Джанетт Рэллисон - Только одно желание
Я не могла ему ответить. Меня будто ударили чем-то тяжелым. Я просто уставилась на Джереми, пока не смогла выдавить:
— Это не то, что ты должен был загадать.
Он пожал плечами.
— Я подумал, что тебе желание нужнее. Не хочу, чтобы ты когда-либо грустила.
— Но… — но всё, что я сделала, оказалось бессмысленным. Только я не могла это озвучить, так что неоконченная фраза повисла в воздухе.
Джереми повернулся к Стиву:
— Почему джинн не забрал тебя?
— Джинн решил, что мне нужно задержаться и немного пообщаться с Анникой.
— Ох. Ладно. Я пойду, расскажу маме и папе, что ты больше не грустишь. Они очень переживали о тебе, пока ты не приехала.
Он слез со стула, в последний раз обнял ноги Стива и удалился из комнаты.
Я долго смотрела ему вслед, ощущая, как меня окружают последствия моего поражения.
Стив положил руку на мою ладонь.
— Это не означает, что операция закончится плохо. Возможно, чудо произойдёт.
Я едва слушала его.
— Должно быть, родители сказали что-то такое обо мне, пока я была в отъезде, что взволновало Джереми. Из-за того, что я уехала искать тебя, он решил, что мне третье желание нужнее. — В сердце закралось знакомое ощущение, будто я нахожусь в ловушке подземного царства. — Что бы я ни делала, я не могу одержать победу.
— Он любит тебя, Анника. Это хорошо, очень хорошо. А желания никогда не были реальностью.
Его слова вернули меня в комнату, в настоящее. Я кивнула. И глубоко вздохнула.
— Ты прав. Операция всё ещё может пройти хорошо. — Я заставила себя улыбнуться. — Может однажды, когда мы с Джереми станем старыми, я посмеюсь над всей этой историей.
— Когда будешь рассказывать ему, как всё было, не забудь упомянуть, как Эсме свалилась в пруд.
Я кивнула.
Стив остался ещё ненадолго, своими словами пытаясь вернуть мне бодрость духа. Я продолжала кивать, но чувствовала себя опустошенной. Я вернула ему одежду и оставила свой номер телефона. Он пообещал, что попробует достать детский костюм Весёлого человека как можно скорее.
— Завтра справишься? — спросил он.
Я кивнула, хоть и не была уверена.
Он наклонился и поцеловал меня на прощание, и тогда я почувствовала, что всё будет хорошо. Ведь как бы то ни было, я самая счастливая девочка в мире. Завтра всё пройдет прекрасно. Обязательно.
Глава 17
В пятницу я не пошла в школу. Я хотела поехать с родными в больницу, к тому же родители считали, что мне лучше избегать школы, пока не улягутся разговоры о фотографиях в журнале «Развлечения сегодня». Их напечатали. Вместе с интервью с Карли Роллер, в котором она обвиняет меня в её расставании со Стивом Райли: «Я знала, что у него есть кто-то ещё. Женщина всегда это чувствует».
Ладно. Сомневаюсь, что она знает, где путь наверх, если не пользоваться лифтом.
Мэдисон позвонила мне и сообщила, что по телевизору показывают это интервью, а потом несколько моих друзей звонили мне на мобильный. Разговоры со всеми выглядели примерно так:
Они: Эй, тут на фотках Стив Райли с таинственной незнакомкой, очень похожей на тебя.
Я: Правда?
Они: Ага, если не считать каштановых волос, она — твоя близняшка.
Я (отмечая себе, что нужно не забыть обратно перекраситься в блондинку, прежде чем увижу кого-то из друзей): Неужели?
Я не собиралась рассказывать правду никому из них. Я не хотела, чтоб они завидовали или начали следить за мной, чтоб встретиться со Стивом, и уж точно не хотела повторения ситуации с папарацци. Конечно, это не значит, что я не мечтаю, чтобы Стив пошёл со мной на выпускной, потому что, ну, это ж нереально круто!
Мои родители смотрели интервью с волнением. Полагаю, они ожидали, что репортеры станут звонить нам домой. Но никто нам не звонил, что явно расстроило Лию. Она мечтала попасть на телевидение и дать эксклюзивное интервью про визит Стива к нам.
— Люди должны знать правду, какой он прекрасный парень, — сказала она.
— Джереми не должен, — возразила я, поставив точку. Мы все согласились, что никогда никому не станем рассказывать о приезде знаменитого актёра.
Мама договорилась с одной своей подругой-парикмахером, и та пришла и перекрасила мне волосы. В итоге я стала блондинкой, но не такого оттенка, какой была изначально. Моим волосам явно потребуется время на восстановление.
