Диана Килина - Колибри
Моя дверь открылась и мне протянули руку. Саша снова незаметно оказался рядом. Недолго думая, я выставила одну ногу на высоченной шпильке на тротуар. По ней тут же скользнул обжигающий взгляд, резко контрастирующий с холодом на улице. Вылезая из машины, я с трудом держала равновесие. Колени предательски задрожали, когда я оказалась лицом к лицу с бывшим боссом.
Знаете, что такое идеально? Это когда ваши глаза находятся на уровне глаз собеседника. Вот сейчас я стояла на каблуках и смотрела прямо ему в душу. В буквальном смысле. Ощущение у меня было странное, потому что в этом было что–то личное. Я попыталась отодвинуться, но упёрлась спиной в машину. Саша даже не шелохнулся.
Простояв так – глаза в глаза – пару секунд, а может и минут, он как будто ожил, встрепенулся и сказал:
– Пошли.
Я отошла от машины, и он захлопнул дверцу. Снова протянув мне раскрытую ладонь, он поднял брови, из–за чего его лицо приобрело практически умоляющее выражение. Я проигнорировала эту руку и шагнула вперёд. Он нагнал меня и пошёл рядом. Когда мы добрались до входа в ресторан, бывший босс галантно открыл дверь, и пригласил меня внутрь. При этом его лицо перестало выражать какие–либо эмоции.
Я вошла в небольшое помещение с дощатым полом. Перед нами мгновенно вырос работник ресторана, и они с Сашей заговорили, но я не слышала, о чём. В ушах стоял гул от пульсирующей боли в висках – действие алкоголя начало проходить. Когда холодная ладонь коснулась моей руки и потянула меня вглубь зала, я повиновалась, как безвольная кукла.
Нас подвели к круглому столику, накрытому на две персоны у большого окна с видом на озеро. Ночью вдоль берега горели миллионы фонарей, освещая кромку воды, и это поистине захватывающее зрелище. Я сняла пиджак и села на стул, который любезно отодвинул мой спутник, и тут до меня донеслись обрывки их диалога:
– Merci, c'est un endroit idйal[8], – сказал Саша, и я в удивлении уставилась на него.
– Je vais vous faire un menu. Aimeriez–vous prendre un verre[9]?
Саша перевёл взгляд на меня:
– Ты будешь что–нибудь пить?
– Можно мне воды? – выдавила из себя я, пытаясь изобразить улыбку официанту.
– Apportez de l'eau et une tasse de cafй noir[10], – непринуждённо сказал босс и работник этого, явно мишленовского[11] заведения, удалился.
Я не смогла побороть любопытство:
– Ты знаешь французский?
Он улыбнулся и кивнул. Я не сдержала ответной улыбки.
– Что ты делал в том клубе? – спросила я, а потом фыркнула, – Только не говори, что запустил свои лапы по всей Европе.
– La Petite Palace? – сказал он с идеальным французским прононсом, и я оказалась на краю пропасти, – Нет, это не мой клуб. Я приехал отдохнуть с друзьями.
Он пожал плечами, и расслабленно откинулся на резном кресле. Одну руку он опустил на подлокотник, а второй подпёр подбородок и принялся растирать его большим пальцем. Этот жест вызвал отчётливый флешбэк в памяти, когда мы сидели на террасе кафе в Кадриорге, и пили наш первый совместный кофе.
Он изменился. Сеточка морщин вокруг глаз стала отчётливей, хотя это его не портило. В волосах поблёскивала прежняя седина, но её тоже стало немного больше. Стрижка поменялась, стала короче, от чего волосы непослушно торчали в разные стороны. Зная по себе, такой беспорядок на голове могло вызвать только постоянное нервное взлохмачивание. Я отметила, что он стал крепче и шире, серая рубашка с чёрными пуговицами туго обхватывала его грудь и мощные плечи. Видимо, всерьёз занялся спортом. Я бросила взгляд на его пальцы, медленно поглаживающие подбородок, и невольно подумала, почему он не морщится. Они у него всегда холодные, как ледышки.
– Алиса? – выдернул меня из моих мыслей его голос, – Ты будешь есть?
Я пожала плечами и отрицательно помотала головой. Потом схватилась за материализовавшийся на столе стакан с водой и отпила немного. Жидкость мгновенно просочилась по моему телу, вызывая лёгкую прохладу. В голове потихоньку стал рассеиваться алкогольный туман, и я начала видеть пространство чётче. Саша пристально посмотрел на меня, а потом сказал официанту:
– La femme sera un dessert et cafй latte[12].
– Qu'est–ce que le dessert, vous кtes intйressй[13]? – официант обратился ко мне, но я не поняла ни слова и вскинула брови, бросив Саше многозначительный взгляд.
– Avez–vous une tarte aux pommes[14]? – тот проигнорировал мой призыв о помощи, даже не посмотрев в мою сторону.
– Oui[15].
– Prendre[16], – сказал Саша с улыбкой.
