Admin - i 55852782446a6f06
- О чём и речь, - грустно закивал он, вымученно улыбнувшись. - Боюсь, как раз только видела, и исключительно на картинках. Так что во многом вина за события лежит на мне. Если бы не эта проклятая книга, может быть, Юдола и не...
- Ну, в данном случае, ваше влияние было исключительно опосредованным, - я махнул рукой. - Только Веха могла знать, что среди бестолковых, но безобидных книг обнаружится такое. Нет, надо было догадаться! Ну, в первые годы своего существования вампир ещё может пытаться копировать человеческие эмоции, но после сотни с лишним лет пребывания в таком состоянии... - я растерянно покачал головой.
- Боюсь, бедной девочке уже поздно что-то объяснять.
- Её бы в поместье барона Алленштана под Эрлих, посмотрела бы на своих чудесных вампиров, - мрачно пробормотал я.
- Не знаю, что было в том поместье, и не хочу знать, но, боюсь, даже тогда не будет никакого толка, - Веселий вздохнул. - Все аргументы разобьются о стену её нежелания понимать и единственную фразу "Он не такой, он особенный". Даже если бы она застукала этого вампира за каким-нибудь мерзким деянием, она бы всё равно нашла ему оправдание. Остаётся только ждать и надеяться, что со временем её глупое увлечение пройдёт.
- Не поспоришь, - вынужден был признать я. - Жалко девчонку.
- Жалко, - учитель снова вздохнул. - Она же хорошая девочка; хозяйственная, мастерица, весёлая, добрая. Наивная вот только да впечатлительная, как оказалось. Не тем она впечатлилась. Ну, будем уповать на взросление.
- Если её раньше не расстреляют, - я пожал плечами.
- А могут? - растерянно поднял на меня взгляд хозяин дома. - Но... за что? Она же просто ребёнок!
- Веселий Радоборович, если вы помните, мы только что закончили кровопролитную войну, а этот вампир был не просто нежитью, он был офицером доманской армии, элитного подразделения - Солдат Смерти. Этим делом будет заниматься Служба, и вряд ли Юдола отделается одним только устным предупреждением, это вы должны понимать не хуже меня. Расстрел - это, конечно, крайняя мера, но фильтрационный лагерь и отправка на поселения - самый вероятный вариант развития событий.
- Да, - тихо пробормотал он. - Я не подумал об этом. Какая трагическая история... Я совсем забыл, что он был офицером. Боги! Когда же придёт то время, когда люди наконец научатся жить в мире?!
- Наверное, когда мы все поумнеем и научимся понимать цену и последствия каждого своего поступка, - я в ответ пожал плечами.
- То есть, ещё очень и очень нескоро, - печально улыбнулся учитель.
Я просидел у него ещё около полутора часов, и в разговоре мы старательно избегали болезненной темы.
Перемены в моей налаживающейся на новом месте жизни наметились на пятый день к вечеру. Солнце уже едва торчало из-за леса, а я стучал молотком, лёжа рядом с самым коньком крыши: ремонт крыльца закончился, а здесь обнаружилась пара неприятных проплешин, грозивших к весне превратиться в дыры при условии переменчивой зимы. Так что самоходку я заметил издалека; правда, спускаться не торопился. Оставалось буквально несколько гвоздей, и проще было сразу закончить, чем потом ещё раз лезть на самую верхотуру.
Самоходка затормозила прямо возле дома; судя по тому, что прибыла она со стороны колхоза, моё местоположение уже выяснили.
- Эй, есть кто дома! - громко поинтересовался, выбравшись из железного брюха, немолодой уже мужчина в командирской, кажется, форме - мне было не слишком хорошо видно.
- Я сейчас спущусь, - откликнулся я.
- Илан, кто там? - громко поинтересовалась с другой стороны дома хозяйка, возившаяся в огороде.
- Да это ко мне.
- А хозяйка где? - уточнил ещё один прибывший, тоже в командирской форме, только с рукой на перевязи и крепкой тростью, на которую он опирался при ходьбе. Я пожал плечами и крикнул на другую сторону дома.
- Илина Миролевна, там и вас тоже спрашивают!
Женщина в ответ вопросительно дёрнула головой, я же только снова пожал плечами. Да мне-то откуда знать, зачем им хозяйка понадобилась?
Не мудрствуя лукаво, остатки строительных материалов я просто сбросил вниз, предварив сие действие громким криком "поберегись!". После чего, заткнув за пояс молоток и зажав в зубах небольшую пилу, спустился по лестнице.
При ближайшем рассмотрении оба прибывших оказались альтенант-полковниками, причём первый действительно службист, а вот второй - лётчик-исребитель, почему-то в парадной форме и со всеми наградами.
- Здравья желаю, товарищи, - отсалютовал я. - Прошу простить мой внешний вид. Гвардии обермастер Илан Стахов, к вашим услугам.