В пятницу утром вся наша семья выехала в Лас-Вегас в детскую больницу Санрайз. Перед школой заехала Мэдисон с плюшевым мишкой для Джереми и объятиями для меня. Её волосы уже вернулись в свой естественный цвет. Они выглядели точно так же. Я завидовала, как легко она вернулась к обычной жизни.
По пути в Лас-Вегас я играла с Джереми в карты, пытаясь поймать ещё несколько мгновений нормальной жизни, прежде чем мы доберёмся до больницы.
— Ты не закончила историю, — напомнил он мне. — Что случилось после ворон?
Да, и что же? Он не поверил ни одной сверхъестественной попытке спастись, так что стоит попробовать очевидные варианты.
— Мы решили вылезти наверх. Понимаешь, как скалолазы. Скальные стены в Подземном царстве похожи на те, что на скалодроме. Ну, только гораздо выше.
— Тогда почему все остальные не вылезают?
— Потому что скалы такие крутые и такие высокие, что большинство людей сдаются через какое-то время. Но ты не сдавайся, хорошо?
Он посмотрел на меня серьёзными глазами, но ничего не ответил.
— Обещай мне, что никогда не сдашься?
Его взгляд оставался серьёзным.
— А разве Смерть с Косой не ловит тех, кто пытается вылезти?
— Я её отвлеку, пока ты будешь лезть. Всё будет хорошо.
Я позволила ему выиграть партию. И следующую тоже. Наверное, зря. Потому что, выиграв третью партию подряд, он критично посмотрел на меня и прошептал:
— Предполагалось, что ты будешь счастлива. Я загадал это!
— Иногда требуется время, чтобы желание начало действовать, — объяснила я.
— Как Робин Гуд, который не сразу пришёл? — спросил он.
— Да. Как Робин Гуд.
— Хорошо. Но ведь скоро ты будешь счастлива?
Надеюсь, но только если операция пройдёт успешно.
— Я буду счастлива, если ты не сдашься, — сказала я.
Мы доехали до больницы, и родители зарегистрировали Джереми. Мы стали ждать. Родители ушли в дальнюю комнату оформлять документы по страховке. А мы с Лией по очереди читали ему рассказы. Каждый раз, когда у Лии срывался голос, я ещё явственнее ощущала болезненность ситуации. Лиа спокойней всех в нашей семье переживала лечение Джереми, но сейчас даже она сорвалась. Я сжала её руку, как делала, когда мы были маленькими девочками.
Родители вернулись, и мы продолжили ждать. Нам сказали приехать в больницу к одиннадцати тридцати, за два часа до операции. Видимо столько времени требовалось для оформления документов. Мы вернулись в предоперационную палату, где медсестра измерила кровяное давление, вес и другие параметры Джереми. Потом он переоделся в больничную пижаму и стал играть в игровую приставку, пока медсестра задавала вопросы родителям. Мы ещё подождали. Пришёл детский психолог и объяснил процедуру Джереми. После него поговорить с Джереми пришёл анестезиолог и задал ещё больше вопросов.
Я удивлялась, как они умудряются говорить так обыкновенно, так жизнерадостно, когда всё было совсем наоборот.
Наконец мы вышли в коридор, в последний раз обняв Джереми, и его увели.
— Продолжай взбираться, — прошептала я, но он был слишком далеко, чтоб услышать.
В комнате ожидания сидело двадцать восемь человек. Я несколько раз пересчитала их, глядя в пространство и так усердно жуя жвачку, что заболела челюсть. В итоге я выплюнула жвачку. Мама и папа разговаривали друг с другом приглушёнными голосами. Лиа листала страницы журнала, но не читала его.
Мы ждали и ждали, и ждали.
Я сказала родителям, что мне нужно размять ноги. Вышла из комнаты и медленно пошла по коридору. Мимо меня проплывали незнакомые лица, как песчинки в ручье. Я шла, не разбирая пути. В итоге оказалась в часовне. Я заглянула в дверь, но открывать не стала. Если не собираешься разговаривать с Богом, не стоит просто так заглядывать к нему в дом. Он не будет рад меня видеть.
Люди проходили мимо меня, но я оставалась неподвижной.
Когда видишь, какие ужасные вещи происходят в мире, неужели кто-то верит в существование Бога или духовного мира?
Но даже думая о такой возможности, я не могла в это поверить. Люди не фейерверки, чтобы взрываться в ночном небе с блеском и славой и сразу же бесследно исчезать. Наши души должны были быть более долговечными.
Я подумала (и почти произнесла эти слова вслух):
— Боже, если ты любишь меня хоть немного, то убедись, чтоб всю опухоль удалили. Сделай так, чтобы у моего брата всё стало в порядке.
Потом я вспомнила, что так же молилась прямо перед первой МРТ Джереми.
