Ясмина - Сапфир
Резкие, красиво выточенные черты немного смягчились, исчезла морщинка на переносице, к которой я успела привыкнуть.
Вот также выглядел Вагр в нашу первую встречу.
Лицо его просветлело, казалось вдохновленным, приветливым…
Дракон слабо улыбнулся, василиск удивленно изогнул бровь.
– Предлагаю перед нашествием зарыть топор войны, – с места в карьер начал Вагр. – Мы не смогли спасти Минеллу. У тебя не хватило энергии воскрешения после двух предыдущих пациенток. А я… я не уберег ее. Думаю, не стоит винить друг друга и дальше. А Сами… – он окатил меня таким взглядом, что к горлу подступил комок, а сердце пропустило удар. Вагр смотрел без привычного самодовольства, нахальства, с бесконечным теплом, ну прямо как Рик…
Но не успела толком понять, что происходит, как дракон поспешно прервал зрительный контакт и закончил:
– Сами твоя. Я не хотел этого понимать или даже скорее принимать. Но факты – вещь упрямая. Что в науке, что в жизни. Я пытался сделать сыворотку, которая обратит перерождение вспять. Ведь тогда нижним тварям придется сражаться самим. А их численность намного меньше нашей. Но пока успехи нулевые. Не все, что нам хочется, удается… Иногда нужно просто смириться, чтобы идти дальше.
Дракон спрыгнул с табурета и приблизился. Рик встал ему навстречу и чешуйчатые пожали друг другу руки.
На долю секунды я не поверила своим глазам, а потом внутри разлились умиротворение, тихая радость.
Рик обернулся ко мне, присел рядом, Вагр опустился на спинку дивана, со стороны василиска.
Мужчины заговорщически переглянулись, и дракон кивнул, словно предлагал Рику самому все рассказать. Василиск ответил тем же, развернулся ко мне всем корпусом, взял за руки и сжал их своими.
– Минелла, младшая сестра Вагра, работала в моей больнице, – произнес негромко, и голос его дрогнул. – Была многообещающим молодым врачом, и Вагр тоже. Однажды я послал их на выезд. В узкое ущелье рухнул автобус, и пассажиров вытаскивали поодному, на месте оказывая помощь. Минелла пыталась выручить девочку-вербершу и… сама упала туда же. Вагр привез ее ко мне, вместе со злополучной малышкой. К тому времени я уже воскресил одну пациентку. Девочка начала уходить еще в приемном, и я вернул ее тоже… А когда на операционном столе умирала Минелла, энергии уже не хватило.
– Я долго винил его в этом, – вмешался Вагр, и голос его совсем стих, охрип. – Поэтому и уволился, ушел работать в другую больницу, в исследовательское отделение. Не мог принять, что Рик выбрал не сестру, чужую девчонку…
– Я не выбирал! – вспылил василиск. – Я сделал то, что должен был!
Вагр немного напрягся, даже привстал, и я испугалась, что мир между чешуйчатыми закончитсяеще не начавшись. Но дракон расслабился, отвернулся к окну и выдавил:
– Ты не виноват. И я не виноват. Минелла разменяла вторую сотню. И сама отвечала за свои действия. Я не успел помочь ей там, в горах. Но меня и вовсе могло не оказаться рядом. Минелла была взрослой, очень взрослой и сама отвечала за свою жизнь.
Рик тяжело вздохнул, Вагр тоже, и в ординаторской снова повисла тишина. На этот раз полная невысказанной боли утраты, сожалений.
Сердце защемило, больно екнуло. И мне очень захотелось поддержать этих двух сильных мужчин, помочь им отпустить прошлое и жить дальше.
Я поднялась и осторожно погладила по плечу Рика, а потом и Вагра…
Дракон посмотрел удивленно, благодарно. В глазах Рика мелькнул огонь ревности, но василиск покачал головой и накрыл мою ладонь своей.
Несколько секунд нам не требовались заверения, объяснения, обещания.
В воцарившемся молчании было куда больше смысла, эмоций, чем в самых трепетных словах.
Но стоило мне подумать о том, что приключения позади, и тяжелое дежурство почти закончено, в дверь ворвался верпантера.
Да-а-а. Сегодня эта раса штурмовала ординаторскую как варвары – богатые крепости.
Вздыбленная каштановая грива оборотня разметалась по плечам. Глаза, цвета хвои расширились, грубо очерченные губы трогательно дрожали. Серо-черные лохмотья одежды едва прикрывали сухощавое, но мускулистое тело оборотня, исполосованное ссадинами и покрытое синяками вдоль и поперек.
– Прошу вас! Скажите, где она! Ну, скажите же хоть что-нибудь! – заорал он так, будто мы находились на другом конце перекрестья, а то и вовсе – в одном из соседних миров.
Мышцы на шее верпантеры натянулись лентами, вены вздулись жгутами.
Он метнулся ко мне, как делали многие пациенты, выбирая между женщиной-врачом и мужчинами. Наверное, надеялись на наше сострадание, жалостливость. И они не так уж и ошибались…
Но до цели верпантера не добрался.
