Андрей Шляхов - Татьяна Пельтцер. Главная бабушка Советского Союза
С Плотниковым Татьяне работалось замечательно. Николай Сергеевич был хорошим человеком и хорошим актером. Диапазон у него был широчайший – от Ильича до комедийных ролей. Он сразу же распознал в Татьяне родственную душу и начал уговаривать ее остаться в Театре киноактера (честная Татьяна сразу же предупредила Плотникова, что пришла к нему на время, до появления вакансии в Театре сатиры).
– Вы не понимаете, Татьяна Ивановна, что наш театр – самый перспективный на свете! – горячился Плотников. – Вот вы сейчас играете в пьесе, которую уже экранизируют на «Ленфильме»! Это же какой резонанс! Понимать надо! Опять же, куда в первую очередь обращают свои взоры режиссеры, когда набирают актеров для новой картины? На наш театр! А вам, кажется, нравится сниматься в кино?
При упоминании о кино Татьяна хмурилась, вспоминая свою неудачу с «Простыми людьми». Снова все как всегда – только войдешь во вкус, только начнешь строить планы, как получаешь щелчок по носу. Ей было жаль до слез свою Плаксину – крупная роль, первая крупная роль, столько стараний, столько надежд… И опять напрасно? Татьяна объясняла Плотникову, что она хочет служить в «своем» театре, в театре с постоянной труппой и т. д. Плотников улыбался и махал рукой – эх, не понимаешь ты, милая, своего счастья!
1946 год выдался для Татьяны тяжелым. Не стало Театра миниатюр, лег на полку фильм с ее участием, не удалось поступить в Театр сатиры… А ей уже шел сорок третий год… Пора, пожалуй, начинать звать нашу героиню по имени-отчеству, а то как-то несолидно получается.
Сорок третий год… Пятый десяток… Две с половиной роли в кино… Временная работа в Театре киноактера… Отсутствие четких перспектив…
Порой отчаяние становилось настолько сильным, что Татьяна Ивановна начинала всерьез подумывать о том, чтобы снова податься в машинистки. Единственным человеком, который подбадривал ее в трудные минуты, был отец (отношения с матерью так и не наладились).
– Погляди на меня, Танюша! – говорил Иван Романович. – Уж сколько всего в моей жизни было, но я никогда не падал духом. Падать духом – последнее дело. Крепись, все у тебя будет хорошо. Подумаешь – театр закрыли! Когда у меня собственный театр в Харькове обанкротился – вот это была беда. А сейчас что? Взяла да и перешла из одного в другой!
– Ну как вы не понимаете, папаня! – сердилась Татьяна. – Как можно сравнивать?! Вы в Харькове деньги потеряли, которые все равно бы пропали в революцию, а у меня все надежды рухнули! Я, может, впервые в жизни почувствовала себя на своем месте!
– Найдешь ты еще свое место! – заверял отец. – Какие твои годы!
Иван Романович всю жизнь говорил дочери «какие твои годы». Это было одно из любимейших его выражений. В сорок три года эти слова воспринимаются совсем не так, как в семнадцать лет. Ладынина в «Трактористах» снялась, когда ей тридцать было? и то вечно сетует на то, что слава к ней пришла так поздно. А Серовой так вообще двадцать лет было, когда она сыграла Катю в «Девушке с характером»!
Татьяна Ивановна хорошо помнила свой детский восторг от первых настоящих ролей на настоящей сцене, помнила, как все в один голос (и, кажется, искренне) пророчили ей великое актерское будущее… Помнила и удивлялась – почему все не так? Она уже более тридцати (только подумать!) лет на сцене, но ничего так и не добилась.
Тридцать лет – и нулевой результат! Такова актерская жизнь – одним вершки, а другим корешки. Одним – слава, а другим – кукиш с маслом. А ведь так хотелось стать знаменитой… Чтобы узнавали не изредка, а на каждом шагу, чтобы драматурги писали для нее роли…
Друзья-эстрадники советовали махнуть рукой на большую сцену и зарабатывать популярность вместе с деньгами на малой. Взять за основу какой-либо из образов, созданных в Театре миниатюр, да хотя бы ту же Банщицу, сделать программу и ездить с ней по городам и весям.
Концертная деятельность давала весьма неплохие деньги, но дело было не в деньгах. Татьяна Ивановна понимала, что, ступив на этот путь, она очень скоро может «закончиться как актриса», профессионально деградировать. Мало кому из «эстрадников» удавалось держать планку годами. Да и не то это дело – сольные выступления или даже дуэт. Татьяне Ивановне хотелось другого… Она была прирожденной театральной актрисой, а не исполнительницей эстрадных номеров. Ей хотелось создавать образы, а не «отрабатывать программу». Театр эстрады и миниатюр устраивал Татьяну Ивановну, оправдывал ее чаяния, потому что он был Театром. Но колесить по стране в образе Банщицы – увольте!
