Руслан Мельников - Тевтонский крест
Так ведь это же праща! Огромная праща, которая в состоянии дошвырнуть до городской стены глыбу весом с центнер! Ну, или ненамного меньше. Несколько неподъемных грубо отесанных камней уже валялись у основания метательной машины. Такие же крупные камни лежали и под крепостной стеной.
Противовес тем временем поднялся на максимальную высоту. Обслуга зафиксировала покачивающийся груз. Процесс заряжания метательного орудия тоже занял немало времени. Пленные поляки подкатили каменный снаряд под опорные стойки требюше и обволокли глыбу сетчатой пращой. Один ремень этой сетки был прочно прикреплен к «журавлю», другой же держался на честном слове за небольшой крюк на самом конце рычага. При выстреле, должно быть… Было так, как и должно быть. Снова – команда. Снова раздвинуты щиты. И снова ударили пороки. Только на сей раз к общему залпу присоединился журавлеобразный фаранг. Сила тяжести, используемая им, оказалась пострашнее силы скрученных и натянутых жгутов баллист и катапульт. Противовес требюше с глухим стуком рухнул вниз, а конец длинного упругого рычага взметнулся к ночному небу.
Праща взлетела еще выше, придав каменному ядру дополнительное ускорение. Ременная петля соскочила с крюка, сетчатый карман хлестнул по дереву. А выброшенная глыба ударила в вроцлавскую стену. Туда, где уже отчетливо выделялись отметины предыдущих ударов.
Бурцев понял, почему Освальд с таким уважением отзывался об этой камнеметной махине. От столкновения огромного снаряда со стеной, казалось, вздрогнула вся крепость. Полетели щепки и осколки битого камня. По стене прошла трещина, а сверху, не удержавшись, упал кто‑то из защитников Вроцлава. Послышались вопли обожженных людей – на них из чанов выплеснулся кипящий вар.
Тяжелые щиты на колесах сдвинулись, вокруг стенобитных машин вновь засуетилась обслуга. Упавший противовес пращи‑журавля начал медленно подниматься вверх.
Если обстрел будет продолжаться, то к утру этот «журавль» проделает во внешних укреплениях города изрядную брешь. Менее мощные пороки посбивают с ближайших стен и башен защитные зубцы и навесы. Ко времени решающего штурма вроцлавцам негде будет укрыться от стрел кочевников и горшков с жигательной смесью. Ну а тараны легко расширят пролом.
Польский город обречен. Только внутренняя цитадель еще сможет продержаться некоторое время, хотя сможет ли? Если осаждающие подтащат и к воротам Вроцлавского кремля свои стенобитные орудия, если поставят напротив городского замка требюше…
Глава 33
– Хорошо, – послышался голос Освальда.
– Что хорошо? – не понял Бурцев.
– Хорошо, что мы вышли именно сюда, Вацлав. Тут есть, кого умыкнуть. Видишь всадника возле костра? Который командует всеми этими пороками и кого прикрывают щитами татарские дружинники?
Бурцев пригляделся. Сначала он увидел у кос лишь знакомого уже сухонького желтолицего старика в длинных одеждах – тот осторожно подпали фитиль очередного горшка с горючей смесью. Страная, кстати, посудина – небольшой и невзрачный железный шар, усеянный шипами. Но в стороне за манипуляциями поджигателя действительно наблюдала группа всадников. И среди них…
Ага! Так вот чья луженая глотка отдает здесь приказы! По блеснувшей в свете огня серебряной пластине на груди военачальника и лисьему хвосту на шлеме Бурцев узнал в гордом наезднике, окруженном панцирными конниками, татаро‑монгольского «князя», что вез пороки по тракту.
– Важная персона, – хищно прищурился Освальд. – Эх, удалось бы его полонить… Если Аглайду перехватили язычники, такой знатный воевода должен знать об этом. Да и обменять на княжну его можно. Вишь, какие поклоны отвешивает ему тот – с огненным железным кувшином…
Старичок в самом деле низко поклонился всаднику с серебряной пластиной на груди. Тот кивнул в ответ, что‑то рявкнул. Вновь раздвинулись тяжелые щиты‑мантлеты, телохранители сгрудились вокруг господина, а старичок быстро и аккуратно вложил свой разгорающийся снаряд в оттянутую к земле «ложку» ближайшей катапульты.
На этот раз залпа как такового не было. Ни требюше, груз которого только‑только начал подниматься вверх, ни остальные пороки не сделали ни единого выстрела. Только желтолицый человечек ждал чего‑то возле заряженной катапульты, не отводя взгляда от шипастого горшка с разгоравшимся фитилем. Потом дедок не по годам резво выбил деревянной колотушкой фиксатор стенобитного орудия. Катапульта выстрелила. Навстречу вроцлавским стрелам полетел один‑единственный снаряд.
