Маргарита Полякова - Алхимик
– Он меня не любит, – всхлипывала моя подопечная.
– Кто?
Да уж. Глупый вопрос. Чья нелюбовь могла расстроить до слез бедного ребенка? Я вздохнула, обняла Мирлин, и попыталась выяснить, с чего это она взяла, что чувства Тура к ней изменились. Моя подопечная повсхлипывала еще немного, а потом рассказала такое, что мне совершенно расхотелось ее жалеть. И захотелось как следует отшлепать. Оказывается, распаленный сражением и победой в нем, Тур расцеловал Мирлин с излишней пылкостью. Наивная девочка потеряла голову, и решила, что готова провести с гремлином ночь. От такого напора Тур слегка опешил, а когда пришел в себя, решительно отказался от представившейся ему возможности соблазнить Мирлин. Сам он заявил, что врожденное благородство не позволяет ему воспользоваться моментом, но моя подопечная решила, что Тур ее разлюбил. Хм… ну, скажем честно, я тоже не особо верила в его благородство. А потому решила разобраться в непонятном поступке. Правда, сначала мне нужно было прочистить мозги Мирлин. Причем так, чтобы это надолго отбило у нее охоту делать мужчинам неприличные предложения.
Устроив своей воспитаннице небольшую головомойку и поняв, что я теперь все равно уже не засну, я вылезла из повозки, оставив Мирлин тихонько всхлипывать. Мне нужно было, пока все спят, разыскать гремлина, и выяснить у него, что происходит! Если он не может связать свою жизнь с Мирлин – зачем давал клятву? А если Тур любит мою подопечную, то почему отказался от постельного приключения? Неужели гремлин действительно такой благородный? Неужели мужики вообще бывают благородными? Блин, если я выясню, что это так и есть, я сама его с Мирлин обвенчаю!
– Привет! – неожиданно раздалось над моим ухом.
Ха! Это я с вечера страдала, что Шерман к моей повозке не подъехал даже? Зря. Вот он, целый и невредимый, свалился, как всегда, совершенно неожиданно и улыбается так, как будто мы с ним расстались только вчера, причем лучшими друзьями.
– Привет, – тоже поздоровалась с ним я.
– И чего это тебе, Брин, не спится по ночам? – бархатно – нежным голосом поинтересовался Шерман, подойдя ко мне вплотную. – Вила в постели не хватает?
– Нет, Мирлин плачет, – проигнорировала я глупый вопрос.
Вот ведь блин! И какая же, интересно, гадина поведала Шерману, что Вил у моей повозки постоянно терся? Разумеется, норлок сделал свои выводы. И вряд ли я смогу ему доказать, что они неправильные. Да и не хочу я ничего никому доказывать. Тем более, что наш постельный роман с Вилом не состоялся вовсе не из‑за каких‑то моих особых добродетелей, а банально потому, что мы чуть – чуть не успели. Появись разбойники (вместе с Шерманом) на день позже, и это была бы уже совсем другая история. Наверное.
– И из‑за чего же Мирлин плачет? – решил не возвращаться к теме Вила Шерман.
– Говорит, что Тур ее обидел. Вот, хочу найти этого гремлина и задать ему пару вопросов.
– Это чем же он ее мог обидеть? – удивился Шерман.
– А чем мужчина может обидеть женщину? – задала я провокационный вопрос.
– Если ты намекаешь, что Тур затащил Мирлин в постель, то это ты зря. Это нереально.
– Почему это? – изумленно воззрилась я на норлока. Ну, уж если я от него сейчас услышу речь о мужском благородстве…
– Тур не созрел еще, – просветил меня Шерман
– В смысле? – не поняла я.
– У гремлинов не такая физиология, как у людей. Они гораздо позже созревают для половых отношений. Примерно, после 21–й весны. Туру до этой даты еще как минимум год остался.
– И что? Пока он спать с женщинами не может? – фыркнула я. – Ой, бедный Тур! Нет… бедная Мирлин… нет, бедные дети! – я не выдержала и расхохоталась.
– Что смешного? – не понял норлок.
Пришлось успокаиваться и рассказывать историю двух героев – любовников, у которых в самый ответственный момент так ничего и не получилось. Шерман расхохотался вслед за мной.
– Слушай, а как же Тор? – вспомнила я о втором брате – гремлине.
– Так Тору уже больше 25–ти!
– Правда? – удивилась я. – Странно. С виду Тор и Тур друг от друга практически не отличаются. Я вообще думала, что они близнецы и гадала, почему гремлины такие разные по характеру. А оказывается, один уже может бегать по бабам, а другой еще нет.
– У Тора пик активности скоро спадет, и он будет такой же, как и обыкновенные мужчины. Просто сейчас весна, а весной у гремлинов гон.
– Что?!
– Что слышала. У каждой расы свои особенности.
– Это что же получается… когда Тур повзрослеет, у него тоже гоны всякие будут? И он от Мирлин по бабам пойдет гулять? – возмутилась я.
– Скорее всего, – ничем не утешил меня норлок. – Мужчины не могут хранить верность одной женщине.
– Вот здорово! А женщина, значит, может… хранить верность, ждать, любить безответно…
– Кстати, Брин, мне очень понравилась твоя песня о безответной любви, – перевел разговор в более безопасное русло Шерман.
