Вин Венгар - Неужели я гений?
Говорящие призраки
С одним из наиболее странных диссоциативных явлений я столкнулся во время эксперимента, проведенного доктором Раймондом А. Муди-младшим. Заинтригованный загадочной мировой фольклорной традицией использования зеркал и отражающих бассейнов в качестве окон в мир духов, доктор Муди предложил двадцати пяти испытуемым, внимательно вглядываясь в зеркало, попытаться установить контакт с ушедшими в мир иной. В результате двенадцать человек сообщили, что они «видели» умерших. Некоторых видения продолжали преследовать, когда они оставались дома одни, даже по прошествии значительного времени после эксперимента.
В некоторых кругах, и на совершенно законном основании, несомненно, станут утверждать, что эти люди видели настоящих духов. Лично я думаю, более вероятно, что видения представляют собой диссоциированные элементы сознания самих испытуемых. Все они в один голос говорили, что видения были отчетливыми и абсолютно такими же, как в жизни; кроме того, мне кажутся характерными сообщения о продолжительных беседах с привидениями. Причем столь поразительные наблюдения исходили от людей, которые не подвергались гипнозу и были вполне нормальными и здравомыслящими, — никто из них не имел склонности к суевериям или спиритизму.
Ну и наконец, эксперимент Муди раскрыл совершенно новое явление в психологии, которое может подвести нас к объяснению сущности эльфов, фей, гномов, ангелов, гоблинов и других волшебных существ, населявших народные сказания на протяжении всей истории.
Персонажи явных сновидений
«Видения» Муди можно связать с явными снами, обсуждавшимися в предыдущих главах. При первом упоминании о явных сновидениях (Маркус Харвей де Сен-Дени, 1867 г.) Маркус утверждал, что он мог в своих снах «вызывать тени умерших, а также по своей воле превращать людей и предметы».
Я подозреваю, что Маркус не столько изгонял духов умерших, как считалось тогда, сколько создавал диссоциированные персонажи снов — такие жизненные и независимые в своих действиях, что он сам поверил, будто они живые существа. Специфика явных сновидений определила развитие новой научной области, называемой внутриличностной психотерапией; с помощью нее люди избавляются от неврозов, воскрешая и устраивая очные ставки фигурам из своего прошлого — как живым, так и мертвым.
Психолога Поля Толи из Университета Франкфурта, например, беспокоили сны, в которых к нему являлся с угрозами умерший отец. В конце концов во время явного сна Толи вызвал образ отца и словесно сразился с ним, в результате чего тот превратился «в более примитивное существо — что-то вроде животного или мумии». «При этом, — сообщил Толи, — меня переполнило чувство триумфа».
Толи также рекомендует технику, весьма напоминающую преображения друидов, — проникновение в телесную оболочку другого персонажа сна. Он приводит случай с девушкой, которая во время явного сна перевоплотилась в юношу, чьего внимания она тщетно добивалась. Оказавшись «внутри» объекта своей любви, она смогла увидеть вещи его глазами.
«Мне стало ясно, почему он был так сдержан со мной, — рассказывала она впоследствии. — И я поняла, что он никогда не ответил бы на мои чувства». В результате девушка смогла положить конец бесплодной и испепеляющей ее страсти.
Заимствование индивидуальности
Гении уже давно научились использовать технику символического заимствования чужих индивидуальностей как стимулятор творческой активности. Уолт Дисней, например, черпал вдохновение, перевоплощаясь в персонажей собственного производства. «Голос Микки всегда озвучивал сам Уолт, — вспоминал один из мультипликаторов Диснея, — и при этом он так прекрасно чувствовал линию сюжета и общее настроение, что не мог удержаться от жестов и даже движений телом во время диалогов».
Джордж С. Паттон утверждал, что его появление на свет — результат перевоплощения великих генералов прошлого. Это досужее убеждение, быть может, послужило катализатором мрачного гения, «переплавившего» уроки древних баталий в приемы ведения современных механизированных войн.
Микеланджело представлял свои статуи живыми существами, замурованными внутри каменных глыб и ожидающими, когда его молоток и долото освободят их. Образы, существовавшие в его голове, возбуждали гения, извлекавшего великолепные формы из камня.