Крики и несмолкаемый бой барабанов заглушил… взрыв. Огненный фейерверк озарил ночное небо краткой и необычайно яркой вспышкой – шипастый шар рванул точно над крепостной стеной. Рванул хорошенько: сбитые осколками защитники горохом посыпались вниз.
Василий ошарашенно взирал на рассеивающееся облачко дыма. Бомба?! Настоящая пороховая бомба!
Вопли боли и ужаса донеслись со стен, из‑под стен, даже с дальних башен, до которых вряд ли долетел хотя бы один смертоносный осколок.
В городе началась паника. Да и бойцы Освальда утратили прежнюю решимость.
– Магия! – просипел добжинец.
Краковские дружинники истово крестились, Янек что‑то тихонько бормотал на латыни. Даже Збыслав с Дядькой Адамом заметно сникли.
А на стенах Вроцлава творился полный бедлам. Шлемы защитников, до сих пор в изобилии мелькавшие среди разбитых каменных зубцов, стали пропадать один за другим. Из бойниц исчезали самострелы, лучники покидали позиции. Пылающие деревяные перекрытия, скаты крыш и переходные галереи укреплений никто теперь даже не пытался тушить. Горящие дома – тоже. Наоборот, в городе разгорали новые пожары. Запылали целые улицы и кварталы. Защитники, спешно покидавшие расшатанные стен внешних укреплений, при отступлении жгли то, что еще уцелело, в надежде прикрыть огнем свой отход городской цитадели.
Внешняя стена опустела. Осаждающие поняли это быстро. Монотонный гром боевых барабанов сменился частой дробью. Торжествующие крики слились в единый боевой клич. А у Бурцева отвисла челюсть – степняки огласили ночь хорошо знакомым «ура‑а‑а» По команде всадника с серебряной пластиной на груди и лисьим хвостом на шлеме обстрел брошенных укреплений прекратился. Лучники перестали терзать тетивы. Сдвинулись в сторону утыканны вроцлавскими стрелами деревянные щиты‑мантлеты. И в образовавшийся проем хлынула вопящая толпа.
Через полузасыпанный ров были перекинуты легкие штурмовые лестницы. Вскоре они уже стояли, прислоненные к стенам, и вверх – на разбитые порокамими укрепления – карабкались татарские воины. Корабкались, не встречая ни малейшего сопротивления. Бурцев видел, как распахнулись ближайшие ворота крепости, как опустился подъемный мост, как с гиканьем и свистом устремилась к привратным башням застоявшаяся конница. Пространство возле стенобитных машин опустело. Кроме пленных, которыв посчастливилось пережить этот штурм, десятка легковооруженных надсмотрщиков с луками и плетьми небольшого отряда конных панцирников во главе с хвостошлемым военачальником да желтолицего старика на «батарее» не осталось никого. Вряд ли когда‑нибудь представится более подходящий случай захватить языка.
Бурцев взглянул на Освальда:
– Не пора ли приступать?
Добжиньский рыцарь нахмурился:
– Я бы предпочел не нападать на этого татарского князя. Ты видел магический шар, взорвавшийся над крепостной стеной?
– Так это же просто…
– Это не просто, Вацлав! Это значит, что у язычников есть могущественный колдун! И ему подвластна сила небесных молний и грома! Вряд ли мечами и стрелами можно одолеть такую магию.
А вокруг пороков уже кричали, суетились люди, демонтируя метательные машины. Стучали топоры, скрипело дерево. Сараи‑тараны уже катились к распахнутым городским воротам. Ну конечно! Все это добро пригодится при штурме Вроцлавской цитадели. Воинов на «батарее» стало еще меньше. Татаро‑монголы загнали большую часть полонян за вроцлавские стены. Понятное дело: кому‑то ведь надо расчищать дорогу в сгоревшем и порушенном городе для передислокации стенобитных орудий.
– Освальд! – вновь обратился к рыцарю Бурцев. – Сейчас самое время для нападения. Никто не ждет атаки с тыла. Смотри, все войско уже вошло в город. И с татарским «князем» охраны почти не осталось. Если нападем внезапно, то успеем перебить их всех и захватить пленника прежде, чем сюда прибудет подмога. Заодно умыкнем и кого‑нибудь из надсмотрщиков. Они вроде полонянам по‑польски приказы отдают. Ну чем не переводчики! А, Освальд?
Добжинец думал.
– А чтобы воспользоваться магией, тоже ведь время требуется, – додавливал Бурцев. – Нам нужно просто действовать быстрее татарского колдуна.
Освальд медленно опустил подбородок. Это был кивок. Это был знак согласия. В глазах рыцаря заиграли притухшие было бесшабашные огоньки.
