Неизвестно - Щеглов Из жизни Валерия Маслова
Причем традиционную нашу систему игры разрушил — как ни парадоксально это может прозвучать — бессменный чемпион страны 80-х годов красноярский «Енисей». Их тренер Юрий Петрович Непомнющий, имея нескольких достаточно сильных нападающих, нередко предпочитал обходиться двумя — Сергеем Ломановым и Андреем Пашкиным. Они совершали рывки, а игроки средней линии «отгружали» им мяч. Между ними шло постоянное соревнование в результативности. Для союзного чемпионата этого хватало, а со шведами не годилось. Неудивительно поэтому, что «Енисей» не блистал в международных клубных турнирах. Тогда сильнейшим был шведский «Болтик».
— Может быть, беда бьит в том, что nepeeejiucb быстрые и уме/ше нападающие?
— Отчасти, и это правильно. Хотя за тот же «Енисей» играли старший брат Сергея Ломанова Виктор, Юрий Иванов, потом появились Владимир Митрюшкин, Виталий Ануфриенко, чей потенциал, за исключением последнего, до конца, на мой взгляд, не был раскрыт.
Если игра в пас — постулат первый, то наличие скоростных игроков в линии атаки и полузащите есть постулат второй. В сборной 60-х, да и позднее, слабо бегущих не было. Трофимов таких не брал. Василий Дмитриевич на каждой установке перед игрой со шведами подчеркивал, что нужно использовать свое преимущество в скорости. Ушел от одного, и, не сближаясь со следующим соперником вплотную, отдай мяч партнеру. Каждой передачей надо отсекать пару игроков, тогда будет дело.
— В подтверждение этой мысли приведу аова Трофимова из беседы с журналистом Аььбертом Лейкиным, опубликованной в еженеде.1ьнике «Спорт за рубежом» в 1969 году, где подводшшсь итоги очередного чемпионата мира: «Наше главное оружие — скорость. В скоростной выноошвости, в стартовой скорости, в быстроте преодоления центральной зоны поля мы превосходшт наших соперников. Именно поэтому нам удавалось разрушать все их оборонительные и контратакующие тактические построения... Только скоростным игрокам будет место в сборной. Будущее хоккея с мячом в скорости».
— Значит, я неплохо помню его заветы. Вячеслав Евгеньевич Соловьев, когда принял от Трофимова сборную, первый свой чемпионат мира проиграл. Пришлось убеждать его, чтобы вернул в команду ветеранов Валерия Бочкова и Леонида Лобачева. Они и в пас играть умели, и убежать еще могли. А такие, несомненно, кстати, квалифицированные хоккеисты, как Анатолий Попов, Виктор Ковалев, Сергей Наумов, Ирик Фасхут- динов, которых Соловьев привлекал в сборную, скоростными качествами не отличались. Николай Паздников быстрый был, но в игре разбирался неважно. Как ему можно было пас отдать, если он в хоккейной школе не усвоил, что для приема мяча нужно от защитника отрываться? Таких примеров, к сожалению, немало...
— Самое время вспомнить ваших товарищей по сборной страны, победные выступления на чемпионатах мира. Вы с Евгением Герасимовым по числу побед рекорд держите. Восьмикратные!
— Я мог и девятикратным быть, но в 1969-м в Швецию не ездил, об этом уже говорилось. В 1961 году, когда я дебютировал, чемпионат проводился в Норвегии на всемирно известном по выступлениям конькобежцев «Бишлете». Для меня он сложился удачно. В первой встрече с финнами вырвали победу — 3:2, и мне два мяча удалось забить. Решающим был матч со шведами. Игра проходила, помню, на рыхлом льду. 2:1 выиграли. Оба гола Валентин Атаманычев с моих прострелов забил.
Атаманычев и в 1963-м отличился, вместе с Папугиным стал лучшим бомбардиром. Шведам три гола забил. Когда Трофимов принял сборную, он Атаманычева использовал мало. В 1965 году в Москве выпустил на замену в матче со Швецией, который хоть и трудно складывался, но ничего уже не решал, а в 1967-м свозил в Финляндию «туристом». Атаманычев мне запомнился тонким пониманием игры и острыми передачами.
Про таких газетчики когда-то писали «говорит с партнерами на языке паса».
— В линии атаки сборной СССР много лет выступам еще два знаменитых свердловчанина — Николай Дураков и Александр Измоденов...
— Оба семикратные чемпионы. Александра Измоденова я бы назвал наиболее гармоничным из всех известных мне хоккеистов. Настоящий был мастер, игрок без слабых мест. Саша был искушен во всех технических и тактических нюансах, мог играть в любом амплуа и с любыми партнерами. А какой скоростью обладал! То, что Измоденов лучший левый нападающий в истории нашего хоккея, для меня бесспорно. Только своеобразная манера поведения — Саша, который за день мог и слова не вымолвить, старался избегать общения не только с журналистами, но даже с людьми своего, так сказать, цеха, — помешала ему получить должное общественное, признание.
