Ключникова Александровна - Однажды в Птопае
--- Ладно, отдыхай, --- милостиво разрешил он. --- Пить хочешь?
--- Да, спасибо.
Нико сунул ему в руку свою тару. Кэрроу осторожно заглянул на дно, вяло отметил разбухшие растения и общую мутность напитка. Он поднёс кружку ко рту и храбро пропустил через губы небольшое количество жидкости. Вкус был довольно терпимый - сладко-кислый, немного вязкий, где то на границе послевкусия ощущалась ненавязчивая горечь.
--- Это что за яд? --- Спросил он.
Нико ухмылкой подтвердил, что оценил юмор. --- Компот, --- ответил он.
--- Мой компот! --- Неприязненно прозвучало за спиной. Артур оглянулся и в проёме на верху трапа обнаружил сердитую смуглую личность с чёрными кудрями до плеч.
--- Здравствуйте, --- поздоровался Кэрроу.
--- Поговорить дай , --- не оборачиваясь, буркнул Нико. Личность с угрозой наморщила нос, но ушла.
--- Это кто? --- Спросил историк-информатор.
--- Брат.
--- И много их у тебя?
--- Четыре штуки, --- обречённым голосом прошептал пикиньо.
Трап был узким. Присаживаясь рядом с Артуром, Нико буквально втиснул своё седалище между Кэрроу и ограждением... Вся правая сторона Артура плотно вписывалась в контуры левой стороны Нико. Саму Нико это обстоятельство нисколько не смущало - сказывалось наличие четырёх старших братьев и общие пацанские замашки.
--- Значит, на представлении были твои братья? --- Уточнил молодой Кэрроу.
--- Агась... Раз уж ты сидишь на ступенях моего дома и пьёшь мой компот... Может, имя назовёшь?
--- Артур, --- Кэрроу с кружкой у рта повернулся к Нико и глянул прямо в её синие... синие... синие глаза. Он так и застыл, пялясь на Нико поверх ободка посуды. Тонкая струйка компота убежала через край и закапала с его щеки.
--- А ты блондин, потому что аристократ или аристократ, потому что блондин?
--- Угу, --- всё в том же трансе кивнул Кэрроу.
Нико начал хохотать. Отсмеявшись, уточнил. --- Чего угу? Аристократ?
--- Да.
--- Правда что ли?
--- Да... Не любишь аристократов?
--- Да мне посра... пардон... Не боишься спускаться в Низину?
--- Боюсь, --- улыбнулся Артур. Всё это время он так и сидел с одной босой ногой. Мокасин стоял ступенькой ниже, сверху на голенище висел носок. Синяк у основания пальцев на внешней стороне ноги вопил о милосердии.
Нико откинулся спиной на ступеньки и запрокинул голову ко входу Касперо --- Ма-ам, покормим его? --- Крикнул он. Из проёма тотчас высунулась и закивала голова Клауди Санчес. И она и Алехандро с самого начала беседы Нико с маньяком тусовались преимущественно перед дверью. Так - на всякий случай
Нико опёрся рукой о плечо Артура и встал. --- Пойдём что ли, --- пригласил он. Кэрроу вернул ему кружку и заторопился обуться.
Уже около трёх часов он находился вне стен дворца. Ещё полчаса уже ничего не изменят, --- думал Артур, которому очень хотелось посмотреть на Касперо изнутри. Оставалось надеяться, что Хенрик сдержит обещание и прикроет его отсутствие перед матушкой, если той вдруг срочно приспичит поболтать с учителем её сына.
* * *
Своей привычке проводить в архиве каждый день по несколько часов, Уильям Кэрроу никогда не изменял. Даже когда Гас Одноглазый преставился и главный историк - информатор государства оказался не у дел. Со смертью человека, свидетелем жизни которого он был, старик Кэрроу не перестал работать. Вспоминая дни и ночи проведённые с "Одноглазым", Уильям предавался психологическому анализу действий и поступков бывшего короля. Ещё он начал новую хронику... секретную, которая описывала некоторые моменты жизни дворцового общества и содержала правдоподобные, но пикантные или смешные истории. (На старости лет Уильям вдруг испытал потребность развлечься.) А также любовные похождения, которых при дворе было неисчислимое множество. Поставщиками содержания для его хроники были служанки, дворцовые дамы, фрейлины, дворцовые поэты, музыканты и собственный сын Артур, который имел уникальную память и способность красочно и подробно повествовать. Другими словами, на пенсии Уильям не скучал.
Он мог назвать себя счастливым человеком. Не каждому доведётся прожить интересную жизнь, иметь прекрасную жену и талантливого, умного, порядочного сына... Элишии, например, в этом плане не повезло.
