что это не так-то просто, как кажется. Всё-таки это не химия, а ментальный контакт, взаимодействие разумов. Нет, симбионт всего лишь понизил критическое восприятие людей до минимума. А в следующий момент симбиот сменил облик на более представительный вид и спокойно спрыгнул с крыши, миновав слепую зону, он вышел под бдительное око камер. В будущем, просматривая записи службы безопасности, специалисты с удивлением отметят, что преступник невероятно похож на президента. Но только и то, что похож.
Впрочем, сами служащие тюрьмы в тот момент даже не поняли, кого напоминает им их посетитель. Знакомое лицо, чувство уважения и важности (даже величия, у некоторых либералов). У людей и мысли не возникло, что проверочная комиссия может состоять из одного человека, явившегося посреди ночи. Провести экскурсию вызвалось сразу несколько добровольцев. На зависть всем шпионам, служащие растрепали всё, что только знали. Как они сами потом отметили, они и сами не поняли, как рассказали всё. "Инспектор" Невис не только спрашивал, но и давал уточняющие вопросы, даже поделился несколькими советами в области безопасности. Чудесным образом эти советы совпадали с мнением нескольких людей, что остались на своих постах.
Дальнейшее события все люди описали как помешательство. После "экскурсии", "инспектор" настоял на демонстрации и никто даже не подумал о подвохе. Постепенно процессия подошла к одной из одиночных камер. Стальная дверь, электронный замок. Всё работает и функционирует. Говард Ленс, заместитель начальника в ночную смену дал команду и, проведя несколько сложных манипуляций (одновременный поворот ключа, ввод кодов отмены тревоги и прочие пароноидальные навороты системы безопасности, в том числе и дежурный звонок о том, что всё идёт согласно штатному расписанию), дверь открылась.
"Инспектор" достал из внутреннего кармана некие документы, удостоверяющие его полномочия. Что это за документы и какие полномочия вспомнить никто так и не смог, но все были уверены, что "инспектор" вправе делать чуть ли ни что угодно. Невис сказал, что забирает заключённого с целью перевода на другой объект. На все вопросы отвечал: "секретно" и "всё уже улажено, забудьте об этом".
Прощания были весьма тёплыми. Говард, как и его подчинённые, были счастливы, что их работа оценена "на самом верху", сами они отличные парни и образец для всех служащих США.
Симбионт не удержался от произнесения пафосной речи перед уходом по двум причинам. Первая: ему ну очень нравилось то, какие преданно-обожаемые эмоции испытывают охранники. Вторая: ещё больше ему понравились чувства полного о**енивания от увиденного носителем.
Сам Волтер Харди, известный, как Френсис Зикерс испытывал не меньшее недоумение по поводу всего происходящего. "Театр абсурда" - именно так он охарактеризовал происходящее. Всё! Буквально всё летело к чертям. Вся система безопасности, вся "техника безопасности", то есть инструкции и предписания. Говард Ленс, этот чопорный и вечно что-то ворчащий мужчина военной выправки чуть ли не соловьём заливался, рассказывая "инспектору" какие-то случаи из своей жизни и рабочих ситуаций. Нахваливал себя. У него даже слов не было: выдали его вещи, проводили, дали пару напутствий и даже похвалили как весьма спокойного и тихого заключённого. А под конец, уже у выхода, "инспектор" повёл себя как типичный политик и шоумен, толкнув получасовую хвалебную речь в народ. Народу понравилось: в глазах Говарда Ленса даже что-то блеснуло на мгновение.
Но стоило им выйти за пределы камер слежения, как "инспектор" изменился. Причём изменился во всех смыслах этого слова: сменил облик, сменил характер. Теперь рядом с пожилым человеком стоял совсем молодой (по меркам Волтера) человек и с чувством матерился на двух языках, кроя бранью служащих, инопланетных пришельцев из космоса, демократов и какую-то бабушку.
Конец отступления.
- Нет, вы это видели! Нет, Я! Я это видел! Это же... Просто до невозможности... Но это же совсем... - у меня не было слов выразить всё то, что я увидел и прочувствовал, но и молчать я не мог. Едва симбионт начал "маскарад", как я даже и помыслить не мог о том, чтобы вмешаться, у меня буквально не было на это сил. Моральных. Я приготовился увидеть что-то невероятное и запредельное, гениальное и невероятное от симбионта с его опытом и способностями. Десятки идей от атаки в лоб, то тихого стелс-проникновения - всё разбилось в дребезги, когда симбионт просто вошёл через парадную дверь как к себе домой и при виде его чуть ли не с улыбкой вытянулась охрана.
Я ощущал, как симбионт перебирает чужие воспоминания, словно кусочки пазла, складывая из них новую невероятную картину для людей, окружающих меня. Он даже не осмысливал их в полной мере, лишь выдавал в нужное время те или иные обрывки, порой лишь куски фраз и люди вокруг начинали считать его своим в доску человеком. Похоже, что он всего лишь понизил критическое восприятие, но этого с лихвой хватило, чтобы люди вокруг, профессиональные охранники, стали до невозможности непрофессиональными и доверчивыми. Но этого симбионту было мало, он обошёл всю тюрьму и лично побеседовал с каждым. Беседа, впрочем, была довольно странной. Симбионт задавал лишь определённые вопросы, на которые его собеседник мог ответить и брал он их из их же мыслей. Затем хвалил, опять же таким же способом, от чего его собеседника раздувало изнутри чувство собственного достоинства и гордости: как же - его оценили по достоинству.
"Сам дьявол не сыграл бы лучше на человеческих пороках!" - подумал я в тот момент тихо охр..., то есть сильно-сильно удивляясь и поражаясь.
Под конец симбионт откровенно наслаждался "концертом", играя с человеческими эмоциями, как маэстро музыки, искусно дирижируя фразами, вызывая те или иные отклики. И сейчас на меня, то есть на нас с обожанием смотрела дюжина глаз. "Сюда бы Фьюри и была бы чёртова дюжина", - отстранённо заметил я мысленно.