– Не вспоминай! – тяжко вздохнула я. – Это вовсе не моя песня. Представляешь, после нескольких первых аккордов, лютня сама начала играть мелодию и даже подсказывать мне слова. И не надо так на меня смотреть! Я сама понимаю, что это выглядит полным идиотизмом! Но это же было на самом деле!
– А больше ты за лютней никаких странностей не замечала? Ты знаешь, Брин, иногда творения великих мастеров ведут себя не совсем… нормальным образом.
– То есть ты поддерживаешь мою мысль, что это лютня ненормальная, а не я?
– Когда как, – сообщило мне нахальное чудовище.
– Это что ты имеешь в виду? – тут же взвилась я.
– Послушай, Брин, это правда, что ты варша за ушами чешешь? – уточнил Шерман.
– Ну и что?
– Как бы это тебе помягче сказать…
– Да уж говори как есть, я переживу.
– Брин, подобные действия говорят о тебе, как о даме… легко доступной для вожделеющих мужчин. Как ты думаешь, почему Вил выбрал из всего каравана именно тебя?
– Я думаю, что я ему понравилась. Или ты считаешь, что я никому понравиться не могу? – не на шутку обиделась я. – Неужели я такая страшная?
– Нарываешься на комплименты? – зло прищурился Шерман. – Ты знаешь, что ты прекрасна, Брин. Даже слишком хорошо знаешь. И я думаю, что ты действительно понравилась Вилу. Но я не думаю, что он стал бы столь активно тебя атаковать, если бы не счел доступной.
– А доступной он меня счел именно из‑за варша? – продолжила я мысль Шермана. – Прекрасно! Но, по крайней мере, он не вламывался ко мне в комнату, не орал на меня, не шантажировал и не лез нагло с поцелуями! В отличие от тебя, Вил вел себя вполне цивилизованно. И воспитанно.
– Хочешь сказать, что он тебе понравился? – с язвительным пренебрежением поинтересовался Шерман.
– Он мне действительно понравился, – спокойно ответила я и вернулась в повозку.
Да будь проклят этот норлок! Почему он постоянно выводит меня из себя, заставляя говорить и делать всякие глупости? Почему рядом с ним я не могу чувствовать себя спокойно и отстраненно? Вместо того, чтобы взять Шермана в оборот и вытрясти из него ответы на интересующие меня вопросы, я злюсь, ссорюсь с ним и испытываю постоянное желание его убить! Причем не только убить. И это раздражает меня больше всего. Бог ты мой, да что же в этом норлоке такого особенного, что он мне нравится‑то так?! Красота небесная? Да нет, я бы не сказала. Внешность у Шермана, конечно, очень интересная, но до Бреда Питта ему далеко. Было в норлоке что‑то такое, что сложно описать словами. Нечто, действующее на каком‑то генетическом уровне, заставляющее терять голову и вожделеть это мощное, азартное, порочное и до чертиков харизматичное создание. Блин! Да не хочу я его вожделеть! И почему меня не привлекает что‑нибудь менее опасное и более предсказуемое? Тот же Вил, например. Что бы там ни говорил Шерман, а я хозяину каравана понравилась. Вон у него как глазки блестели… да и денежное содержание мне Вил не хилое предложил, если я соглашусь постель с ним делить. Правда, украшения из моих волос он не просил, да и дальше, чем на несколько дней общей дороги, не заглядывал, но тем не менее.
Я тяжко вздохнула, тряхнула головой, пытаясь избавиться от глупых мыслей, и начала укладываться спать. Наревевшаяся Мирлин, свернувшись в клубочек под боком варша, уже видела десятый сон, и мне неплохо было бы последовать ее примеру.
Победа над разбойниками Шермана не радовала. Абсолютно. Потому что вместо положенных благодарностей и восхищения его воинским искусством он получил на свою голову разговор с троллями и гремлинами. Неприятный разговор. Как Шерман и предполагал, бывалым воинам не составило труда сложить два и два, и сделать вывод, что норлок приставлен их охранять. После чего Мимел перехватил поудобнее меч и оч – чень нехорошим тоном поинтересовался, чего же в эльфийском письме такого секретного, что Яргел решил так подстраховаться. Манка тут же встала рядом со своим драгоценным троллем, тоже обнажив спрятанный было в ножны меч и сверля Шермана весьма нелюбезным взглядом. А чтобы у норлока не возникло сомнений в серьезности намерений окружавших его представителей королевской труппы, к троллям присоединились и гремлины. Шерман оглядел противников и кисло поморщился. При желании он вполне мог бы расправиться со всей четверкой. Гремлины, несмотря на великолепное владение мечом и весьма приличный военный опыт, всего – навсего два зеленых юнца. А вот с троллями дело обстояло куда сложнее. Шерман вспомнил, насколько серьезными противниками в бою были Манка и Мимел, и подумал, что пожалуй, погорячился, вообразив, что сможет уложить всю четверку без особого вреда для здоровья. И потом – Яргел ему голову открутит за такую самодеятельность! До границы с эльфийскими землями еще ехать и ехать. Если Шерман сейчас ввяжется в драку, да еще и положит троллей с гремлинами, кто доставит письмо и медальон? Брин? Да она одна и несколько дней на этих дорогах не продержится.