- Да бросьте, товарищ обермастер, - махнул рукой службист. - Вы всё-таки в отпуске. Альтенант-полковник Службы Обеспечения Безопасности Олей Ластев.
- Альтенант-полковник запаса Селемир Ковыль, лётчик-истребитель, - представился третий. - Вы такой молодой, а уже обермастер? - он улыбнулся и покачал головой. Невесёлая получилась улыбка.
- Ну, что делать, - я развёл руками. - У нас как в разведке, от звания до звания главное дожить!
- И то верно, - рассмеялся лётчик. Не сговариваясь, мы со службистом полезли по карманам за папиросами. На мой вопросительный взгляд Ковыль отмахнулся.
- Да я не курю. Никогда не курил, и вам не советую.
- Надо бы бросить, - я согласно пожал плечами. - Только стимула пока нет. Вот домой доберусь, там посмотрим.
- Э, так вы из-за нас тут застряли? - сочувственно покивал службист.
- Не сказал бы, что это так уж меня расстроило, - я хмыкнул. - Хоть отдохнул немного от походной жизни и посмотрел, какая она, жизнь мирная. А то как-то даже боязно было, вдруг, не получится?
- Селемир?! - оборвал меня возглас хозяйки дома.
- Лина! - ответил радостным восклицанием бросившийся ей навстречу лётчик, подхватывая в объятия едва стоящую на ногах женщину.
Мы со службистом, переглянувшись, тихонько отошли подальше, чтобы не мешать. Хотя сейчас они, пожалуй, и Чернуха не заметили бы, явись он со всей своей свитой.
- Почаще бы вот так, - вздохнул Ластев, кивая на счастливую пару. - Похоронка на живого лучше погибшего, пропавшего без вести.
- И то верно. Ну что, сейчас в лес пойдём, или до утра?
- Да куда на ночь глядя! Утром, на свежую голову. Там небось и документы, и ценности какие-то. Офицерьё доманское, даром что трупы ходячие, любили устраиваться в роскоши, все музеи, до каких добрались, растащили, сволочи, - проворчал он.
- Ну да, этого добра там порядком. Хоть я и не специалист, и то сразу решил, что музейное.
- А я вот специалист, - доверительно сообщил службист, подмигивая. - Искусствовед я. До войны, во всяком случае, был. Сейчас как демобилизуюсь, вернусь, наконец, к любимой работе, - я аж присвистнул. Искусствовед, дослужившийся до звания альтенант-полковника в Службе - это серьёзно. Чем же он там ведал в военные годы? - Да не свисти, - добродушно фыркнул Ластев. - Понимаешь же, за просто так у нас звания не дают, а то, за что дают, оно обычно секретное.
- Вот я потому и свищу, а не вслух спрашиваю, - рассмеялся я. - Чай, не маленький, понимаю.
Можно сказать, на том эта история и кончилась. Мы со службистом остались у Ковыля дома; точнее, мы-то хотели оставить лучащихся счастьем супругов наедине и не мешать, только кто ж нас спрашивал? В итоге вечер получился весёлый и сумбурный, чего лично со мной не случалось уже довольно давно.
Утром же, по холодку, на самоходке добежали до вампирьего логова. Немолодой искусствовед едва не прыгал на одной ножке от восторга, обследуя помещение; какие-то там уж больно ценные экспонаты нашлись, я не вдавался. В итоге Ластев прочно завяз в этом овраге, а я, решительно распрощавшись, двинулся в обратный путь, в деревню, за вещами. Пора уже было собираться и двигаться дальше, хватит отдыхать.
Настроение было отличное. Вот только отсутствие тени настораживало: за всю эту неделю он так ни разу и не появился.
-- Встреча пятая. Маскарад.
Время встречи - 8 сентября 1912 года от Восхождения Богов. Место действия - деревни
Березайка, Вичица, Солёя, юго-запад Бесовской области.
"Не жди его смерти: она будет долгой,
бескровная жизнь не знает срока.
Он станет жаждой давнего долга
инспектора выдохов-вдохов..."
Осень в этом году пришла рано и как-то вдруг. Только вчера, казалось бы, светило солнце, и лесная зелень радовала глаз, а сегодня уже жёлтые и местами полысевшие деревья под хмуро насупившимся небом навевают тоску. Буквально за несколько дней окружающий мир изменился до полной неузнаваемости, как будто я пересёк вполне материальную границу меж двух времён года.
Дорога, по которой я шёл, ещё не успела превратиться в непроходимое грязевое месиво по нескольким причинам. Во-первых, в каменистом грунте почти не было глины, а, во-вторых, этой узкой лесной дорогой никто не пользовался уже довольно давно. Видимо, местные предпочитали иные, более удобные или пребывающие в лучшем состоянии пути. Мне же покрытие дороги было неважно; главное, дорожка эта имелась на карте и вела в нужном направлении. Карту (собственной у меня не было) я успел посмотреть в кабине подвозившего меня грузовика, с которым мы расстались вчера во второй половине дня: он поехал дальше, а я свернул сюда.
