Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия
– Ну, заходите, пожалуйста.
Молодой человек следом за продавщицей – точнее, хозяйкой – зашел в амбар, оказавшийся на поверку тем самым магазином, полным всяческой разности – серпов, грабель, китайских картин в пластмассовых рамках, турецкого печенья, лимонада устрашающей расцветки в полуторалитровых пластиковых бутылях, пива, вяленой воблы, игрушек…
– Водки, сразу предупреждаю, – нет. Кончилась. Сейчас вот, в город съезжу, привезу – можете вечером зайти.
– Господи, – не выдержав, покривился Алексей. – Да с чего вы все взяли, что мне водка нужна? Мне б хлебушка да гречки чуть‑чуть… И еще спичек. Вот, на сотню. То есть не спичек на сотню, а всего…
– Понятно, что не спичек…
Хозяйка магазина принялась взвешивать на весах гречку, а молодой человек тем временем с любопытством разглядывал магазин. Добротные бревна, железные решетки на маленьких узких окнах, дверь… такие только в крепостях, попробуй, возьми! Если поджечь только… А это здесь могут, запросто! Не продала кому‑нибудь ночью водки или так, из зависти. Вон, двор‑то какой, хозяйство, за углом – джип… Запросто могут поджечь, запросто, народ у нас такой, завистливый…
На двери амбара кнопками был прикреплен отпечатанный на ксероксе листок стандартного формата А‑4 с портретами двух мальчишек лет по двенадцати… Ага! Вот они, потеряшки. Ну да – фамилия, имена, возраст… Особые приметы, то есть – отсутствие таковых. Словесный портрет – «лицо овальное, волосы светло‑русые, веснушки, глаза серые» – таких пацанов тысячи, миллионы… Одеты… Стандартно одеты – оба в джинсах, один – в серых, другой – в голубых, кроссовки, курточки – тоже стандартные турецкие джинсовки, бодлонки… у одного – с надписью «Гарвард Юниверсити» – ого себе, Гарвард Юниверсити! – у другого – портрет группы «Король и Шут». Ну надо же! «Король и Шут». «Если мясо мужики пивом запивали!» Алексей уж и не думал, что эту группу кто‑нибудь еще слушает, а вот на тебе! Сразу вспомнилось детство, пусть и детдомовское, в все равно, хорошие были времена… Может быть, потому, что люди в детском доме попались хорошие, с душой? Тот же Василий Филиппыч, воспитатель… Теперь, говорят, детей из детдомов стараются раздать по приемным семьям. Такое и раньше тоже было, но реже. Алексей даже и не представлял сейчас, захотел бы он в семью? Ну когда маленький, оно понятно… А когда пятнадцать? Нет, вряд ли. Лучше уж в детском доме, чем у чужих‑то людей. Да еще говорят, некоторые просто так детей берут, ради денег… Жлобы, блин…
Сложив купленные продукты в пакет, Алексей поблагодарил Василису и, выйдя на улицу, зашагал обратно к реке, не забыв прихватить спрятанные в кустах лук и стрелы. И ведь словно кто‑то ворожил нехорошо! Охота оказалась такой же неважной, как и рыбалка – не встретилось по пути ни глухаря, ни рябчика, даже утки – и той… Кстати, об утках. А ведь на Черном болоте их действительно много. Не в самой, конечно, трясине, а рядом, в камышах, в заводях… Идти, да, далековато. Зато – гарантированyо – с дичью! А есть‑то хочется. Значит – идти.
Оставив под навесом продукты, Алексей закинул на плечо лук и, сунув в пакет стрелы, отправился на охоту. Шел быстро – хотелось все же успеть вернуться до темноты. Хрустели на лесной тропе ветки, над головой шмыгали с ветки на ветку белки, где‑то совсем рядом неутомимо стучал дятел – тук‑тук, тук‑тук, тук… Вот замолчал. Надоело? Или спугнул кто‑то?
Путник прислушался: да нет, вроде тихо. И снова зашагал дальше – благо уже не так уж и далеко оставалось, Курскую дугу прошел…
И, наконец, вот оно – болото. Слышно, как кричат кулики… А вот – коростель! А вот – выпь… Ну и конечно – утки! Вот они, уточки… кря‑кря‑кря… А ну, плывите‑ка сюда, плывите… Ого, как вас здесь много!
Спрятавшись в камышах, Алексей сглотнул слюну и наложил на тетиву стрелу. В том, что попадет – не сомневался. С десяти‑то шагов?! Прицелился… Оп!!!
Есть! Вот она, уточка… А остальные, дурехи, не улетели – ну, как же, чай, не ружье, грома не слышно.
Теперь бы как бы добраться… Не утонуть бы самому… впрочем, не такая уж здесь и трясина… Лечь на камыши… ухватиться за ветку… Ага! Есть! Жирная какая! Счас ее с яблоками – чтоб запах тины убрать, с гречкой – от лишнего жира… Запечь в глине – пальчики оближешь!
