Кутузова Владимировна - Две гордости
Жаба была очень довольная тем, что мы забрали с её территории этот опасный предмет. Я не удержалась и спросила, почему он плохо пахнет? Оказалось, что она чувствует в неживых предметах их предназначение. Бомба плохо пахла в ментале, так как несла смерть живым организмам. Интересно, надо попробовать определять ментальный запах неживых предметов. Это может очень пригодиться. Буду, эдаким, ходячим детектором.
Когда мы наконец притащили ракету к штурмовику, то я, задыхаясь, задала вопрос:
— Аден, а зачем она нам? Разве мы сможем её использовать на моей «птице»?
— Сможем, я могу так настроить штатную систему, что в бою мы сможем использовать эту ракету, как последний шанс. У тебя осталось мало зарядов, даже с учётом найденных двух батарей, поэтому, надо использовать любую возможность. Это может спасти нам жизнь. Далее шли «танцы с бубнами» по затаскиванию опасного вооружения на борт штурмовика. Ведь, ракету нужно было не просто поднять на борт, но и правильно установить. Мы обливались потом и пыхтели, ругались и стонали. Если не видеть, чем мы занимались, то подумать можно было самое неприличное.
— Ну же, давай, толкай!
— Да, не лезет! Нужно ещё поднять!
— А ты раскачай: вперёд — назад.
— А-а-а …!
— У-у-у …!
— Я пытаюсь, только проход узкий, а ствол слишком толстый, калибр не подходящий.
— Подходящий, я же оборудовал свою таким.
Спустя два часа ругани и тяжёлой работы, мы, всё-таки, загнали ракету в направляющие и пропихнули на положенное место. От усталости свалились прямо там, где стояли. Я упала на Адена сверху, и мне было плевать, что он обо мне подумает. Меня сейчас и домкратом не поднять. Мы тяжело дышали. Не знаю, как ему, а мне было тепло и мягко. Вставать совершенно не хотелось. Аден тихонько обнял меня и шепнул на ухо:
— Так вот ты какая, Надин, настоящая…
— Я всегда настоящая, только не все это видят. — И, подняв голову, посмотрела с вызовом в его аметистовые глаза.
— Я был дураком, — сказал Аден, и, потянувшись ко мне, крепко поцеловал.
Как же давно меня так не целовали: нежно и страстно! Внизу живота резко скрутился тугой комок давно забытых ощущений, а едва восстановившееся дыхание, опять сбилось. Я отвечала с не меньшей страстью, обвивала его крепкую шею руками, трогала его уши. (Кстати, клыки совсем не мешали.) Уж не знаю, как далеко бы всё зашло, только, тут, начался ливень, переходящий в град, который быстренько привёл нас в чувство и заставил побыстрее убраться внутрь корабля.
Мы сидели, немного смущённые только что произошедшим и думали каждый о своём и об одном и том же. Уже нельзя отрицать, что между нами есть чувства, сильные, противоречивые. Нас тянет друг к другу. Меня, так точно. Душа астерийца для меня пока потёмки: другая раса, другой менталитет. Вот где пригодились бы советы отца и леда Ториса. Я бы смогла разобраться, чем руководствуется Аден: физическим влечением, расчётом или влечением души.
Аден думал примерно о том же. Его симбиот скулил от счастья, а он сам продолжал сомневаться. Сможет ли она его понять? Не станет ли, как все астерийки, использовать его слабость в своих, возможно корыстных, целях. Хоть он и видел Надин настоящей, но, сложившиеся стереотипы очень тяжело переломить. Наконец, он решился прервать молчание и перевести разговор на нейтральную тему:
— Ну, вот, мы сделали самое тяжёлое — установили «SRT-100». Теперь я смогу перенастроить вооружение и вписать ракету в бортовую систему. Надо только немного отдохнуть. Жалко, что в аварии пропал контейнер с настоем синтопиуса.
— Как, синтопиуса? А лед Торис говорил, что это единственное природное обезболивающее, — удивилась я.
— Да, всё верно. Только, в армии, научились делать из него напиток, вроде стимулятора, только природного происхождения. Это не совсем законный напиток. На гражданке он официально под запретом, но на войне ситуации бывают разные. Иногда, он помогает дожить до подходящей помощи, продержаться в затянувшемся сражении.
— Подожди, — полезла я в дальний угол, — это, случайно, не оно? — Я вытащила на свет найденную в первом походе по завалам бутылку.
— Где ты его взяла?!
— Да, там, в завалах нашла, ещё в первый день.
— Отлично. Один колпачок, и я снова в строю.
Отдохнув часик и перекусив, Аден принялся за перенастройку системы вооружения штурмовика. Как оказалось, это был очень долгий и кропотливый процесс. Он не зря говорил, что настой синтопиуса пригодится. Даже с его использованием Аден заснул в кресле, как только закончил настройку. Я не стала его будить. Накрыла одним покрывалом и притушила свет. Мне же, спать было совсем не комфортно. Я совсем расслабилась за те ночи, что Аден согревал меня.
