Джеймс Мунро - Шотландская сага
Он пошел туда, где спали остальные, под деревья, и она потянулась за ним, пытаясь успеть за его быстрым шагом.
Они почти дошли до места, когда Мердо внезапно остановился и повернулся, чтобы сказать ей:
— Я думаю, даже Катал не понимал, какая ты — Эми! Я был не прав, прости. Ты — особенная девушка.
Он уже прошел почти дюжину шагов, когда Эми окликнула его. Мердо обернулся, она подошла к нему — лицо ее было в слезах.
— Это самые красивые и добрые слова, которые мне когда-либо приходилось слышать, и я их никогда не забуду. Спасибо.
Лежа на земле в тени деревьев, Энгус слышал, как Эми позвала Мердо. Хотя он не мог слышать, о чем они говорили, он видел, что они стояли близко друг к другу.
Перевернувшись, он закрыл глаза, наслаждаясь редкой минутой успокоения. В его жизни было не так много радости, и он хотел верить, что Мердо и Эми могут обрести счастье вместе, и его намерением было помочь им.
На следующее утро Мердо подстрелил в кустарнике кенгуру, который имел глупость бродить около лагеря. Этот счастливый случай дал им возможность не заботиться о пропитании в течение нескольких дней, а толстая шкура животного позволила обновить примитивную обувь, сконструированную Чарли Кемпбеллом.
Днем они сидели на краю песчаного берега, греясь в тепле солнечных лучей, пока мясо кенгуру готовилось в котелке на огне, и Чарли сказал:
— Вот это, я понимаю, жизнь, Энгус. Мне больше нравится пробовать кенгуриное мясо, чем плеть капитана Еллэнда.
— Мы еще не свободны от Еллэнда, — жестко сказал Энгус, — и, если мы попадем к нему в лапы, это будет не плеть, петля. Чего и говорить, сидеть на пляже очень приятно, но нам нужно уходить отсюда и найти человека, который поможет нам убраться с Земли Ван Димона. Пока мы не доберемся до континента, мы отдохнем, а уже завтра двинемся на восток вдоль побережья. Скинни Харрис мог бы помочь нам сэкономить время, но если на этом берегу есть какие-нибудь охотники на тюленей или китобои, мы найдем их сами.
После двух дней безрезультатных поисков оптимизм Энгуса несколько поугас. Вокруг не было не только малейших признаков человека, но и сама местность производила впечатление необитаемой. Большие скалистые утесы выдавались из моря вдоль всего побережья, а немногочисленные песчаные пляжи были труднодоступны — чтобы добраться до них, приходилось карабкаться по крутым горным склонам, рискуя переломать руки и ноги.
Когда Энгус уже начал подумывать, что их попытка убежать с Земли Ван Димона обречена на неудачу, Эми с волнением закричала, что видит дымок, который стелется по ветру со скалы, далеко внизу.
Сначала подумали, что это не более чем обрывки далеких облаков, но когда ветер пригнал их ближе, беглецы почувствовали характерный запах костра, и все с нетерпением ринулись посмотреть, кто же был внизу.
Наконец Чарли удалось отыскать местечко, откуда они смогли рассмотреть узкую полоску песчаного берега. Морское судно было вытащено из воды на гальку и стояло, наклонившись под острым углом. Несколько мужчин смолили корпус корабля, а другие в это время отдыхали на узкой полоске берега.
Насчет занятий мужчин не могло быть сомнений: везде по берегу, насколько хватало взгляда, были разбросаны скелеты несчастных животных, забитых насмерть. Тюленьи шкуры были сложены горами у кромки воды.
Чуть в отдалении, вне поля зрения охотников лежало на невысоких скалах стадо тюленей, которые, очевидно, уже знали, что их ожидает. Молодые животные играли и сражались за место. Там и сям множество детенышей тюленей, которые выделялись своим белым мехом, ползали между скелетами, ища мать, которую они больше никогда не увидят.
С места кровавой бойни поднимался такой запах гниющей плоти, что Энгус удивился, почему они не чувствовали его за милю. Однако вонь не играла никакого значения. Они нашли то, что искали. Отлогая тропинка вела вниз к пляжу, что доказывало, что люди внизу были не первыми охотниками на тюленей, которые приплывали сюда.
Прежде чем начать спуск по дорожке, ведущей через скалы, Энгус приказал Мердо и Чарли спрятать в одежде пистолеты вместе с небольшим количество пороха и патронов.
Он насчитал восемнадцать мужчин на берегу и двух женщин-аборигенок. Охотники на тюленей были крутые парни, и они вели тяжелую, но едва ли монашескую жизнь. Этих женщин, вероятно, просто увели из их племени, убив по пути всех их мужчин.
