Молка Лазарева - Невеста немедленного реагирования
чревато. Привлечем ненужное внимание.
– Не надо магией, – поспешила успокоить пираманка. – Пойдем ко мне домой. Мама
должна быть дома, она накормит.
Подписывая когда-то договор с Академией, в пункте о родителях Фиса специально
попросила не пугать предков исчезновением дочурки. По официальной версии: бывшая готесса
выиграла гринкард и укатила жить в США. Папа с мамой, конечно, переживали, но от
импульсивной доченьки каждую неделю приходили письма, фотографии и один раз даже
денежный перевод. Как объясняла при поступлении Троя, специально для этого во Внешнем мире
работали маги-аналитики, грамотно прикрывающие отсутствие иномирян.
Уже на подходе к старенькой пятиэтажке от коляски избавились, а карапуза-Чешуйку
превратили в упитанную французскую бульдожку на поводке. Тогда же метаморф снял с себя и
фрейлины маскировку.
– А как ты меня представишь? – поинтересовался маг.
Сейчас он принял свою настоящую внешность, только наряд сменил на более
тривиальный – кроссовки, темные джинсы, полурасстегнутая ветровка из-под которой виднелась
белая футболка.
– Друг, – удивилась такому вопросу девушка. – Скажу, что вместе путешествуем.
– Не боишься, что тебе зададут десяток вопросов, на которые нет ответов?
– Боюсь, – призналась Фиса. – Но продолжаю надеяться на природную
сообразительность и смекалку.
Они уже приближались к подъезду, когда со стороны донесся оклик:
– Белова! Ты ли это?
От голоса Анфиса вздрогнула. По ее лицу пробежала гримаса неприязни, которую она
тут же задавила, оборачиваясь к позвавшему.
На дорожке у дома стоял высокий мрачный парень, лет двадцати пяти. Он был облачен
в длинный черный плащ с кучей металлических заклепок, гроздь цепей свисала с его ремня, а
тяжелые армейские ботинки поражали мощной подошвой. Руки молодого человека были унизаны
кольцами, а на лице красовался многочисленный пирсинг.
– Привет, Князь! – как-то сдавленно пискнула Анфиска. Весь ее вид говорил, что встрече
она не рада.
– И тебе не хворать, Белова! – неформал сделал шаг навстречу. – Что-то ты скрылась из
вида. В тусовке не появляешься. Твои предки сказали, будто за бугор свалила. Неужели думала от
меня сбежать?
– Я с тобой больше дел не имею. Мы все давно решили, – сглотнула комок Анфиса и
попыталась распрощаться со старым знакомым. – Князь, я спешу. Была рада тебя встретить.
Но не тут-то было.
– Не так быстро, Белова, – пугающий молодой человек приблизился гораздо ближе, чем
позволяли приличия. – Я смотрю цвет волос сменила.
Он бесцеремонно намотал белоснежный локон на палец.
– И дыры от пирсинга свела, – второй рукой Князь провел по гладкой девичьей коже. –
Дорогая операция. Финансами лишними разжилась?
– Отпусти, – дернулась Анфиса. Ее растерянность начала проходить и сменяться
привычной наглостью. – Я больше ничего тебе не должна. И нечего меня лапать.
Находящийся рядом Лилард не стал изображать столб, мягко отстранил пироманку за
спину и сделал угрожающий шаг навстречу Князю.
– Мы не знакомы, – вкрадчиво начал метаморф. – Но, кажется, девушке ваше общество
не нравится.
Князь подобную наглость не оценил и попытался совершить на Лила наезд:
– Анфиса моя девка. А ты кто вообще такой?
Самодовольный взгляд наглеца встретился со стальным взором мага и разбился в
вдребезги.
– А ты кто такой? На князя не тянешь, максимум на безродную шавку, – Лил отвечал на
хамство хамством. И, выбешивая противника окончательно, подергал кольцо-пирсинг в
переносице. – Хотя на буренку ты похож больше, только веревочку где-то потерял.
Озверевший неформал занес кулак для удара, только смеющиеся глаза мага опасно
сверкнули зеленым огнем. Перстни Князя сползли расплавленным металлом, оставляя ожоги на
тонких пальцах.
Князь взвыл и, прыгая по тротуару, принялся нянчить покалеченную руку.
– Милиция, – поскуливал он и тут же отшатнулся, едва Лил попытался приблизился к
нему. – Свят! Свят! Свят!
– Значит, так, – предупреждающе произнес метаморф. – Еще раз увижу тебя рядом с
девушкой, кожу сниму!
Бульдожка на поводке у Анфисы срывалась на лай и явно собиралась содрать кожу с
Князя уже сейчас.
