Макс Лукадо - В деснице благодати
Утратили веру в себя? Он поддержит вас. Он — за вас.
Бог стоит за вас. Будь у Него календарь, ваш день рождения был бы обведен
кружочком. Будь у Него машина, наклейка с вашим именем была бы на бампере. Если на
небесах есть дерево, на его коре вырезано ваше имя. Мы знаем, что у Него есть
17 В переводе, которым пользуется автор, — «Бог стоит за нас». — Примеч. пер.
татуировка, и мы знаем, что она изображает. «Вот, Я начертал тебя на дланях Моих...»
— говорит Он (Не. 49:16).
«Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего?» —
спрашивает Бог в Не. 49:15.
Какой странный вопрос. Можете ли вы, матери, вообразить, что, вскормив грудью
младенца, вы говорите: «Никто случайно не помнит, как звали того мальчика?» Нет. Я
видел, как вы нянчили своего ребенка. Вы гладили его по волосам, целовали его, напевали его имя снова и снова. Забудет ли мать свое дитя? Никогда. «Но если бы и она
забыла, то Я не забуду тебя», — обещает Бог (Не. 49:15).
С вами Бог. Зная это, спросите, кто против вас. Может ли теперь смерть что-то
сделать с вами? Может ли болезнь отобрать вашу жизнь? Можно ли отнять ваше
предназначение и лишить вас достоинства? Нет. Пусть против вас восстанет сам ад, никто не одержит над вами победу. Вы защищены. С вами Бог.
Вопрос обеспечения
«Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не
дарует нам и всего?» (Рим. 8:32).
Допустим, человек увидел ребенка, которого избивают хулиганы. Человек
разогнал негодяев, спас малыша, отвез его в больницу. Ребенок выздоровел. Тот
человек оплатил лечение. Узнав, что мальчик сирота, он усыновил его и дал ему свое
имя. А спустя несколько месяцев отец как-то ночью услышал, что сын всхлипывает в
подушку. Он подошел к кроватке и спросил, почему сын плачет.
— Мне страшно, папа. Меня тревожит, что будет завтра. Где я найду еду, чтобы
поесть? Как смогу достать себе одежду, чтобы не замерзнуть? И где я буду ночевать?
Отец, естественно, в недоумении:
— Я ведь тебе объяснял. Разве ты не понял? Я рисковал жизнью, чтобы спасти тебя.
Я заплатил за твое лечение. Ты носишь мое имя. Я называю тебя своим сыном. Стал бы я
все это делать, чтобы потом не дать тебе то, в чем ты нуждаешься?
Это вопрос Павла. Неужели Тот, Кто отдал Своего Сына, не даст нам все, в чем мы
нуждаемся?
Но мы все равно тревожимся. Мы тревожимся из-за налоговой полиции, единого
государственного
экзамена
и
ФБР.
Нас
беспокоят
система
образования,
правительственные реформы и даже доброкачественные опухоли. Мы тревожимся, что
нам не хватит денег, а когда деньги есть, мы тревожимся, что не сумеем хорошо ими
распорядиться. Мы боимся, что конец света настанет раньше, чем кончится срок
парковки. Мы тревожимся, что может подумать наша собака, увидев нас выходящими
из душа. Мы страшимся в один прекрасный день узнать, что обезжиренный йогурт
провоцирует ожирение.
А теперь ответьте честно. Неужели Бог спас вас для того, чтобы вы тревожились?
Неужели Он научил вас ходить только для того, чтобы увидеть ваше падение? Для того
ли Он дал Себя распять за ваши грехи, чтобы потом игнорировать ваши молитвы? Нет ли
в Писании насмешки там, где сказано: «...Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять
тебя на всех путях твоих...» (Пс. 90:11)?
Я тоже так не думаю.
Два вопроса об обвинениях и благодати
«Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает?
Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас» (Рим.
8:33-34).
Не так давно я прочитал рассказ о мальчишке, который однажды пошел пострелять
по деревьям из рогатки. Но так ни разу и не смог попасть. Вернувшись домой к
бабушке, он приметил во дворе утку, ее любимицу. Поддавшись порыву, он прицелился
из рогатки и выстрелил. Камень, попав точно в голову, убил утку. Мальчик испугался
испрятал мертвую утку в поленнице, но как только оглянулся, понял, что его сестра
Салли все видела.
В тот день после обеда бабушка напомнила Салли, что сегодня ее очередь
помогать ей мыть посуду. Салли ответила: «Сегодня Джонни сказал мне, что не прочь
вне очереди помочь тебе на кухне. Правда, Джонни? — а сама шепнула ему: — Помни
про утку!»
