Френсис Фицджеральд - Из жизни снобов (сборник)
– Эй! Ты что творишь?
Наконец, они подплыли к выходу, и парочки разделились. Жалкий неудачник Бэзил выпрыгнул из лодки на берег.
– Давайте купим билеты и прокатимся еще раз! – воскликнул Рипли.
– Только без меня, – сказал Бэзил с напускным равнодушием. – Пора домой!
Рипли торжествующе засмеялся. Девушка к нему присоединилась.
– Ну, пока, малыш! – весело крикнул Рипли.
– Заткнись! Пока, Элвуд!
– Пока, Бэзил.
Лодка вновь отчалила; руки снова легли на плечи девушек.
– Пока, малыш!
– Пока, балбес! – крикнул Бэзил. – Где ты взял штаны? А? Где ты взял штаны?
Но лодка уже исчезла в темной пасти тоннеля, оставив Бэзилу лишь эхо насмешек Рипли.
IIВо все времена мальчишкам хочется поскорее стать взрослыми. И иногда они заявляют вслух о своем нетерпении расстаться с остатками детства, хотя все остальное время они более чем довольны быть просто мальчишками, выражая это действиями, а не словами. И Бэзилу иногда хотелось быть постарше, но только на «чуть-чуть» – не больше. Взрослые брюки не были для него так уж важны: ему, конечно, хотелось бы одеваться «как взрослые», но эта деталь костюма не обладала в его глазах такой романтической привлекательностью, как, скажем, форма футболиста или офицера или шелковый цилиндр и накидка, в которых благородные грабители из комиксов имеют обыкновение красться по ночным улицам Нью-Йорка.
Но на следующее утро длинные брюки превратились в предмет первой необходимости. Без них он был отрезан от своих сверстников, смеявшихся над «мальчуганом», который до сих пор был их вожаком. Тот факт, что вчера вечером какие-то «пташки» предпочли ему Рипли, не имел для него особого значения; но Бэзил был настоящим спортсменом, и дух соперничества не позволял ему закрыть глаза на то, что его вызвали на поединок как раз в тот момент, когда одна из его рук была крепко привязана за спиной: это было нечестно. Он чувствовал, что нечто подобное обязательно повторится и в школе, – и это было невыносимо! За завтраком, волнуясь, он завел на эту тему разговор.
– Но, Бэзил, – изумленно возразила мама, – тебе ведь было все равно, когда мы обсуждали это на семейном совете!
– Они мне необходимы, – заявил Бэзил. – Я лучше умру, чем отправлюсь в школу без брюк!
– Ну, мне кажется, не стоит говорить глупости!
– Это правда: лучше умереть! Если у меня не будет длинных брюк, не вижу никакого смысла ехать в школу.
Все это было высказано столь эмоционально, что видение его кончины по-настоящему встревожило мать.
– Давай сейчас же прекратим этот глупый разговор. Сиди и ешь завтрак. Потом можешь пойти и купить себе пару брюк в «Бартон Ли».
Успокоенный, но не совсем – ведь исполнение желаний не терпит отсрочек, – Бэзил мерил шагами комнату. Затем последовало страстное заявление:
– Парень без длинных брюк – как без рук. – Фраза ему понравилась, и он ее усилил: – Парень без длинных брюк – как человек без обеих рук! Лучше умереть, чем ехать в школу…
– Бэзил, перестань так говорить. Тебя просто кто-то дразнит!
– Меня никто не дразнит, – с негодованием отверг он мамино предположение, – никто!
После завтрака горничная позвала его к телефону.
– Это Рипли, – раздался неуверенный голос. Бэзил воспринял этот факт довольно прохладно. – Ты не обижаешься на меня из-за вчерашнего? – спросил Рипли.
– Я? Нет! Кто сказал, что я обиделся?
– Никто. Слушай! Мы все собираемся вечером на фейерверк!
– Ну и? – Голос Бэзила был все так же холоден.
– Так вот. Одна из девчонок – та, что была с Элвудом, – сказала, что у нее есть сестра, которая даже красивее, чем она сама, и что она позовет ее с нами, для тебя. Мы решили ехать к восьми, потому что фейерверк все равно раньше девяти не начнется.
– И что мы будем делать?
– Ну, можно опять прокатиться на «Старой мельнице». Вчера мы катались еще три раза!
На мгновение воцарилась тишина. Бэзил посмотрел, закрыта ли дверь в комнату мамы.
– Ты поцеловал свою? – прошептал он в телефон.
– Ну конечно! – И по проводу прошелестел смешок. – Слушай, Эл поедет на машине. Мы заедем за тобой в семь.
– Ладно, – согласился Бэзил и добавил: – Мне сегодня еще нужно брюки купить, так что давай…
– Да? – Бэзилу снова послышался смешок. – Ну, ладно, будь готов к семи!