Николай Дураков по складу характера совсем другой. И с пишущей братией в приятелях, и с тренерами всегда рядом, и на любом публичном мероприятии желанный гость. Измоденов живет ныне в безвестности, а Коля по-прежнему обласкан вниманием. И не только дома, в Екатеринбурге, где его почетным гражданином сделали. Недаром именно Дуракова назвали лучшим хоккеистом страны XX века.
Вполне допускаю, что к Измоденову он испытывал ревность. Дураков был, как мы говорим, режимщик, а тот мог и выпить лишнего, но выходил на лед — всегда лучший. Когда в сборную в начале 70-х начали привлекать Володю Тарасевича, Коля на тренерском совете, куда помимо тренеров входили мы с ним и Соловьев, при обсуждении состава предлагал ставить на левый край Тарасевича. Мол, Измоденов выпивает, как же он играть будет. Мне это слышать было странно. Если человек перед поездкой десять дней на сборе готовится, то он — профессионал — уже в порядке, а во время турнира о нарушениях режима и думать никто не мог. В отличие, кстати, от скандинавов, которые нередко вольности себе позволяли.
— В чем была причина популярности Дуракова за рубежом?
— Здесь, по-моему, внешняя сторона многое значила. Коля росточком не вышел, а это всегда, что журналистов, что болельщиков на определенный лад настраивает, сочувствие вызывает. Смотрите, дескать, малыш, а с остальными на равных бьется.
К сильным его качествам я бы отнес быстроту, «набитый» удар с правой руки, при помощи которого он хорошо реализовывал «стандарты», умение находить свободные зоны в обороне соперников, откуда можно угрожать воротам. Но и пробелов хватало. С левой руки Коля не бил, с пасом у него не все ладно было, на мягком льду катался тяжело. Когда его в полузащиту ставили, не успевал назад возвращаться, привык в своей команде быть свободным художником. К тому же Дуракова, как и еще одного свердловчанина защитника Виктора Шеховцова — капитана сборной на четырех чемпионатах мира, в тяжелые минуты всегда колотить начинало. Папугин, к примеру, таких проблем не знал. Я рядом был, своими глазами все видел...
Очень трудно складывался для нас чемпионат мира в Финляндии в 1967-м. Три команды — Швеция, Финляндия и СССР — набрали в итоге равное количество очков. Первое место мы только по лучшей разнице мячей заняли. В матче со шведами вели 2:0, но соперники счет сравняли и продолжали атаковать. На последних минутах шведы несколько раз били угловые. В одном эпизоде, помню, Юра Афанасьев рукой мяч из пустых ворот выбил, хорошо судьи не заметили...
В центре полузащиты вместе с Вячеславом Соловьевым тогда как раз Дураков ифал. Оба постоянно подключались к атакам, но если Слава всегда в оборону успевал, то Дураков запаздывал. Причины разные звучали, то лед мягкий, то еще что- нибудь. Поэтому и зазоры возникали, через которые атаки на наши ворота шли.
— Кто еще игру сборной определяй ?
— О своих одноклубниках повторяться не буду. Динамовцы при Трофимове всегда костяк команды составляли. На чемпионаты мира из «Динамо» по десятку человек ездили. Когда я в сборной дебютировал, она комплектовалась на базе Свердловска. Все логично, Балдин больше на своих рассчитывал, да и ифала его команда тогда лучше других.
Очень хорош в катании был полузащитник Валентин Хардин из Свердловска. Как он «пахал» на льду, выключить из ифы мог любого! В конце 60-х в сборной появился центральный нападающий Анатолий Фролов из Хабаровска. Характер у него, был, конечно, не сахар, но ифать рядом с Фроловым доставляло мне удовольствие. Толя обладал отличной техникой обводки, которую выполнял, не снижая скорости, был постоянно нацелен на взятие ворот. На чемпионатах мира в 1971-м и 1973-м он Юру Лизавина вытеснил из состава.
В Швеции в 1971 году в нападении ифала такая четверка: Канарейкин — Маслов — Фролов — Измоденов. На следующем, московском, который нам особенно удался, место Из- моденова занял Валерий Бочков из Алма-Аты. Быстрый, маневренный, Бочков также великолепно владел обводкой. Поначалу он немного выпадал из коллективной игры, но потом освоился.
На чемпионате мира в Швеции в 1975-м на левом краю нападения дебютировал свердловчанин Валерий Эйхвальд. Интересный был хоккеист, хорошо катался, игру понимал. Но не лидер по духу, игрок, что называется, третьего — четвертого голов. В матчах с «Динамо» Эйхвальд, бывало, начинал нас терзать, но стоило Герасимову, образно говоря, коньками об лед постучать, как он сникал.
