Александр Соловьёв - Нашествие хронокеров
Когда движение прекратилось, я подумал, что этим все и кончилось.
Присмотревшись к тлям, в гущу которых я выпустил очередь, я увидел, что у некоторых по брюхам бегут потоки зеленой жидкости. Это не было похоже на кровотечение из открытых ран: никакой пульсации и фонтанирования, просто свободное истекание не слишком вязкой массы.
Неожиданно одна из тлей стала медленно сползать вниз. Перехватившись черными лапами, она вернулась на прежнее место, но неловко толкнула соседку, и та, оторвавшись от стены, свалилась в кучу песка.
Тут все скопление зашевелилось, началась толкотня, и несколько особей из тех, что я подстрелил, шлепнулись в песок. Остальные взлетели вверх и двинулись в разные стороны, но, полетав над улицей, они не сели на стены, как я ожидал, а продолжали кружить, словно пытаясь понять, что произошло с их подругами.
Одна из тлей пролетела прямо надо мной, и волна воздуха шевельнула волосы на моей голове. Я ринулся к машине, схватил с сиденья приготовленный магазин и перезарядил автомат.
В это время тля, словно что-то почувствовав, сделала резкий поворот и полетела обратно. Я бросился за машину, а насекомое взмыло вверх, и я успел разглядеть сморщенную рожу у нее на груди с безвольно болтающимися по бокам длинными руками.
Я понял, что впадины глазниц на этой роже вовсе не пусты, как мне показалось когда-то на мониторе хроновизора. В них тлел огонь холодного разума, пытающегося что-то уразуметь.
Опершись спиной о бампер, я застыл, решив, что насекомых может привлечь движение. Что я для них, как ни вирус незнакомой природы, который не сразу можно опознать? Пройдет немного времени, и они научатся отличать меня от неподвижных предметов и сообразят, что я и есть причина гибели их сестер.
Тут раздался тяжкий удар.
Джип застонал и начал сминаться. Вскочив, я отпрянул от машины и, не оборачиваясь, бросился бежать к концу переулка. Сзади загремело, и по приближающемуся шуму я понял, что насекомое меня догоняет.
Времени принимать решение не было. Тля стремительно настигала. Я бросился в сторону за полсекунды до того, как тля прогудела низко над землей. Если бы я не отскочил, чудовище, весившее не меньше полутоны, превратило бы меня в мешок с костями.
Упав на кучу песка, я прицелился в улетающую тлю, но передумал и, вскочив, побежал к зданию, а затем снова резко свернул на дорогу: несмотря на смертельную опасность, я должен был любой ценой остаться в этом измерении и держаться подальше от временных ворот.
Тля снова поднялась вверх и, развернувшись, надумала меня атаковать. К ней присоединились две другие.
Я выстрелил не целясь, и в жужжанье крыльев произошел какой-то сбой.
Дико петляя, я побежал дальше, снова бросился с разбегу в кучу песка, в прыжке перевернулся на спину. Приклад автомата ударил в живот.
Не обращая внимания на боль, я прицелился и выстрелил короткой очередью в атакующих насекомых.
Выстрел снес одной из тлей часть головы, и чудовище, перевернувшись в воздухе, тяжко шлепнулось на асфальт.
Тля тут же забилась в агонии, выгибаясь огромным брюхастым телом. Мощные задние лапы уперлись в асфальт и, сделав толчок, швырнули туловище вверх. Зеленое брюхо, ставшее вдруг похожим на гигантский кактус, на мгновение зависло в воздухе, а затем рухнуло на меня.
Я метнулся в сторону, не выпуская из рук автомат, а рядом тяжело толкнулась земля, и в воздух взмыл столб пыли.
Задыхаясь, я вскочил и бросился бежать. Мимо с гулом бомбардировщиков проносились летающие повсюду тли. Они реагировали не сразу. Видимо, многих из них привлекли резкие движения раненой мной особи.
Я бежал, то и дело пригибаясь. Гул летающих насекомых слился в единый шум, и в нем нельзя было уже определить звуки погони, лишь чутье подсказало мне о стремительно близящейся опасности. В два прыжка я подскочил к фонарному столбу и, схватившись за него рукой, сделал резкий поворот, обманув исполинскую преследовательницу.
Тля приземлилась на стену, мышцы лап напряглись, словно перед страшным прыжком, но автоматная очередь – снова в голову – заставила тварь рухнуть.
Я огляделся и оценил ситуацию. Несколько десятков тлей роились над телом умирающей сестры, и у меня было три-четыре секунды, чтобы добежать до конца переулка. Я их использовал, а затем, оказавшись рядом с углом здания, развернулся и разрядил автомат в рой насекомых.
Отшвырнув бесполезное оружие в сторону, я из оставшихся сил побежал к стоявшим в отдалении машинам.