Беглые заключенные имели не больше прав, чем аборигены, особенно если среди них была привлекательная молодая девушка, вот почему, прежде чем маленький отряд стал спускаться по скалистой тропке, Энгус еще раз убедился, что у всех мужчин ружья заряжены.
Они не прошли еще и половину пути, когда охотники на тюленей увидели их и громко закричали. Их крик отозвался эхом по всему окаймленному скалами берегу. Когда Энгус и его отряд сошли на песчаный берег, все мужчины оставили работу и пошли им навстречу, не отходя друг от друга далеко, образовав сплоченную группу. Все не спускали глаз с Эми, и Энгус еще раз убедился, что поступил правильно, приняв необходимые меры предосторожности.
Последним подошел тучный чернобородый человек, чей нос носил явные следы того, что он был сломан не единожды. Он оказался капитаном судна, и его взгляд обвел Эми с головы до ног, прежде чем устремился на Энгуса.
— Кто вы и что вы тут делаете? — Акцент был не американский, а уэльский.
— Мы ищем, как добраться до континента…
Не успел Энгус ничего добавить, как капитан плюнул на гальку под ногами и сказал:
— Заключенные! У меня и так половина команды боится нос высунуть с корабля, когда мы заходим в порт. Хватит с меня заключенных на борту. А что касается помощи, почему я должен рисковать своим будущим ради кого-то, кого первый раз вижу и кто, может быть, просто по счастливой случайности избежал петли? Переубедите меня, если сможете!
— Мы заплатим вам.
— Заплатите мне? Откуда у заключенных деньги за проезд, если они их не украли?
— Эта деньги — не краденые. По крайней мере не нами.
Бородатый капитан посмотрел подозрительно, но Энгусу показалось, что в его глазах блеснула жадность. Дальнейшие слова капитана подтвердили это предположение.
— Сколько вы можете заплатить?
— Пятнадцать гиней — золотом.
— Рисковать своей свободой за пятнадцать гиней? Вы что, принимаете меня за дурака? Тридцать — или ничего.
— Один друг дал мне двадцать и сказал, что я смогу найти кого-нибудь, кто перевезет меня за эти деньги, а может быть, и несколько дешевле. Это все, что у нас есть.
— Скажи им, пусть отдадут девчонку, и мы перевезем их за десять, капитан. — Это предложение последовало от одного из членов команды, и остальные шумно выражали свое согласие.
— Заткнитесь! — кинул через плечо команду капитан звероловов, но на нее не обратили внимания. Повернувшись снова к Энгусу, он сказал:
— Хорошо, я возьму вас на корабль за двадцать гиней, но сначала я хочу увидеть, как они блестят, а потом вы отдадите ружья.
— Вы сможете забрать у нас ружья, когда мы будем на борту корабля. А деньги будут ваши, когда мы доберемся до континента. Когда отплывать?
— Завтра рано утром, если мне удастся заставить этих лентяев прекратить пялиться на вашу женщину и приступить снова к работе. Эй, вы, все там, давайте, подготовьте эту лодку к выходу в море. Женщина поедет с нами, и вы все сможете ее хорошенько разглядеть, конечно, если успеем к приливу завтра утром.
Когда мужчины стали потихоньку расходиться, бородатый капитан сказал:
— Я — капитан Абрахам Адаме. Я не хочу знать ваших имен; чем меньше я буду знать о вас, тем лучше будет для вас. А пока, так как вы не собираетесь отдавать мне эти ружья прямо сейчас, почему бы вам не пойти и не застрелить пару кенгуру на мясо? У нас неделями не было ничего, кроме рыбы. Оставьте девушку со мной, если хотите. Я буду хорошо ее защищать.
— Мы пойдем охотиться, — сказал Мердо, — но Эми пойдет с нами.
Мердо не доверял капитану Адамсу, также как и его команде, но, как сказал Энгус своему сыну, им ничего не остается как поехать на корабле охотников за тюленями. Тем не менее Энгус подчеркнул свою заботу об Эми тем, что дал ей устрашающего вида нож, о существовании которого никто не знал. Он также настроил всех на бдительность, чтобы быть готовым к любой неожиданности.
Трое шотландцев принесли убитых кенгуру людям на берегу, и охотники за тюленями решили это отпраздновать. Ни шотландцы, ни Эми не стали присоединяться к попойке, которая за этим последовала. Ночью трем мужчинам пришлось прикладами ружей отгонять четырех охотников, которые лезли к Эми.
Пришлось им искать развлечений в другом месте, и, когда взошло солнце, одну из аборигенок нашли распростертой на гальке. Она была задушена насмерть одним из пьяных матросов. Когда он занимался с ней любовью, он уперся локтем ей прямо в горло, ошибочно принимая ее предсмертные хрипы за стоны удовольствия.