Коллективный разумВ своей книге «Думай и богатей», увидевшей свет в 1937 году, великий подвижник и педагог Наполеон Хилл писал, что работа команды близких по духу личностей является наиболее мощным средством достижения поставленной цели. Такую «координацию знаний и усилий… двух или более людей» Хилл называл высшим сознанием, или коллективным разумом, который по своим возможностям превосходит простую сумму его частей.
Собственный «коллективный разум» Хилла включал в себя персонажей, существовавших только в его воображении. В книге Хилл описывает технику, которой он пользовался для общения с воскрешенными им же великими гениями прошлого. Каждый вечер, перед сном, Хилл закрывал глаза и воображал себя в компании девяти «советников-невидимок», изготовленных по образу и подобию девяти его самых любимых героев: Ральфа Уолдо Эмерсона, Томаса Пайна, Томаса Эдисона, Чарльза Дарвина, Авраама Линкольна, Лютера Бербанка, Наполеона Бонапарта, Генри Форда и Эндрю Карнеги. «Я задался целью, — писал Хилл, — переделать свой собственный характер в сплав характеров моих воображаемых советников».
Хилл обращался к каждому члену своего «кабинета» по имени, покорнейше прося даровать ему качество, которое он так ценил в нем. У Эмерсона он запросил «великолепное понимание природы»; у Наполеона — способность вдохновлять народ; у Линкольна — обостренное чувство справедливости и т. д.
Чтобы выработать желаемый характер, Хилл неустанно изучал жизнеописания своих советников. После нескольких месяцев вечерних «диалогов» пораженный Хилл обнаружил, что его герои живут своей собственной жизнью. «У Линкольна появилась привычка опаздывать, — вспоминал Хилл, — а Бербанк и Пайн частенько позволяли себе острословить, что шокировало остальных членов кабинета».
Представления стали настолько неподдельными, что Хилл даже на несколько месяцев приостановил встречи, испугавшись навсегда утратить чувство реальности. Однажды, не в состоянии более отказывать в компании столь августейшим и интереснейшим особам, он вернулся к этой практике. Хилл утверждал, что он всегда рассматривал «заседания кабинета» лишь как «плод своего воображения», тем не менее мудрость, которая пришла к нему таким путем, была совершенно реальной.
«Они открыли передо мной перспективу славных побед, — писал он, — возродили понимание подлинного величия, поощряли творческие искания и помогали искреннему выражению мыслей».
Мозг как социумВозможно, что диссоциативные явления коренятся в самой структуре мозга. За последние годы широкое распространение получила концепция «мозга как социума», предложенная доктором Михаэлем Гацаниго. Он полагает, что наше сознание состоит из независимых «модулей», каждый из которых представляет собой «сознательную» личность, способную независимо мыслить, действовать и даже переживать. Похоже, что индивидуальности гениев, перенимаемые испытуемыми Райкова во время «искусственного перевоплощения», являли собой не что иное, как артистические или интеллектуальные модули социального мозга, по какой-то причине не проявлявшиеся ранее. Исследования по этому вопросу в ближайшие годы, несомненно, будут продолжены. Тем не менее не следует дожидаться теоретических объяснений, чтобы воспользоваться эффектом Райкова. С его помощью, применяя методы, описанные ниже, можно добиться поразительных результатов уже сегодня.
Подход модельного мышленияК сожалению, глубокого гипноза, применявшегося Владимиром Райковым, достичь весьма трудно. Вместе с тем это и несколько опасно, особенно в неумелых или «нечистых» руках. Поэтому я был изумлен и еще больше обрадован во время нашего арлингтонского эксперимента, когда понял, что новоявленной скрипачке Мэри удалось получить эффект Райкова, не прибегая к гипнотическому трансу.
Мэри попросту закрыла глаза и представила себя Яшей Хейфицем, упиваясь гаммой ощущений, полученных однажды. Она постоянно находилась в ясном сознании и никогда не подвергалась внешним воздействиям на подсознание. Однако и ей довелось совершить столь же впечатляющий скачок в обучении, как и в случаях, зафиксированных самим Райковым.
Все это послужило основой для впоследствии созданного мной метода модельного мышления — негипнотического аналога метода Райкова, обладающего такой же эффективностью.