В десять часов Бэзил встретился с дядей в магазине одежды «Бартон Ли» и почувствовал угрызения совести из-за причиненных родне забот и трат. По совету дяди он выбрал два костюма: ежедневный, темно-шоколадного цвета, и выходной, темно-синего. Костюмы нужно было немного подогнать по фигуре, но один должны были доставить Бэзилу сегодня к вечеру без задержек.
Вполне искреннее раскаяние в нанесении таких больших убытков семье заставило его сэкономить на трамвайном билете и пойти домой пешком. Проходя по Крест-авеню, он замедлил шаг, увидев высокий пожарный гидрант, установленный перед домом Ван-Шеллингеров. Ему внезапно пришло в голову, что вряд ли когда-нибудь еще ему доведется выполнить этот мальчишеский обряд: отныне всю свою оставшуюся жизнь он будет ходить, как и все остальные взрослые люди, в длинных брюках. Чтобы сказать детству «последнее прости», он перепрыгнул через гидрант два раза и сосредоточенно приготовился к третьему прыжку, когда из-за угла вывернул лимузин Ван-Шеллингеров и остановился перед парадной дверью особняка.
Послышался голос:
– Эй, Бэзил!
С гранитного портика второго по величине в городе особняка к нему устремился нежный взгляд, полускрытый шапкой золотистых локонов.
– Здравствуйте, Глэдис.
– Подойдите на минутку, Бэзил!
Он повиновался. Глэдис Ван-Шеллингер была на год моложе Бэзила; она была уравновешенной, хорошо воспитанной девушкой, которая – по местной традиции – в будущем должна была выйти замуж в одном из восточных штатов. Ее воспитывала гувернантка, играть ей позволялось только дома с несколькими избранными девочками (и лишь иногда – в гостях у подружек); в общем, той свободы, что была у всех детей в городках на Среднем Западе, у нее никогда не было. Ей никогда не дозволялось ходить на двор Уортонов, где по вечерам играли все остальные дети.
– Бэзил, я хочу вас спросить: не собираетесь ли вы вечером на ярмарку?
– Ну да, конечно собираюсь!
– Хотите пойти с нами и посмотреть фейерверк из нашей ложи? Я вас приглашаю.
На мгновение он задумался. Ему хотелось принять приглашение, но что-то заставило его отказаться от гарантированного удовольствия ради дальнейшего поиска довольно абстрактных приключений, которые – если бы он оценил их трезво – вовсе его не интересовали!
– Я не смогу. Мне очень жаль… Но я действительно не смогу…
По лицу Глэдис пробежала тень досады.
– Да? Ну, ладно… Тогда я приглашаю вас как-нибудь зайти ко мне в гости, Бэзил. Через несколько недель я уезжаю в школу, на восток.
Недовольный собой, он пошел дальше по улице. Глэдис Ван-Шеллингер никогда не была его девушкой – и ничьей девушкой, – но тот факт, что они в одно и то же время отправлялись учиться, вызвал у Бэзила какое-то чувство родства, как будто их двоих ожидало какое-то чудесное приключение на востоке, и это было предопределено свыше, невзирая на то что ее родители были богаты, а его родители лишь обладали кое-какими средствами. Он жалел о том, что не сможет сидеть рядом с ней в ее ложе сегодня вечером.
В три часа Бэзил, читавший наверху «Малиновый свитер», принялся внимательно прислушиваться к каждому звонку в дверь. Он выбегал на лестницу, перегибался через перила и спрашивал:
– Хильда, это не костюм привезли?
В четыре, разочарованный ее равнодушием, медлительностью и полным отсутствием сознания важности грядущего события, он переместился вниз и стал открывать дверь сам. Но никто не шел. Он позвонил в «Бартон Ли» и получил ответ от чрезвычайно занятого клерка:
– Вы получите этот костюм. Гарантирую, что вы его получите!
Но он не очень доверял обещанию клерка и поэтому вышел на крыльцо, внимательно разглядывая улицу в поисках фургона с надписью «Бартон Ли» на боку.
Мама пришла домой в пять.
– Наверное, им пришлось слишком много перешивать, – предположила она и ободрила: – Но они наверняка доставят его завтра утром!
– Завтра утром! – трагически повторил Бэзил. – Костюм мне нужен сегодня вечером!
– Ну, на твоем месте я бы еще не теряла надежды. Магазины закрываются в половине шестого.
Бэзил бросал взволнованные взгляды на улицу. Затем взял свое кепи и побежал за угол, к остановке трамвая. Но предусмотрительность заставила его через мгновение вернуться.
– Если они его принесут, пока меня не будет, обязательно забери и распишись вместо меня, – проинструктировал он мать. Настоящий мужчина должен предусмотреть все!
– Хорошо, – сухо пообещала мама, – так и сделаю.
Дорога заняла больше времени, чем он предполагал. Ему пришлось ждать трамвая, и когда он добежал до «Бартон Ли», то с ужасом увидел, что двери уже заперты, а окна закрывают на ночь железными решетками. Он заметил последнего клерка, выходившего на улицу, и стал сбивчиво объяснять свое дело. Но клерк о нем ничего не знал… Не был ли Бэзил мистером Шварцем?