Глава 30
Проснулась я от того, что меня сгребли в охапку и подняли с холодного пола. Аден посадил меня в кресло и, закутав в оба покрывала, молча стал греть воду для напитка. Протянув мне стакан с горячим питьём, он сказал:
— Думаю, что нам нужно попытаться взлететь и с орбиты послать сигнал из починенного передатчика. Шансов, что нас услышат немного, но лучше их использовать. У нас совсем мало ресурсов и долго мы не протянем на этой планете.
— Согласна, надо попробовать. Ты думаешь, что нас ищут? — я посмотрела на него с надеждой.
— Безусловно, астерийцы не бросают членов своей семьи. Лор Бирн сделает всё возможное, чтобы найти тебя.
Его слова бальзамом пролились на моё сердце и придали новые силы бороться за наше спасение. Взлёт мы назначили на завтрашнее утро, а сегодняшний день потратили на тщательные проверки всех систем жизнеобеспечения корабля, функционирования вооружения и его настройки, отладку ввода команд. Нам удалось починить некоторые блоки памяти и, теперь, число команд, требующих ручного ввода, резко сократилось. Как старший по званию и более опытный, Аден, конечно, взял управление штурмовиком на себя. Мне отводилась роль помощника, чья основная задача — ручной ввод данных. Для таких непредвиденных ситуаций, из пола поднималось второе кресло, но оно было, всё равно, что в театре боковые сидения. Хорошо хоть, что на нём имелись пристяжные ремни, а то не хотелось бы летать по всей рубке. Проверка закончилась к вечеру, и мы, наконец, смогли позволить себе отдохнуть. Должна сказать, что как командир, Аден был очень строг и требовал беспрекословного подчинения. Я еле успевала выполнять все его команды. Наверное, ещё поэтому я была так рада наступившему вечеру.
Аден не понимал, что с ним твориться. Он знал, что Надин самка, от которой зависит теперь вся его жизнь, но она-то пока этого не знала. Он отдавал ей команды, как самому младшему солдату, а она их молча выполняла, не зная, что это он теперь пожизненно у неё на привязи. У него внутри по-прежнему был раздрай. Его зверь готов был подчиняться самке, согласно древним законам астерийской расы, а вот сам Аден очень боялся, что иномирянка непременно этими законами воспользуется, и ему придётся распрощаться и с карьерой, и со свободой. Однако, чем больше он с собой боролся, тем сильнее его влекло к Надин. То, что она находилась рядом, усиливало его привязку.
Рано утром, как и было намечено, мы попрощались с малой планетой-спутником. Я мысленно послала прощальный образ нашей соседке-жабе и в ответ получила, что-то похожее на ироничную улыбку. Проблемы начались сразу же, как только мы вышли на орбиту. Мы засекли знакомый корабль, который стал причиной всех наших злоключений. Он шел в сторону кипевшего сражения. При внимательном анализе данных, поступающих с внешних рецепторов штурмовика, мы определили, что один из сражающихся кораблей — наш «Орион»!
— Они всё-таки пришли за нами! — заорала я.
— Да, только сейчас этот тарнский бипер подкрадётся к «Ориону», пока тот отвлечён боем и ударит своим страшным оружием. Надин, — он посмотрел на меня, — мы должны отвлечь его от «Ориона», задержать. Это может дать ему шанс справиться с напавшими.
— Конечно! Почему ты спрашиваешь? Там мой отец и брат!
Больше мы не разговаривали, как мужчина и женщина. В рубке был капитан и его младший помощник. Приказы сыпались с такой скоростью, что я вертелась, как белка в колесе. От наших слаженных действий зависела и наша жизнь, и шансы «Ориона». Мы крутились, как могли, «кусая» падальщика со всех сторон. Мы не боялись, что он может применить против нас своё оружие. Оно слишком ценно, а мы, слишком мелкие, чтобы тратить на нас свой единственный залп. Они рвались к «Ориону», а мы их задерживали, как могли. В самый последний момент, когда казалось, что мы их упустим, я заметила, что «Орион», каким-то образом, справился со всеми своими противниками и, развернувшись, пошёл в нашу сторону. Наверное, Аден тоже отвлёкся на этот факт на долю секунды, поэтому и среагировал на очередной их выстрел с опозданием. Нас сотряс мощный удар, и мы потеряли левый маршевый двигатель. Удар был такой силы, что пошла цепная реакция на остальные системы и двигатели корабля. Систем начала обратный отсчёт до катапультирования. В этот момент, Аден сделал последнее, что мы ещё могли: он выпустил нашу единственную мощнейшую тяжёлую ракету «SRT-100». В этот момент кабина штурмовика выстрелила в открытый космос и мы, уже находясь в свободном дрейфе, наблюдали, как наши мучения не прошли даром: ракета нашла свою цель, и корабль-шпион был подбит. Именно для этого они и создавались. Как мне потом расскажут ребята, их прозвали «истребители фрегатов». В стороне догорали останки нашего штурмовика, который отдал всё, чтобы спасти своих пилотов. Нам на встречу шёл «Орион».
![Анна Кутузова - Две гордости [СИ]](/uploads/posts/books/1093/1093.jpg)