Глава семнадцатая
Она прописана в сатире…
Все бывает не так,
как мечтаешь под лунные звуки.
Всем понятно, что я никуда
не уйду, что сейчас у меня
Есть обиды, долги,
есть собака, любовница, муки,
И что все это – так…
пустяки… просто дым без огня!
Александр Вертинский, «Дым без огня»«Есть у нее жилплощадь в мире, она прописана в Сатире», – написал о Татьяне Пельтцер поэт, журналист, сценарист, художник и один из основателей Ленинградского театра рабочей молодежи Дмитрий Толмачев. Ходили слухи, что он неравнодушен к Татьяне Ивановне и между ними даже что-то такое было, но подтвердить или опровергнуть эти слухи уже некому. Хотя дело не в этом, а в том, что Толмачев в своей эпиграмме очень точно выразил суть. Придя в Театр сатиры, Татьяна Ивановна на самом деле «прописалась» здесь. На долгих тридцать лет! Возможно, она бы прослужила в Сатире до конца своих дней, если бы не…
Впрочем, не будем забегать вперед. Лучше излагать по порядку.
Татьяна Ивановна начинала работу в Театре сатиры в переломный момент. Николай Горчаков, взявший ее в труппу, ушел из театра в 1948 году. На смену ему пришел Николай Петров, тут же прозванный в театре Николаем Вторым. Петров начинал актером в Вологодском драматическом театре, в 1909 году поступил в Художественный театр и учился в режиссерском классе, руководимом Владимиром Немировичем-Данченко. Он ставил и для балиевской «Летучей мыши», и на сцене Александринского театра – такой вот был универсальный режиссер. После революции параллельно с работой в Ленинградском академическом театре драмы (таково было новое название Александринского театра) Петров ставил сатирические обозрения, оперы, спектакли в мюзик-холле. Театральная география Петрова была широка – от Харькова до Петрозаводска. Короче говоря, это был очень опытный режиссер, который мог ставить все что угодно. В Театр сатиры Петров перешел с должности главного режиссера Центрального театра транспорта[72]. Кроме режиссерской работы Петров всю жизнь занимался преподаванием. Еще до революции он преподавал в школе при Александринском театре, затем – в Ленинградском техникуме искусств, затем – в ГИТИСе. Петров был знающим, энергичным и хорошо умел объяснять, что ему нужно от актера. Работалось с ним легко.
Петров определил судьбу Театра сатиры на долгие годы, ведь это он взял на работу Валентина Плучека, которого т. н. «кампания по борьбе с космополитизмом» оставила без работы. В начале 1950 года Плучек был уволен с должности художественного руководителя Московского гастрольного театра комедии.
Но вернемся к нашей героине. Очень многое зависит от того, как человека встречают на новом месте. У актеров от этого зависит не очень, а невероятно много, потому что недружелюбная встреча и плохое отношение могут лишить вдохновения и желания вообще что-то делать. История знает множество примеров того, как, перейдя из одного театра в другой, актер, считавшийся до того серым, рядовым, невзрачным, вдруг «расправляет крылья» и начинает играть так, что все только диву даются. Одни объясняют этот феномен «переходом количества в качество» – актер набрал опыта и стал профессионалом. Другие хвалят режиссера, который сумел «раскрыть творческий потенциал» актера. Третьи рассуждают об «уникальной творческой среде» или еще о чем-то подобном. А на самом деле чаще всего подобное преображение бывает вызвано внимательным, доброжелательным, человечным отношением к актеру. Только и всего.
Татьяну Ивановну в Театре сатиры встретили хорошо. Сразу же по приходе режиссер Эммануил Краснянский дал ей роль Клавдии Павловны в пьесе Владимира Дыховичного и Мориса Слободского «Человек с того света».
Первая роль великой актрисы в театре, с которым она свяжет свою судьбу на долгие тридцать лет, заслуживает того, чтобы рассказать о ней поподробнее. По пьесе «Человек с того света» режиссер Леонид Гайдай в 1958 году снял комедийную картину «Жених с того света», но об этой работе Гайдая мало кто помнит, потому что она подверглась значительной цензуре (из-за изъятия многих сцен превратилась из полнометражной в короткометражную), в прокате шла недолго и впоследствии не демонстрировалась по телевидению и не входила в репертуар кинотеатров повторного фильма.