– Т-т-ты к-к-к-кто такой? – заикаясь, и уже с гораздо большим уважением повторил гад.
– Не важно, но Анфиса МОЯ девушка, – очень четко заявил права на барышню Лил. – А
теперь сгинь и больше не появляйся!
Дважды повторять не пришлось. Князь, сверкая пятками в тяжелых берцах, исчез за
горизонтом.
– Я могла сама справиться, – недовольно предъявила Фиса. – И вообще, с каких это пор я
твоя?
Метаморф успокаивающе положил руки на плечи девушки и посмотрел подозрительно
честными глазами:
– Конечно могла, только, боюсь, трупы с каблуками в черепушке не украсят двор твоего
дома, поэтому я решил действовать более аккуратно.
– Подумаешь, – выдохнула и смирилась с уже случившимся Анфиса.
Она подобрала вырывающуюся Чешуйку на руки и направилась к родному подъезду.
– А ты мне расскажешь, почему он на тебя так нагло претендовал? – полюбопытствовал
метаморф, догоняя ее.
– Только если ты поделишься, почему стал таким молчаливым.
Маг скривился, но коротко кивнул:
– Хорошо. Все равно ведь сама узнаешь. Или эта зараза Карина расскажет.
***
Мама оказалась дома. Расплакалась от счастья едва увидела блудную дочь, даже
неожиданному “другу с собакой” не удивилась, всех отвела на кухню и за плотным кормлением
устроила Анфисе допрос с пристрастием.
Белова врала самозабвенно, хотя временами и терялась.
– А как работа? – вопрошала Елена Михайловна. – Тяжело, наверное.
– Ни капельки, – зачерпывая ложку щей и хрустя хлебушком, отвечала Фиса. – В работе
официантки нет ничего сложного.
– Какой еще официантки?! – всплеснула руками родительница. – Ты же писала, что
менеджером устроилась, по специальности.
От неожиданно вскрывшейся подробности собственной работы, девушка прикусила
губу:
– Ну да, менеджером! Руковожу официантками. Да что мы все обо мне, вы-то с папой
как?
У родителей все оказалось в порядке, разве что бывшие друзья Анфисы часто
интересовались, где же дочурка.
– Твои “неформалы” часто звонят, говорят, мол, скучают. А я их всех в пешее эротическое
отправляю, – на лице мамы заиграла молодецкая улыбка. – Я, признаться, очень рада, что ты
рассталась со всей этой пирсингованной дурью, и новый цвет волос тебе идет.
Доча согласно покивала.
– Надолго к нам? – не успокаивалась мама, подливая очередную поварешку супа в
тарелку Лила.
– Сутки, двое, – ответил метаморф. – Мы прибыли по делам, как только они разрешатся,
сразу отбудем.
– А вы коллега Фисочки? Тоже русский?
– Можно и так сказать, – загадочно произнес Лилард. – Не коренной, но из о-очень
древнего рода.
Ответ привел маму в неожиданный восторг, из-за чего с самым невинным выражением
лица она поинтересовалась:
– У вас отношения? – неугомонная родительница решила сосватать дочурку за
показавшегося ей представительным молодого человека.
– Мам, не приставай с расспросами, – краснющая, как рак, фрейлина попыталась осадить
родительницу. Но где там, Елена Михайловна собралась взять мага в брачный оборот.
– Анфисочка замечательная девочка, – едва ли не пропела она. – Умница, отличница в
школе и в институте тоже. Сейчас я покажу вам ее детские фото. Она уже с младенчества была
умнее своих сверстников, даже в горшок пошла раньше всех.
Девушка попыталась перебить мать и попросить ее замолчать, но родительница уже
неслась метеором из кухни за детскими альбомчиками.
– О, не-ет! – простонала пироманка, хватаясь за голову и бессильно сползая под стол.
Лилард же беззвучно смеялся, но едва мать Анфисы вернулась со стопкой толстенных
талмудов, принял самый серьезный вид.
Посмотреть на голожопую Фисочку в детстве прибежала даже собачка-Чешуйка. Она
запрыгнула на колени к магу и устроилась там поудобнее.
– А вот здесь ей два годика, и она кушает варенье, – умилялась матушка, показывая
карточку с чумазой малышкой.
В детстве будущая фрейлина явно была той еще шкодой, ведь кроме себя в липкое
лакомство она вымазала еще и шторы, и ковер, и даже на кактус наколола ягодки.
Просмотром семейной фоторелеквии Лил остался доволен, он косился на готовую
взорваться от негодования девушку, и в глазах его отражались озорные смешинки.
Наконец терпение огненной девы не выдержало, и она вырвала недосмотренный
альбом из рук родительницы:
– Мам, ты нас задерживаешь, – сурово высказала она. – Нам пора уходить.
