Сабрина Пейдж - Мерзавец
Шесть месяцев назад моя мать прислала мне сообщение, что возвращает мой трастовый фонд. Я согласился, но на своих условиях. Первые свои инвестиции я вложил в искусство, в те места, в которые мечтала Кейт. Я их проверял, таким же образом я планирую поступать и с другим бизнесом, которому хочу помочь: старт-ап компаниям и людям с хорошими идеями, которые не имеют средств для финансирования своих проектов. Я не думал, что какое-то из мест, в которые я инвестировал, имеет какое-то отношение к Кейт.
До прошлой недели.
Это не было удачей, что я наткнулся на крошечное упоминание о выставке на том сайте. У меня установлено он-лайн оповещение, настроенное на проекты, в которые я вкладывал... и на Кейт.
Когда я увидел объявление о художественной выставке, имя было первым, что бросилось мне в глаза. И это были работы художника, который заставил меня пойти в ближайшее турагентство и купить билет в один конец. В Калифорнию.
ГЛАВА 28.
КЭТРИН
— Это безумие, — кружусь, осматривая галерею, моя голова, словно в тумане, я не верю в происходящее. — Не могу поверить, что вижу свою работу на стенах на реальной выставке.
— Придётся поверить, — отвечает директор галереи. — Многие заинтересовались тобой. Ты станешь известной, Кэтрин. У тебя талант.
— Я просто так рада, что эта галерея согласилась принять меня, — говорю я. Три месяца назад это место было на грани закрытия, из-за его давней истории это было бы особенно печально.
— Поблагодари ангела-инвестора, который спас галерею, — улыбается она.
— Не знаешь, кто это?
Она качает головой и пожимает плечами.
— Он, видимо, предпочитает делать свои дела анонимно, — отвечает она. — Кстати, моя дорогая, есть один репортёр, который хочет взять у тебя интервью.
Я стону:
— Только не о моей личной жизни.
Она снова качает головой:
— Только о твоём творчестве, дорогая.
— Но… Зачем?
— Я же говорила тебе, что ты талантливая, — улыбается она. — Как думаешь, стала бы я тратить два месяца, подготавливая всё к твоей выставке?
Это правда. Она потратила два месяца, чтобы сделать всё. Я поначалу ей не верила, что она действительно заинтересовалась моим творчеством. Думала, что это всё из-за того, что я непостоянная дочь сенатора Харисона.
Мой отец и я не разговаривали месяцами. Он просто хотел, чтобы я «выбрала правильный путь». Но я гордилась тем, что выбрала Калифорнийский университет, что выбрала искусство.
Но я не гордилась тем, что наговорила Колтеру. Тот разговор на улице, в то время как свадьба набирала свои обороты, до сих пор меня преследует. Его слова снова и снова эхом раздавались в моей голове: «Я чертовски тебя люблю».
Но я не ответила на его чувства тем же. Просто стояла там, пока он на меня смотрел, полностью искренний передо мной, но я знала, что Колтер не был тем парнем, который говорит такое.
Я не ответила ему тем же.
Когда он попытался объяснить всё, я просто сказала, что не хочу ничего слышать. Я была напугана тем, что всё это произошло на глазах у людей.
Я даже не думала, что он уедет. Даже после всего, что случилось, я пыталась разыскать его в Голливуде. Когда я послала письмо Элле, она тоже понятия не имела о его местонахождении. Она думала, что это Таиланд. Возможно, Индия. Он крутился где-то в Азии. Я писала ему кучу писем, но так и не нашла в себе смелости отправить. Рассказать о том, как я себя чувствую, как скучаю, как тоже люблю его. Но передать эти эмоции в письме не получалось. Ужасная правда заключалась в том, что я была трусихой, чтобы сказать ему в лицо о своих чувствах.
Несколько месяцев после его ухода я всё ждала, когда же откроются эти балконные двери, и он войдёт внутрь с той дурацкой ухмылкой на лице. Но этого так и не произошло.
Я бы соврала, сказав, что не думаю о нём постоянно. Но как говорится: жизнь не сказка независимо от того, как бы я не верила в это. Думаю, Колтер бы гордился мной, будь он здесь. И он бы засмеялся, увидев тему моей выставки.
Но его здесь нет. Так же, как и моего отца. Мои друзья из школы здесь, а также несколько профессоров с художественного отделения. Стоя здесь в окружении моих картин, я ощущаю себя счастливой и свободной. Я в восторге от всего этого, хотя часть меня скучает по Колтеру.
Репортёр из небольшого издательства хочет взять у меня интервью. Он спрашивает, что вдохновляет меня. Я не вру, но и правды не говорю.
— Меня вдохновил друг, — отвечаю я. Не уточняю кто именно.
— Это очень интересное название — Мерзавец, — говорит он. — Для дружбы.
— Это просто друг, — повторяю я.