Я выкладывался так, что ноги едва успевали перебирать мчащую назад землю, а горло и область за грудиной уже через несколько секунд пронизала боль.
За десяток метров до машин я упал и ободрал руки и подбородок.
Перевернулся, поправил очки, глянул назад. Ко мне с целеустремленностью, не свойственной насекомым, низко летели четыре тли.
Я вскочил и кинулся к машинам. Ушибленная нога подогнулась. Я повалился, снова поднялся на ноги, оббежал, хромая, ряд машин. Подскочил к первой, стоящей у светофора, распахнул дверь, бросился на сидение.
В руках была такая дрожь, что пришлось поворачивать ключ обеими руками.
Машина не заводилась, и я знал почему. Я уже наблюдал подобное: роторы двигателей, работавшие в момент нашествия вхолостую, исчезли; вернее, их не было в тех временных пластах, куда я попадал.
Я взглянул в зеркало. Метров тридцать отделяло меня от приближающихся насекомых.
Открыв дверь, я выскочил из машины и бросился в переулок.
До следующего светофора было не меньше сотни метров, но невдалеке, на другой стороне улицы стоял белый «жигуль».
Я побежал к нему, задыхаясь и слыша нарастающий гул.
У самой машины я снова чуть не упал. С трудом удержавшись на ногах, я схватился за ручку и распахнул дверцу. Ключи были на месте.
Бросившись на сидение и поставив ноги на педали, я перевел рычаг на нейтральную скорость и повернул ключ. Мотор завелся, но одновременно с этим раздался удар, и мою голову мотнуло назад. Посыпались стекла.
Я до предела нажал на газ, и «жигуль» сорвался с места.
Оглянувшись на миг, я увидел, что тля сползла с багажника, но другая пытается приземлиться на ее место.
Я крутанул рулем, сделал вираж и помчался по середине дороги.
Глянув в зеркало, я увидел, что тли постепенно начали отставать. Но они не прекратили погоню. Мало того, в конце дороги появилось еще несколько особей и двинулись следом.
Почти не сбавляя скорости, я выскочил на перекресток, сделал поворот, едва вписываясь в дорогу, и выехал на Большую Ордынку. Это была финишная прямая, и здесь под светофорами было достаточно места, чтобы объезжать другие машины.
Спидометр показывал сто сорок, я долетел до следующего перекрестка, проскочил между рядами машин, и помчался дальше. Только теперь в зеркало стало видно, как из переулка вылетают тли.
В их движениях уже не было прежней целеустремленности. Несколько тлей, поднявшись вверх, осели на крыше одного из зданий, другие еще некоторое время летели вдоль дороги. Я немного сбавил скорость и, не сводя взгляда с зеркала, покатил по своей полосе.
Когда я подъехал к Садовому, позади больше не было видно летящих тлей, но зато они показались справа, на стене одного из домов. Я совсем снизил скорость и медленно проехал мимо.
Добравшись до Садового, я остановился и вышел. Мне нужна была целая машина и, естественно, с более мощным двигателем.
Лишь теперь я заметил, что кровь из разбитого носа капает мне на грудь, кожа на ладонях содрана, брюки на коленях порваны, и сквозь ткань тоже проступает кровь.
Но я остался жив. Чудом.
Наконец-то, пройдя сквозь тысячи измерений, я попал в миг первопричины, и в настоящую минуту был единственным вероятным врагом хронокеров и человеком, ближе всего подобравшимся к их тайне.
9
Над городом сгущались сумерки.
Я выбрал машину. Ею оказалась не слишком новая, но в хорошем состоянии «бентли» черного цвета.
Сев за руль, я поехал в казарму.
В воображении все еще маячили щербатые лица старух с тусклыми впадинами глазниц. Я тряхнул головой, и брызги крови капнули на панель приборов.
Я был вымотан и избит, но, чтобы уснуть, мне понадобится добрый глоток. В противном случае я всю ночь буду строить планы.
Завернув к магазинчику, я остановился. Мой противогаз, который я раздобыл в части, остался в расплющенном джипе. Я достал фонарик, закрыл нос отворотом пиджака и, забежав в магазин, заскочил за стойку, схватил первую попавшуюся бутылку водки и выскочил обратно.
В казарме у меня имелся запас консервов. Были среди них устрицы и крабы, черная икра, печень трески и морская капуста. Открыв все это и вытряхнув в одну миску, я приготовил себе традиционный салат. В последнее время что-то стало происходить с моими вкусовыми рецепторами: перестали различаться оттенки кислого, соленого, острого и сладкого. Еда больше не доставляла удовольствия. Поэтому, я стал относиться к пище практически. Помня о полезности и калорийности морепродуктов, я часто ими питался, и мне нравилось, что ужин из них можно было приготовить меньше чем за одну минуту.