Рик мгновенно закрыл меня своим телом, а Вагр преградил парню дорогу, и выбросил руки вперед. Оборотень наткнулся на ладони дракона так, словно не заметил препятствия, и видел лишь мое лицо, за плечом Рика.
– Прошу вас, скажите, где она! – простонал он и остановился. Руки повисли вдоль телаплетьми, полубезумный взгляд потух.
В двери влетела Латифа и три санитара-вербера, готовые скрутить парня и вытащить вон. Но я попросила верлису:
– Вколи ему успокоительного. Пусть сядет и объяснит – о чем речь.
Вагр нахмурился, что-то невнятно пробормотал, убрал руки. Верпантера почти упал вперед, выправился и снова замер. Санитары пожали плечами и скрылись за дверью.
Латифа метнулась к белому шкафчику с лекарствами, с третьей попытки разорвала упаковку с одноразовым шприцом. Со звоном вытащила бутылек с успокоительным, после недолгой борьбы выдернула плотно сидящуюпробку и вкатила парню верберскую дозу. Он еще немного постоял, но потом слегка расслабился, весь как-то сник. И Латифа, пользуясь моментом, потянула верпантеру к дивану, неподалеку от нашего.
Я плюхнулась на прежнее место, Рик устроился рядом. Вагр недовольно отмахнулся, нахмурился, ясно давая понять, что он не в восторге от присутствия очередного истеричного родственника. Но мы с Риком помотали головами, Латифа метнула в дракона умоляющий взгляд, и он сдался – вернулся на свой высокий табурет и затих.
– Я… к своей девушке, – медленно, заторможено начал верпантера. Успокоительное действовало отлично. – Не могу найти ее ни тут, ни в стационаре, ни.. в морге, – на последних словах парень сорвался почти на стон, и мне стало очень не по себе.
Господи! Как же это страшно – опознавать любимых в морге… С ужасом разглядывать безжизненные тела, с замиранием сердца надеяться, что среди них нет того, кого ищешь. На мою долю такого не выпадало, но от одной мысли в груди закололо, а к горлу подкатил колючий ком.
– Она тоже верпантера? – уточнил Рик, чуть подавшись вперед.
– Угу.
– У нас сегодня их было слишком много, – вздохнул василиск. – Может, есть какая-то особая примета?
Парень нахмурился, задумался и пару минут казалось – он совсем впал в ступор, Латифа переборщила с успокоительным. Но внезапно верпантера ожил, лицо его немного просветлело, в глазах мелькнула мысль:
– Татуировка! Как же я забыл?! Вот, дурак! – он смешно хлопнул себя ладонью по лбу. – Она недавно сделала себе татуировку на лодыжке. Ромашку! Мы вместе ходили! Эмбер боялась одна…
Парень всхлипнул, прикусил губу и умолк.
Мы с Риком переглянулись – вспомнили одновременно. Это же та самая пациентка! «Тяжелая», которую внесли в больницу перед нами, вначале смены.
Меня к ней не вызывали, василиска, кажется, тоже. Вагр пожал плечами – ему примета вообще ни о чем не говорила.
Рик нашелся первым. Кивнул Латифе – верлиса ожидала у дверей.
– Быстро сходи в регистратуру. Если там не помогут, поспрашивай у врачей. Кто-то должен был оперировать эту девушку.
Латифа юркнула за дверь, и ординаторская погрузилась в тишину – неприятную, колючую. Верпантера застыл с неестественно выпрямленной спиной – только сглатывал и смаргивал. Мышцы его бугрились, волосы вздыбились, в глазах застыла до боли знакомая смесь надежды и страха. Он очень хотел хороших новостей и до ужаса боялся, что они будут другими.
Вагр нервно мотал ногой на высоком табурете, а Рик обнимал меня все крепче, словно заранее поддерживал, на случай, если Латифа вернется с плохими новостями.
За дверью по-прежнему топотали, галдели пациенты и родственники. Казалось, конца и края этому не будет.
Плакала навзрыд верпантера, и Гортензия ласково утешала ее. До меня доносились обрывки фраз: «Держитесь». «Пока есть шанс, не унывайте» «Верьте…»…
Басистый вербер бурно спорил с Шейманом – хотел срочно ворваться в реанимацию, а санитар терпеливо убеждал, что нужно дождаться приемного часа. Радостно визжали маленькие верлисы. «Мама! Мама! Ты жива! Ты в порядке!»
А мои мысли упорно вертелись вокруг «ромашки».
Травмы у татуированной верпантеры были тяжелыми. Оборотни восстанавливались и после такого. Но случайности, осложнения во время операции, дополнительные, не видимые глазу повреждения, не исключены. Мы сами столкнулись с этим сегодня. Я была уверена, что ушедшая пациентка выживет, а изломанная невеста – погибнет, или погибнет ее ребенок. Но все вышло иначе. В первом случае мы ничего не успели сделать, во втором же предприняли все и совершили настоящее чудо.