Может, еще и вторую? Нет, стухнет. Лучше уж потом еще разок прийти… Как в магазин, ха! «Живая рыба»… то есть – живая дичь. Пока еще живая…
Алексей даже не понял – почему он их не заметил сразу? То ли слишком уж замечтался об ужине (кстати, и водочки еще с ночи осталось немножко), то ли они его специально ждали, затаились в ольшанyике… Теперь уж не важно…
– Здравствуйте!
Трое в форме!
Один – старший лейтенант – и два дюжих сержанта. Не местные, видать, из района прислали на помощь в поисках.
– Мальчишек двоих здесь нигде поблизости не видали?
– Мальчишек? Нет. А что, до сих пор не нашли?
– Да не нашли… А что это у вас – никак лук и стрелы?
– А что, не дозволяется? Я ведь ради спортивного интереса…
– Позвольте взглянуть?
– Да пожалуйста!
Лук перекочевал в руки старшего лейтенанта. Тот усмехнулся, прищурился… и вдруг жестко бросил:
– Хватай его, ребята! Он!
– Как хватай?
Алексей опешил, он и не собирался сопротивляться, хотя, может быть, и надо было б… А руки уже заломили за спину… щелк – наручники!!!
– Да как же это? Почему? За что? По…
…Вот те и лес!
– Они – в разбойники ушли?
– Может – в разбойники, а, может – в отшельники…
М. Горький.
В людях
…какому праву!
– По какому праву, спрашиваешь? – старший лейтенант недобро усмехнулся. – А вот пошли, посмотришь. Взглянешь, так сказать, на деяние своих рук… Вижу, из лука стрелять ты мастак. И не только по уткам…
– Иди, иди. – Один из сержантов грубо подтолкнул задержанного в спину. – Стрелок, блин…
Они лежали в пожухлой осенней траве, словно какие‑нибудь дрова – два детских трупа. Один – почему‑то раздетый, с окровавленным горлом, у второго же торчала в груди черная злая стрела. Стрела!!! Так вот, почему…
– Ну? – обернулся старший лейтенант. – Что скажешь?
Не теряя самообладания, Алексей присел на корточки:
– Это хорошая боевая стрела… скорее всего – турецкая… На мои самоделки, кстати, совсем не похожа.
– Экспертиза покажет.
– Не сомневаюсь. А стрелок неплох, неплох… хотя – знать бы, с какого расстояния стрелял?
– Так это, скажешь, не ты? – снова усмехнулся милиционер. – Одного стрелой завалил, второго сначала изнасиловал, потом – ножом по горлу. Где, кстати, нож, Чикатило?
Протопроедр осмотрелся: Черное болото, овраг… там, судя по всему, и нашли потеряшек, увы, уже кем‑то убитых… Стрелок! Лучник! И стрела… Нет, кажется, все ж таки не турецкая, турецкие подлинней будут… но кто здесь может… впрочем, мало ли маньяков на свете? А ребятишек жалко… жалко… Однако что ж теперь делать? Обвинение, конечно, смехотворное, и на следствии рассыплется как нечего делать… но до следствия‑то еще надо дожить! А вдруг затянется? А вдруг возьмут под стражу, да, скорее всего, возьмут, других‑то подозреваемых у них нет – а тут вам и лук, и стрелы… Ну, положим, стрелы не те, но лук‑то имеется… Черт! Это ж надо было этак вот влипнуть!
Задумчиво прикрыв глаза, Алексей уселся в траву, устало привалившись спиной к смолистому стволу сосны. Сержанты, до того не спускавшие с пленника глаз, несколько успокоились, один – по указу старшего лейтенанта, как видно, составлявшего протокол осмотра места происшествия – принялся что‑то деятельно измерять желтой китайской рулеткой, второго же вообще послали за понятыми.
– Да где ж я их тут найду, понятых‑то? – озадаченно пожал плечами милиционер. – Не город, болото да лес кругом.
– К реке спустить, рыбаков посмотри… кстати, тут где‑то рядом лэповцы новую линию тянут, – старший лейтенант оторвался от примощенного поверх кожаной папки листка. – В крайнем случае – я вас понятыми запишу, хоть то и не по нраву прокуратуре придется: для них любой милиционер – лицо заинтересованное и доверия не заслуживающее никакого. Это в прокуратуре. И – уж тем более – в суде. Ну, чего встал, Женя? Иди, ищи рыбаков или лэповцев.
Женя поскреб затылок и, поправив кобуру, зашагал к реке.
– Игорь, тут, до сосны три сорок семь будет, – оторвавшись от рулетки, подал голос второй.
Старший лейтенант кивнул:
– Запишем – три пятьдесят, точнее пускай потом следователь прокурорский разбирается… Ишь, к вечеру будет! Такое дело, а они…
– Так выходной же…
– Выходной… У нас с тобой, между прочим, тоже выходной… и отгулов куча – а взять некогда. Вот ты когда последний раз в отгуле был?
– Да давно уж… – сержант несколько смущенно засопел. – Обещали деньгами компенсировать.