Официант удалился, и я попыталась сфокусировать глаза на боссовом лице, избегая взгляда на губы. Вышло неважно, и он ухмыльнулся. Потом он вытянул руки и сложил их на столе, переплетая пальцы в замок.
– Итак, – спокойно сказал он и придвинулся ближе.
Он этого движения на меня обрушилась волна его запаха, и я задержала дыхание. Сняв пиджак, я смогла отодвинуть аромат его тела от себя, а теперь он подбирался ко мне, как туман, обволакивая моё слабое сознание.
– Итак, – смогла сказать я, когда меня слегка отпустило.
Не стоило так много пить сегодня. Я точно смогла бы держать себя в руках, если бы не алкоголь. Слабачка.
– Алиса, я никогда не рассказывал тебе о том, что женат. Тебя это интересует?
– Откровенно говоря, меня больше не интересует то, что связано с тобой, – парировала я, слегка осмелев от раздражения, которое стало разгораться внутри меня.
– Тогда, почему ты злишься? – босс улыбнулся и бросил на меня очередной обжигающий взгляд.
– Я не злюсь.
– Алиса, я не слепой, – сказал он, фыркнув, – И я знаю тебя вдоль и поперёк.
– То, что ты меня трахал, ещё не значит, что ты меня знаешь, – пожала плечами я.
Внутри у меня всё просто плавилось от ярости. И от желания.
Саша заржал в голос, а потом выдал:
– Да, ты точно злишься. Ты всегда ругаешься, когда злишься.
В голове мелькнул очередной нелитературный эпитет. Ну, вы поняли.
– Саша, ты попросил час, – как можно спокойнее сказала я, но мой голос всё равно дрогнул, – Строго говоря, ты не попросил, а поставил меня перед фактом – тебе нужен час, чтобы со мной поговорить. Время тикает. Меня ждёт муж.
– Это тот, который оставил тебя, разодетую как шлюху и заведённую до чёртиков, в ночном клубе? – он сжал челюсти.
Если бы я обладала сверхсилой, то бокал, который я держала в своих руках, треснул бы.
– О, ты опять принялся за оскорбления. Как приятно, когда маски сняты, и можно видеть истинную сущность человека, – прошипела я, прищуриваясь.
Саша недовольно рыкнул, а потом выдал длинную тираду:
– Ладно. Да, я не говорил тебе, что женат. Откровенно говоря – я и не должен был, потому что мой брак давно развалился и последние два года до приезда в Таллинн, я занимался разводом. Бывшая жена хотела отсудить у меня всё и забрать ребёнка. И ей почти это удалось.
Я молчала, и смотрела на него во все глаза. Бывшая?
– Когда я познакомился с тобой, мы как раз пришли к соглашению. Я оставляю ей недвижимость в Санкт–Петербурге, половину бизнеса и получаю возможность видеть дочь два раза в месяц. И в августе я уехал именно для того, чтобы подписать это соглашение.
Я усиленно заморгала, и сделала ещё один глоток воды.
– Я знаю, что Серёжа, – продолжил он бесстрастно, – Сказал тебе о дне рождении. Даты совпали чисто случайно. Он ничего не знал о разводе. Я не привык делиться проблемами ни с кем, и всегда справлялся с ними сам.
– Тем не менее, ты сразу же бросился в объятия Кристины, когда понял, что со мной ничего не выгорит, – передразнила его я, припоминая наш разговор в самолёте.
– Я пытался тебе объяснить, – он развёл руками.
– Плохо пытался.
– Ты не дала мне шанса, – Саша уставил обвинительный перст в мою сторону и прищурился.
– Чушь! Я дала тебе шанс, когда припёрлась среди ночи к тебе в гостиницу и призналась в любви, – завопила я, – Вместо этого, я обнаружила там полуголую бабу, в твоей, сука, рубашке!
– Не ори! – рявкнул он, и я вздрогнула.
На нас уставились посетители ресторана. Опустив глаза на белоснежную скатерть, я начала теребить её краешек под столом. Тут передо мной опустилась чашка с густой белой пеной и коричным сердечком на ней. А потом появился кусок пирога с запечёнными дольками яблок. Я подняла глаза и посмотрела на Сашу.
– Ощущение дежавю, не правда ли? – ухмыльнулся он, и я мысленно залепила ему пощёчину, – Merci[17], – обратился он к официанту.
Господь создавал этого мужчину с особой щедростью. Мало того, что он дал ему внешнюю привлекательность, острый ум и невероятную силу. Всевышний не остановился на этом, и добавил перчинки в виде голоса, созданного для французского языка. Я представила, как он шепчет непристойности с этим идеальным говором и мягкими «Р», и растянулась в мечтательной улыбке.
– Почему ты улыбаешься? – спросил Саша.
– Скажи что–нибудь на французском, – ответила я.
Он подумал и выдал:
– Chacun est entraоnй par sa passion[18].
Я почувствовала, как мурашки поднимаются по спине.
– Ещё, – попросила я, и в его глазах блеснул огонёк желания.