— Не уверен, что я говорил такое, — этот голос поражает меня как тонна кирпичей. Его голос. Словно призрак из моего прошлого, потому что он и есть чёртов призрак из прошлого. Всё вокруг начинает кружиться.
Колтер чёртов Стерлинг во плоти.
Святое-дерьмо-он-по-прежнему-великолепен.
Колтер изменился. Его волосы стали длинней, неряшливей, более неопрятные, словно он только встал с постели. Но это выглядит очень сексуально. И на нём костюм. И галстук.
— Ты, — говорю я. Это единственное слово, которое мне удаётся выговорить. Ты. Это всё, что я могу сказать человеку, которого люблю, после года разлуки. Это всё, что я могу сказать человеку, который стоит здесь передо мной и смотрит на меня вживую, а не с рисунков.
— Мерзавец, — говорит он, смотря на меня с выражением «я все ещё не забыл». Он узнает мои эскизы — хотя на них и не видно лица, но мы оба знаем, кто на них изображён.
— Да, именно так называется выставка, — вмешивается репортёр, его голос звучит немного уверенней, нежели раньше.
Я поворачиваюсь в его сторону:
— Не могли бы вы дать нам минутку, пожалуйста?
— Но интервью… — начинает он.
— Просто минутку, — я не смотрю на него, когда оборачиваюсь к Колтеру. — Мерзавец, — повторяю я.
— Хладнокровная ханжа, — отвечает он. И это старый Колтер. Колтер, которого я любила. Колтер, которого всё ещё люблю. Усмешка медленно озаряет его лицо, именно та усмешка, которая заставляет моё сердце каждый раз биться быстрее.
Я улыбаюсь во все тридцать два зуба.
— Придурок.
— Хорошо-хорошо.
— Шлюшка.
— Принцесса, — он наконец-то произносит его. Я так скучала по этому слову с тех пор, как он ушёл.
И я знаю, что должна сказать ему. Одна часть меня, которая отвечает за логику, говорит: «Нет, постой, прошёл уже год, у него наверняка есть девушка, или он уже нашёл себе двойняшек из Парижа, — она говорит мне, — будь разумной. Будь здравомыслящей».
К чёрту эту логическую сторону меня.
Мне хочется нахрен избавиться от всего этого дерьма. Это часть меня, которую я так долго не воспринимала всерьёз. Та часть, где я чувствовала себя в безопасности. Которая всегда жила во мне. Я больше уже не та девочка.
Поэтому я действую решительно.
— Я чертовски тебя люблю, — говорю, ожидая его реакции. Но он просто смотрит на меня. Я не могу прочитать какую-либо эмоцию на его лице.
— Ну, очевидно, — отвечает он, обводя взглядом стены. — Я хочу сказать, что ты создала чёртову святыню в мою честь.
— Приятно видеть, что ты всё тот же самый мерзавец, — шепчу я. — Ну, и я точно назвала свою выставку.
Колтер смеётся.
— Ага, ничего не изменилось, — отвечает он, оборачивая рукой мою талию и притягивая меня ближе к себе. Мне кажется, что моё сердце вот-вот выскочит из груди, когда он смотрит на меня так. — Я тоже чертовски люблю тебя, Принцесса.
ГЛАВА 29.
КОЛТЕР
СПУСТЯ ТРИ ГОДА
— Так ты собираешься мне рассказать, куда мы едем? — спрашивает она, её рука на моём бедре. — Серьёзно, откуда мне знать, готова ли я к этому?
Я качаю головой.
— Прости, но мой рот на замке, — отвечаю ей. — Ты доверяешь мне?
Она кладёт свой палец на уголок рта и делает задумчивое выражение лица.
— Хммм. Даже не знаю.
Обняв её одной рукой за талию, я нежно целую Кейт в кончик носа, медленно продвигаясь вниз к её полным губам. Она приоткрыла свой ротик, и я жадно набрасываюсь на неё, мой член тут же оживает.
Я отстраняюсь от неё и смотрю в течение минуты. С трудом могу поверить в свою удачу, будучи рядом с Кейт. Когда увидел её три года назад в галерее, я всё понял. Это моё. Она моя. Звучит банально, но это правда.
Я другой человек, и все благодаря Кейт.
Я не верил в «жили они долго и счастливо». Одному Богу известно, что Элла не была примером этому. Удивительно, но моя мать вернулась к свиданиям с рок-звёздами. Её парень Вайпер только что переехал в дом в Малибу, который снова выкрашен к чёрный. Теперь он украшен анималистическими принтами и серебряным черепом.
С моей репутацией я больше удивлён, что влюбился в девушку, которую раньше ненавидел. Три года назад я перестал играть с ней в игры. Мы оба перестали играть с сердцами друг друга. Теперь мы играли только в нашей спальне. Я имею виду, что за эти три года я ни разу не спалил её одежду.