Так что Джонни в тот день мыл тарелки.
А что ему оставалось? Следующие несколько недель он почти не отходил от
раковины. Иногда — потому что была его очередь, чаще — чтобы скрыть свой грех.
«Помни про утку!» — зловеще шептала Салли, если он пробовал возражать.
Вконец измучившись, Джонни решил, что любое наказание будет лучше, чем
бесконечное мытье тарелок, и признался бабушке, что убил ее утку.
— Я знаю, Джонни, — ответила та, обнимая его. — Тогда я как раз подошла к окну
и все видела. Я давно простила тебя, Джонни, ведь я люблю тебя. Мне вот только
непонятно было, сколько же времени ты будешь позволять Салли превращать тебя в
раба?2
Джонни получил прощение, но думал, что виновен. Почему? Потому что
прислушивался к словам своей обвинительницы.
Вас тоже обвиняют. Вас обвиняют в нечестности. Вас обвиняют в
безнравственности. Вас обвиняют в жадности, злобе и высокомерии.
В каждую секунду вашей жизни враг фиксирует обвинение против вас. Он
заостряет внимание на каждой оплошности и подмечает каждый неверный шаг. Стоит
вам отступить от своих принципов, и он возьмет это на заметку. Не выполните свое
обещание — он это запишет. Попытаетесь забыть свое прошлое — он вам напомнит.
Попробуете исправить свои ошибки — он будет вам мешать.
У этого опытного сутяжника нет другой цели, кроме как затащить вас в суд и
выступить против вас. Само его имя — диавол — означает «клеветник». Кто он? Это
сатана.
Он — «...клеветник братий наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и
ночь» (Откр. 12:10). Видите его? Вышагивает взад-вперед перед судейским престолом
Бога. Слышите его? Назвал ваше имя, перечисляет ваши грехи.
Сатана обличает: «И насчет этого, Боже, которого Ты причисляешь к Своим детям.
Он этого не достоин. Он так и не избавился от жадности. Говорит одно, а сам себе на
уме. По нескольку дней кряду от него не услышишь ни одной искренней молитвы. Да что
там, даже сегодня утром он предпочел подольше поспать, а не посвятить хоть
сколько-то времени Тебе. Я обвиняю его в лени, эгоизме, беспокойстве, неверии...»
Пока он говорит, ваша голова склоняется все ниже. У вас нет оправданий.
Обвинения справедливы.
— Признаю свою вину, ваша честь, — мямлите вы.
— Каков приговор? — спрашивает сатана.
— Кара за грех — смерть, — объясняет Судья. — Но в данном случае смерть уже
свершилась. Ибо он умер со Христом.
Сатана неожиданно умолкает. А вас неожиданно переполняет ликование. Вы
осознали, что сатана не может обвинить вас. Никто не может обвинить вас! Несмотря
на лес осуждающих перстов и хор требующих наказания голосов, все обвинения
отскакивают от вас, как ударившиеся в щит стрелы. Хватит полоскать грязное белье.
Хватит горьких сожалений и каторжных работ на беззастенчиво эксплуатирующую вас
сестру. Вы стоите перед Судьей и слышите Его приговор: «Невиновен».
«...Господь Бог помогает Мне: поэтому Я не стыжусь, поэтому Я держу лицо Мое, как кремень, и знаю, что не останусь в стыде. Близок оправдывающий Меня: кто хочет
состязаться со Мною? — станем вместе. Кто хочет судиться со Мною? — пусть
подойдет ко Мне» (Ис. 50:7-8).
С тех пор как Судья освободил вас, вам не нужно бояться суда.
Вопрос длительности
«Кто отлучит нас от любви Божией?..» (Рим. 8:35).
Вот он. Вот этот вопрос. Вот что мы хотим узнать. Мы хотим узнать, как долго
продлится любовь Бога. Павел мог бы с этого начать. Действительно ли Бог будет
любить нас вечно? Не только пасхальным утром, когда наши ботинки сияют, а волосы
гладко причесаны. Я хочу знать (разве не хочу я действительно знать?), что Бог думает
обо мне, когда я отвратителен. Не в те моменты, когда я чрезвычайно хорош, когда я
подтянут, энергичен и готов бороться с мировым злом. Не тогда. Я знаю, что Он обо
мне думает в такие минуты. В такие минуты я и сам себе нравлюсь.
Я хочу знать, что Он думает обо мне, когда я злюсь на все вокруг, когда мысли мои
не поднимаются выше желудка, а языком можно буравить камни. Что Он думает обо