В рабочей комнате архива музыкально прозвенел колокольчик - Констанция звала наверх. Круф, который лежал под столом, и который понял, что сейчас останется в одиночестве, с лёгким ворчанием немедленно вцепился зубами в тапочек Уильяма. Кэрроу досадливо наморщил лоб. Он не любил когда его отвлекали от работы, и не любил, когда собака слюнявила его обувь.
Потеряв возможность спускаться в архив из-за мерзкой псины, Констанция придумала другой способ напоминать мужу о своём существовании - звон магической золотой финтифлюшки. Она купила её десять лет назад и назвала - "Гедрих". Каждый раз, когда надо было обедать, ужинать, или решить важную проблему, Гедрих нежно тренькал один раз. И через двадцать минут, если Уильям в силу увлечённости или загруженности, игнорировал первый сигнал, он тренькал два раза и уже не так нежно, потом начинал противно орать, и заглушить его не было ни какой возможности. Круф начинал лаять и подпрыгивать вверх, клацая зубами, светочи истерично мельтешили! Хочешь-не хочешь, приходилось всё бросать и подниматься наверх.
--- Иду, иду, --- прокряхтел историк-информатор, наученный горьким опытом долгих лет. Он закончил писать предложение, второй ногой отцепил Круфа от тапка первой, поднялся и перенёс раскрытую хронику со стола на отдельную полку - для просушки чернил на страницах.
Констанция ждала его сразу за дверями архива, немного бледная и расстроенная, но как всегда безупречная внешне. Ни один преступный светлый волос не выбился в самоволку из-под золотой сетки на её голове, и не одна замятая складка не обозначилась на идеально разглаженном шёлковом платье.
--- Что? --- Спросил Кэрроу.
--- Артур в поместье, --- шёпотом доложилась жена. Уильям чуть нахмурил брови. Он знал о распоряжении Элишии для его сына, - находится при Хенрике неотлучно в течение трёх недель. Ослушание грозило всяческими карами, начиная, от недовольства королевы и заканчивая, серьёзным наказанием в виде королевской порки.
--- Где он?
--- У себя в комнате... переодевается...
--- Зачем?
Констанция совсем расстроилась и погрустнела. В тонких ухоженных руках она стиснула маленький льняной платочек. Глаза женщины заблестели. Она не красила ресницы и могла позволить себе заплакать в любую минуту, если случаться таковые обстоятельства.
Уильям наоборот начал сводить брови.
--- Ты был в архиве и я не стала тебя беспокоить. Артур уже приезжал в поместье сегодня, несколькими часами ранее. Он переоделся в джинсы, футболку и куртку и взял скутер... теперь вот - вернулся..
--- Та-ак! --- Кэрроу низко наклонил голову, насупился и широко зашагал по коридору в сторону комнаты сына. Констанция, с прямой спиной - никакие обстоятельства не могли заставить её согнуться, засеменила следом. Уильям не поворачиваясь, громко бурчал. Он не сомневался - жена ловит каждое его слово.
--- Ему нельзя покидать дворец и Хенрика! Если Элишия узнает об этом, его накажут! Ты должна была отказать ему в поездке на скутере! Ты должна была отправить его обратно! Ты должна была информировать меня сразу!
---... О, древние эльфы... Уильям! Он совершеннолетний! Уже восемь лет! -- напомнила супруга очевидное. --- И может позволить себе самостоятельные поступки!
Они дошли до лестницы и стали подниматься наверх. Лестница была узкой, винтовой и Кэрроу пропустил Констанцию вперёд, дабы поддержать женщину, если та оступится на ступеньках.
Поднимаясь, супруги продолжали переругиваться. Звук их шагов и голосов эхом спускался и гулял по коридору, который они прошли. За дверью архива, прислушиваясь к ним, сидел грустный Круф.
--- Допустим. Он волен принимать решения и поступать самостоятельно... Тогда почему ты уведомляешь меня сейчас?
Бедная матушка Артура страдальчески опустила уголки губ. Она и в самом деле изначально не собиралась беспокоить любимого супруга по такому ничтожному поводу, как явление Артура в поместье и его поездка в город. По крайне мере до тех пор, пока сын не вернётся обратно во дворец. Позже - за ужином, а лучше в супружеской спальне можно было невзначай сообщить Уильяму, что вот мол, днём приезжал Артур...
Просто, когда мальчик вернулся, ей показалось, что он несколько изменён в состояние духа. Глаза Артура сверкали ненормальным блеском, он был чрезмерно весел и всю дорогу от холла до дверей своей комнаты обнимал мать за плечи и поминутно чмокал её в висок или щёку. Возбуждённость сына могла быть вызвана неким происшествием вне стен поместья и Констанция сочла, что будет всё-таки лучше, если Уильям узнает прямо сейчас и поговорит с Артуром.
